«Гром победы, раздавайся!»

В следующем году исполнится 230 лет одной из блестящих побед русского оружия. 22 декабря (по нов. ст.) 1790 года русская армия под командованием Александра Васильевича Суворова штурмом овладела мощнейшей турецкой крепостью Измаил. Каждому, кто хоть немного интересуется историей нашей страны, этот факт известен. Известно и то, что победа эта была выдающаяся, из ряда вон выходящая. Но далеко не все знают, что в тот день А.В.Суворов и русские солдаты совершили НЕВОЗМОЖНОЕ! «Армейский стандарт» предлагает читателям убедиться в истинности такого утверждения.

Ужасный Топал-паша

Войну 1787–1791 годов турки начали с целью реванша за поражение в предыдущей войне с Россией (1768–1774). Однако уже с первых дней конфликта все пошло не так, как того хотелось султану. Попытку пяти тысяч янычар взять с моря русскую крепость Кинбурн отразил А.В.Суворов. Почти весь десант из отборных турецких воинов был уничтожен меньшими русскими силами (4 тыс. человек). Еще более жестокие поражения от Суворова турки потерпели под Фокшанами и у реки Рымник (на территории современной Румынии).

Никакое численное превосходство противника не смущало русского полководца. Перед Фокшанским сражением, имея под своим началом 7 тыс. русских и 10 тыс. австрийских солдат и офицеров, Суворов, среди прочего, сообщает в записке принцу Кобургскому: «Говорят, что турок тысяч пятьдесят, а другие пятьдесят — дальше. Жаль, что не все вместе, — можно было бы покончить разом со всеми».

То, что это не было пустым бахвальством, подтвердил жесточайший разгром турок при Рымнике. А там у Суворова было 25 тысяч солдат против почти 100-тысячной вражеской армии!

Страх перед полководческим гением Топал-паши (так называли Александра Васильевича турки) настолько укоренился в сердцах подданных султана, что сражаться с ним в открытом поле никто уже не решался.

Так, смелый и деятельный новый великий визирь Гассан-паша, планируя наступление на Бухарест против союзных нам австрийцев, был шокирован новостью о прибытии к ним на помощь Суворова. Выронив из рук перо, он удрученно произнес: «Что же мне теперь делать?»

Смыть вину кровью!

Дело уже шло к заключению мира, как вдруг ситуация изменилась. Австрийский император умер, а его наследник поддался нажиму Англии и Пруссии и вступил в сепаратные переговоры с османами. В болгарском городке Систово собрались представители четырех держав. Они должны были без участия России согласовать условия прекращения войны между Турцией и Австро-Венгрией.

Султан Селим III приободрился и обратился с «воззванием к правоверным» о сборе средств на формирование новой армии. Сам он подал пример, пожертвовав лучшие драгоценные сервизы. А остаткам разгромленных за Дунаем войск было приказано отойти в крепости и держаться до последнего. Им султан повелел кровью смыть вину за все предыдущие поражения.

Главнокомандующий русскими войсками князь Г.А. Потемкин понимал, что для успешного окончания войны нужно «нагнать на турок страху». Несколько небольших дунайских крепостей пали под ударами его армии, но главный опорный пункт турок, Измаил, взять было практически невозможно.

Неприступная твердыня

Строительством этой крепости руководили французские и немецкие инженеры. Все последние достижения фортификационной науки нашли при возведении укреплений Измаила практическое воплощение, а масштаб их поражал воображение даже бывалых воинов.

Опоясывающий город шестикилометровый вал достигал высоты 8 метров. В плане он представлял собой ломаную линию, что способствовало ведению по атакующим перекрестного огня. 11 мощных каменных бастионов придавали дополнительную устойчивость обороне. Ров перед валом всюду простреливался из капониров. На некоторых участках его дно покрывал слой воды в 1,5–2 метра, а сам он был шириной 12 и глубиной 6–10 метров.

За валом располагались три внутренние крепости: Старая, Новая и Цитадель. Наибольшая высота их каменных стен приближалась к 10 метрам. На стенах, на внешнем валу и в бастионах было установлено 265 пушек. Эти орудия представляли собой лучшую крепостную артиллерию того времени.

Относительно слабо была укреплена только прибрежная сторона, но и тут имелись бастионы, а высоту незаконченной насыпи турки в ходе войны постоянно увеличивали. Продовольственные склады и арсеналы крепости хранили огромные запасы, позволявшие выдержать многомесячную осаду.

В ходе войны русские армии уже дважды подступали к Измаилу, но, простояв некоторое время у его укреплений, отходили. И хотя оба раза отход не был следствием успешных действий врага, происходил организованно, с барабанным боем и развернутыми знаменами, чувство досады переполняло сердца офицеров и солдат.

