Ядерный аргумент для США
Новейшее российское оружие, которое рассекретил Владимир Путин в своем послании к Федеральному собранию, взбудоражило мир. Каким будет ответ Запада? Будет ли новое вооружение, предметом новых переговоров по сокращению стратегических наступательных вооружений (СНВ)? Станет ли оно нашим главным козырем в этих переговорах? Об этом «МК» рассказал один из ведущих экспертов в области ядерных вооружений.
Недавно группа американских сенаторов предложила внешнеполитическому ведомству США возобновить переговоры с Москвой о стратегической стабильности в связи с презентацией Владимиром Путиным новых вооружений. Одновременно сенаторы-демократы призвали Дональда Трампа усилить санкции против России в связи с «кремлевским докладом». Вопросами о возможности возобновлении переговоров по СНВ западные журналисты засыпали министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова во время его недавних зарубежных вояжей. А журналист телеканала NBC Мегин Келли в своем интервью с Владимиром Путиным активно интересовалась: станет ли новое российское оружие частью новых переговоров по СНВ?
Вполне понятно, что весь мир сейчас волнует вопрос: что будет после того, как Путин рассказал о новых российских военных разработках? Москва и Вашингтон вступят в новую стадию конфронтации, или все же начнут диалог о разоружении?
Вполне понятно, что Штатам сложно смириться с увиденным — они привыкли вести переговоры в области СНВ с позиций силы. И Россия часто вынуждена была идти на уступки. Теперь позиции поменялись. Так, недавно официальный представитель МИД России Мария Захарова, отвечая на вопросы газеты «Вашингтон Пост» относительно перспектив заключения нового Договора СНВ, напомнила, что у российской стороны и по ныне действующему договору СНВ-3 имеется немало вопросов к американцам. По ее словам, они «связаны с односторонним выводом США из зачета по Договору части своих СНВ, которые они объявляют «переоборудованными».
Что здесь имеется ввиду? В соответствии с протоколом к Договору СНВ-3, процедуры переоборудования шахтных пусковых установок или бомбардировщиков из ядерных носителей в неядерные должны согласовываться обеими сторонами. И если одна из них не согласна с технологией выполнения такой процедуры, то считается, что вопрос открыт.
Сейчас проблемы возникают с американскими подлодками «Огайо», которые имеют по 24 пусковых установки для стратегических ракет. США на каждой из подлодок — а они имели такое право в процессе сокращения СНВ — переоборудовали по 4 стартовых установки, после чего заявили: теперь пуски стратегических ракет с этих установок невозможны. Технологию переоборудования США представили России. Но российская сторона с ней не согласилась, посчитав, что подобная процедура не исключает возможности последующего использования этих установок для запуска ракет. Сейчас по этому вопросу проходят встречи в рамках двусторонней консультативной комиссии.
Другая наша претензия касается аналогичного переоборудования части американских бомбардировщиков В-52Н. В Пентагоне уверяют, что теперь они, якобы не способны нести ядерное оружие. Но ряд российских специалистов считает, что способность этих В-52Н снова стать ядерными носителями быстро восстановима.
Это все разногласия, которые существуют у России с США по ныне действующему договору СНВ-3. Имеют ли они какое-то отношение к новым системам вооружения, о которых говорил Владимир Путин? «МК» выяснил это у ведущего эксперта в области ядерных вооружений, экс-начальника управления военной безопасности аппарата Совета безопасности, начальника Главного штаба РВСН (1994-1996 годы) генерал-полковника Виктора Есина.
- Виктор Иванович, к какому классу можно отнести российское чудо-оружие, о котором рассказал президент?
- Только две из новых систем - «Сармат» и «Авангард» - подпадают под ограничения, налагаемые действующим договором СНВ-3. Сразу же после того, как они станут на боевое дежурство: «Сармат» - в шахту, «Авангард» - в качестве боевого оснащения, они по Договору СНВ-3 тут же идут в зачет. И здесь у нас есть еще некоторый резерв, так как развернутых ядерных носителей мы имеем немногим более 520 единиц, а планка по Договору СНВ-3 составляет – 700 единиц. То есть мы пока еще не добираем порядка 170 единиц.
- Остальные четыре системы, которые представил президент, договором СНВ-3 не охватываются?
- Нет. И никакими другими договорами. Но в будущем переговорном процессе о них тоже, наверняка, пойдет речь. Мы, к примеру, давно говорим об ограничении морских систем, которые должны подпадать под режим контроля над вооружениями. Но американцы напрочь отказываются, заявляя, что на море ничего ограничивать не будут, кроме стратегических баллистических ракет подлодок «Огайо».
По ракетам воздушного базирования, которые не подпадают под стратегические, к примеру, как наши «Кинжалы» (это система достратегическая) – тоже никаких ограничений нет. Это же касается и лазерного оружия – о нем в свое время американцы вообще разговаривать не хотели. О «крылатых ракетах» с ядерной энергоустановкой ранее вообще речи не шло. Такого оружия не существовало, потому оно никуда и не включалось. Ограничения касались только «крылатых ракет» наземного базирования дальностью от 500 до 5500 км. Они подпадали под Договор о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД), по которому должны быть уничтожены. Ну а так как наша новая ракета превышает дальность 5500 км, то она не подпадает ни под какую из статей этого договора.
- Новые системы вооружения – это наши козыри, которые смогут повлиять на переговорный процесс с американцами?
- Возможно. И тут очень правильно ставить вопрос стратегической стабильности. Она подразумевает, что речь должна идти обо всех вооружениях самого различного типа. Россия стоит за то, чтобы были ограничены не только те системы вооружения, которые подпадают под ныне действующие договоры – а их осталось всего два – СНВ-3 и Договор о РСМД. Мы говорим, что нужно прежде всего договариваться именно по поводу стратегической стабильности, рассматривая в совокупности все факторы, которые влияют на нее. И в этом качестве новые системы вооружения, о которых говорил Владимир Путин, будут охватываться этими соглашениями. Понятие «военно-стратегический баланс» обрело более широкое значение, чем раньше. Оно вышло за рамки, ограниченные лишь паритетом сторон по стратегическим ядерным вооружениям. Совокупный баланс военных сил складывается из многих факторов, где все большее значение приобретают противоракетные технологии, потенциал быстрого глобального удара с применением обычных боезарядов, вот такие системы, к примеру, как наш «Кинжал»… Необходимо учитывать потенциальную угрозу выведения оружия в космос. Ну, и немаловажно договариваться по кибероружию. Теперь оно приобретает такие возможности, которые сравнимы с эффектом последствий атомной бомбардировки.
