«В «Коммуне» остановка»

У судна «Коммуна» — необычный корпус и судьба. Оно было спроектировано как спасатель подводных лодок и спущено на воду еще в 1913 году. Бутылку шампанского о борт парохода разбила третья дочь императора Николая II, великая княжна Мария Николаевна.

Корабль мог быть взорван в годы гражданской войны, затонуть в Великую Отечественную, отправиться на переплавку во время «перестройки». Но волею судьбы и благодаря стараниям моряков, до сих пор находится в боевом строю. С современным спасательным глубоководным аппаратом на борту, оно продолжает нести вахту в составе сил постоянной готовности Черноморского флота. Побывав на судне, рожденном еще в императорской России, спецкор «АС» узнал немало секретов. Например, почему сталь, из которой выполнен корпус, не поддается коррозии на протяжении ста лет или - в какой части корпуса «Коммуны» может скрываться «золотая заклепка». А еще - за что команда судна в свое время заслужила благодарность ее величества королевы Великобритании и кто ныне несет вахту на «Коммуне».

«Все дело — в воронении»

Стрелецкая бухта — одна из самых живописных в Севастополе. Когда-то здесь проходила пристрелка корабельных орудий, а сейчас базируется 145-й отряд спасательных судов Черноморского флота.

«Коммуну», защищенную молом, видно издалека. Судно, выполненное в виде катамарана, стоит у причала, опираясь на две гигантские металлические гондолы.

Длина спасателя — 96 метров, ширина — 18,5. Над корпусом возвышаются четыре массивные металлические арки. Увидишь в тумане — подумаешь, что впереди железнодорожный мост.

Оно и понятно. «Коммуна» в начале ХХ века была задумана как маневренная плавучая база подводных лодок. В случае аварии, с помощью 18-метровых грузоподъемных ферм, лебедок и электромоторов можно было поднять затонувшую субмарину с глубины до 60 метров и спасти экипаж. А разместив подлодку между корпусами «Коммуны», как в доке, можно было произвести ремонт и выполнить необходимые водолазные работы.

— Судно считалось судоподъемным и строилось на перспективу, — говорит штурман «Коммуны» Олег Евдокимов. — В начале XX века подводные лодки были водоизмещением 100–250 тонн и предназначались в основном для прибрежного плавания и обороны баз с моря. А «Волхов», как тогда называлась «Коммуна», мог поднять до 1000 тонн.

Современную подлодку «Коммуна», конечно же, уже не поднимет. Водоизмещение подводных лодок проекта «Варшавянка», например, около 4–5 тысяч тонн. Зато теперь на борту «Коммуны» стоит глубоководный обитаемый подводный аппарат АС-28. По сути — это — мини-подлодка со своей двигательной установкой и радиоэлектронным оборудованием. Эта тринадцатиметровая маневренная «рыбка» способна «нырять» на глубину до 1000 метров и стыковаться к аварийным выходам терпящей бедствие подлодки. Скорость хода — 3,7 узла. Когда «Волхов» строился — о таких мини-субмаринах и не мечтали, другие были технологии.

— На одной подзарядке экипаж может дважды спускаться под воду, принимая на борт до 20 человек за один подъем, — говорит старший помощник капитана Геннадий Логвиненко.

Удивительно, судно оснащено современной аппаратурой, а рядом, на юте, кормовой надстройке судна, сохранились таблички с буквой «ять» исторической кириллицы и глаголицы, которой пользовались наши предки.

Рядом хлопает дверь. Кажется, вот-вот из ходовой рубки покажется офицер Русского императорского флота в кителе, с орденом Святого Владимира с мечами…

— Обратите внимание, в каком отличном состоянии находится корпус. Ни одно заклепочное соединение не ослабло и не потекло, — возвращает меня в настоящее капитан 1 ранга в отставке Анатолий Ишинов, кто стоял на капитанском мостике «Коммуны» 13 лет, с 2003 по 2016 год. — Современные суда коррозия съедает за три-четыре десятка лет, металл превращается в труху. А на корпусе «Коммуны» — ни одного ржавого пятна.

Действительно, судно времен царской России уже больше века находится в агрессивной морской среде, а следов коррозии не видно.

— Оно было заложено на верфях Путиловского завода в Петрограде, при строительстве использовалась особая мартеновская ковкая сталь, — объясняет Анатолий Александрович.

— Немало тех, кто считает, что стальные листы для судна вымачивали в пинских болотах, в Полесской низменности. А потом подвергали холодной прокатке.