«Крепость без слабых мест»

Осадив Измаил в третий раз, Г.А.Потемкин почти сразу понял, что для взятия такой крепости не располагает ни достаточным числом солдат, ни необходимым количеством припасов, ни полководцем с соответствующими способностями. В ходе начатой им 29 октября (н.с.) «правильной осады» армия подверглась гораздо большим лишениям, нежели гарнизон крепости. Еды не хватало, от наступивших осенних холодов русские мерзли в степи намного сильнее турок, сытых и укрытых в городских строениях.

500 русских пушек вели огонь по Измаилу, но путем одного только обстрела принудить такую крепость к сдаче было нельзя. Командовал турками опытный и мужественный сераскер (дословно «голова воинов») Айдослу Мехмет-паша, по иерархии считавшийся одним из заместителей великого визиря. Под его началом состояло, по разным оценкам, от 35 до 42 тысяч вооруженных защитников крепости. Боевой дух гарнизона был на высоком уровне.

Потемкину советовали снять осаду и вернуться под стены Измаила с наступлением тепла. Но разве мог он отступить в третий раз от Измаила, взяв до этого лишь несколько малозначительных дунайских крепостей? Разве это соответствовало его громкому обещанию «навести ужас на турок»?

Для спасения собственной чести светлейший решил прибегнуть к последнему средству: 6 декабря он вызвал под Измаил Александра Суворова. Ранним утром 13 декабря над русским лагерем прокатилось громовое многотысячегласое «ура!». Так солдаты отреагировали на появление того, с кем связывали надежду на успешное окончание осады.

Передав Суворову командование и предоставив ему полную свободу действий, сам Потемкин уехал в Бендеры. Александр Васильевич в первый же день объехал Измаил по кругу и сообщил офицерам штаба: «Крепость без слабых мест».

Штурм необходим!

Ознакомившись с положением дел более глубоко, Суворов понял, что каждый новый день осады лишь ослабляет его армию. А она и так уступала численностью турецкому гарнизону! В распоряжении русского полководца было не более 31 тысячи штыков и сабель. 10 тысяч из них казаки, не особо пригодные для штурма укреплений в пешем порядке.

Слякоть и лютый холод способствовали массовым заболеваниям, теплой одежды не было, продовольственные запасы совсем оскудели. Какой же вывод сделал из всего этого Суворов? Решил, что крайне необходим скорейший штурм крепости!

Недалеко от лагеря он приказал вырыть ров и насыпать вал по типу измаильского. Ночами на этом участке укреплений солдаты отрабатывали навыки штурма, используя заранее заготовленные фашины (связки веток) для забрасывания рва и лестницы для подъема на гребень вала.

Впервые в мире штыковой удар отрабатывался на чучелах. До этого солдаты, тренируясь, кололи штыком пустоту. Многие офицеры посчитали такое нововведение одной из суворовских причуд, но затем стало ясно, что чучела помогают наносить удар акцентированно и точно.

Боевой дух войск поднялся на запредельный уровень. Армия верила в непобедимость своего командующего и готова была к любым свершениям и подвигам. А иначе идти на штурм Измаила не было смысла! Только подвиг мог заставить пасть эту сильнейшую на тот момент в Европе крепость!

По всем канонам военной науки тех лет для успешного штурма столь мощной крепости полагалось иметь десятикратное (!) численное превосходство над гарнизоном. Это означало, что русская армия должна была состоять из 350 тысяч солдат и офицеров! Даже 5-кратное превосходство над осажденным противником предполагало немыслимую численность в 175 тысяч! А всего лишь 3-кратное — более 100 тысяч! У Суворова же в подчинении была только 31 тысяча. Меньше, чем турок, обороняющих грандиозные укрепления Измаила!

24 часа на размышление…

18 декабря Суворов отправил в Измаил с парламентером лаконичную записку: «Сераскеру, старшинам и всему обществу. Я с войсками сюда прибыл. 24 часа на размышление — воля; первый мой выстрел — уже неволя; штурм — смерть. Что оставляю вам на рассмотрение».

Но, как бы ни был страшен Топал-паша, мощные укрепления и двукратное отступление русских войск от Измаила вселили в души турок уверенность в победе. Кроме того, Айдослу Мехмет-паша давно оповестил всех подчиненных о повелении султана рубить головы всем, кто переживет падение крепости.

Один из присутствовавших при вручении записки пашей заявил знавшему турецкий язык русскому парламентеру: «Скорее Дунай остановит свое течение и небо упадет на землю, чем сдастся Измаил». Сераскер же прислал ответ на следующий день. Он предложил заключить перемирие на 10 дней. Ясно было, что турки решили просто потянуть время.

20 декабря Суворов созвал военный совет. Начиная с младших по званию, на нем высказались все. Решение было единодушным. На раннее утро 22 декабря был назначен штурм крепости.

Триумф солдатской доблести

От двух казаков-перебежчиков турки узнали точное время начала приступа. Но ничто уже не могло спасти их в тот день! Суворов специально начал штурм затемно. Во-первых, так врагу было затруднительнее вести прицельный огонь по приближающимся к валу солдатам. Во-вторых, день был самым коротким в году, и светлое время суток могло понадобиться все без остатка для боя внутри города после овладения внешним периметром укреплений.

Со стороны суши крепость атаковали 6 колонн с егерями впереди. Со стороны Дуная с кораблей и лодок наступали еще 3 колонны. В резерве Суворов оставил только 2500 всадников. Они вступили в бой в решительный момент штурма, когда турки совершили отчаянную вылазку.

В самой северной части крепости глубина рва и высота вала были таковы, что солдатам приходилось связывать по две 12-метровые лестницы, оказавшиеся короткими! Еще большие трудности пришлось преодолеть двум колоннам казаков.

Турки предприняли против них вылазку. Перерубая ятаганами пики, которыми были вооружены казаки, они обезоруживали их и резали целыми десятками. Почувствовав, что берут на этом участке верх, турки усилили яростный натиск и заставили казаков пятиться назад. Наступил критический момент боя.

Положение спас полковой священник Трофим Куцинский. Подняв над головой крест, он увлек русских воинов за собой в атаку. И ситуация сразу же изменилась. Бросившись на янычар, солдаты и казаки уничтожили их всех до единого! Развивая успех, атаман Матвей Платов повел казаков на штурм вала и овладел им.

На всех участках русские солдаты и офицеры шли вперед, не считаясь с потерями и ранами. Особенно много гибло офицеров. Турки стремились их уничтожить в первую очередь. Но несмотря ни на что, к 8 часам утра внешняя линия укреплений была взята на всем ее протяжении.

Переведя дух, сильно поредевшие штурмовые колонны бросились на штурм каменных крепостных стен. Турки оказывали яростное сопротивление. После того как наши солдаты ворвались в крепость, сражение не только не затихло, но и приняло еще более ожесточенный характер.

Каждое крупное здание приходилось брать приступом. Турки словно обезумели и дрались с отчаянием обреченных. Даже женщины бросались на солдат с кинжалами в руках. Естественно, что и русские рассвирепели. Никто не отвлекался на попутный грабеж, обычный в таких случаях. Убивали всех подряд, не щадили никого, хотя Суворов перед штурмом призывал солдат к гуманности по отношению к гражданским.

К четырем часам дня сопротивление врага было окончательно сломлено. Турки потеряли убитыми 26 тысяч солдат и от 8 до 9 тысяч гражданских лиц. Еще 9 тысяч попало в плен, из них 2 тысячи умерло от ран на следующий день.

Потери русской армии тоже оказались довольно тяжелыми. Они в разных источниках оцениваются от 2 до 4 тысяч убитыми (вторая цифра представляется более близкой к истине) и от 3 до 6 тысяч ранеными. Из числа раненых выжило лишь около трети. Выбыло из строя и две трети офицеров.

«Дело, едва ли в истории находящееся»

Такими словами выразила свой восторг по поводу взятия Измаила императрица Екатерина II. Поэт Гавриил Державин посвятил измаильской победе оду «Гром победы, раздавайся!», ставшую текстом неофициального русского гимна конца XVIII — начала XIX веков.

В Европе даже не сразу поверили известию о падении крепости. А когда слух подтвердился, впали в состояние шока. Конференция в Систово приостановила работу. Гарнизоны турецких крепостей охватила паника, солдаты в ужасе разбегались. В самом Константинополе жители стращали друг друга древней легендой о северном светловолосом народе, который выгонит мусульман не только из Европы, но и из Азии. Султан запретил где-либо произносить слово «русские».

Осознавал ли сам Суворов, что предводимая им армия совершила абсолютно невозможное? Конечно! По свидетельству его биографов, спустя два года, проезжая мимо одной крепости в Финляндии, он спросил адъютанта, можно ли взять эту крепость штурмом. «Какой крепости нельзя взять, если взят Измаил?» — без запинки ответил адъютант. Суворов на минуту задумался и сказал: «На такой штурм, как измаильский, можно пускаться один раз в жизни».

Русская армия одержала за несколько столетий немало славных и великих побед. Но все же не будет преувеличением сказать, что взятие Измаила даже на их фоне выделяется своим блеском. Военный гений нашего величайшего полководца сподвиг русских солдат к беспредельной доблести. И вместе они совершили НЕВОЗМОЖНОЕ!