— Это все слухи. Слабо верится, что такое количество металла могли на лошадях затащить в болота. Три года назад к нам нагрянули специалисты главного материаловедческого предприятия Роскосмоса, которые создают и испытывают сплавы для космических кораблей. Мы им отпилили кусок неиспользуемой конструкции. Они провели исследования. Все дело оказалось в особой пленке — воронении. Мастера-металлурги в начале века смогли нанести на поверхность стали тончайший слой окислов железа.

Спасательное судно выглядит как броневик. Листы металла на «Коммуне» не сварные, а клепаные. Выясняю, что на его постройку ушло 1360 пудов заклепок (больше 22 тонн). Существует предание, что одна из них была золотой. И ее до сих пор пытаются отыскать.

— Тут нужно вспомнить, что Путиловский завод ранее выпускал рельсовый прокат, вагоны, паровозы, и только потом на стапелях стали строиться миноносцы, крейсеры и эсминцы, — говорит штурман «Коммуны» Олег Евдокимов. — У железнодорожников в ходу было такое понятие, как «золотой костыль». Последний костыль (специальный крепеж в виде массивного гвоздя) вбивали при завершении строительства, стыковке двух железнодорожных веток. Где-то он был сделан из золота. Во избежание кражи после торжества его сразу меняли на обычный, металлический крепеж. А легенда о «золотом костыле» осталась. Его продолжали искать. То же самое было и с «золотой заклепкой». Считается, что легенду придумал капитан судна, чтобы матросы усерднее чистили корпус судна, когда оно первый раз вставало в док.

«Знак сочли мистическим»

Мне спешат показать еще одну реликвию — дореволюционное пианино. В кают-компании стоит инструмент, выпущенный русской фортепианной фабрикой братьев Дидерихс еще в 1914 году.

— Литую раму, на которую натягиваются струны, обычно делали чугунной, а у нашего инструмента она из бронзы, — рассказывает Анатолий Ишинов. — Это был последний неисправный механизм на судне. Но и его мы починили, нашли севастопольского мастера, который вернул инструменту стройное звучание. Для этого Владимиру Каминскому пришлось полностью разобрать пианино. Струны все остались старые, а вот на клавиши, которые ранее были облицованы слоновой костью, пришлось ставить новое покрытие.

Поднимаю крышку пианино и вижу эмблему с двуглавым царским орлом. Она словно печать из прошлого.

Рядом весит портрет великой княжны Марии, третьей дочери императора Николая II.

— У нас ее считают «крестной». При спуске парохода на воду именно княжна Мария разбила о борт спасателя на счастье бутылку с шампанским, — говорит штурман Олег Евдокимов. — Она же дала имя судну — «Волхов», которое в 1922 году решением общего собрания экипажа было переименовано в «Коммуну».

Известно, что при спуске парохода на воду произошла заминка: скользя по стапелям, он вдруг остановился и, будто «раздумывая», простоял так полтора часа. И лишь потом поехал дальше. Водолазы, которые обследовали корпус, швы и заклепки, не нашли никаких повреждений.

Знак сочли мистическим. Судну–спасателю предрекли необычную судьбу. Уже в 1917 году оно оправдало свое предназначение. Судовой кок, матрос Степан Богданов, сжег на подводной лодке АГ-15 («Американский Голланд») Балтийского флота поджарку. И, чтобы проветрить камбуз, открыл люк третьего отсека. И благополучно об этом забыл. Доложил старшине, что все задраено. В это время командир отдал приказ на учебное погружение. Находящиеся в третьем отсеке подводники погибли. Но в первом отсеке еще оставались живые люди. «Волхов» тут же вышел на помощь, но придти должен был только на следующий день. Проведя около 10 часов в полузатопленном отсеке, подводники решились на самостоятельный выход. Подняв давление, они открыли люк и с глубины 27 метров вместе с пузырями воздуха поочередно выбросились на поверхность. Из шести подводников в живых осталось пять.

«Волхову» удалось поднять субмарину и отбуксировать ее в Ревель. Вскоре после ремонта она вновь вступила в строй.

«Волхов»-трудяга вскоре поднял с глубины 13,5 метра затонувшую при навигационной аварии подлодку «Единорогъ». В 1928 году уже переименованное в «Коммуну» судно вытянуло на поверхность подорвавшуюся еще в 1919 году в Финском заливе на минном заграждении «англичанку» L-55. 860-тонную подводную лодку отбуксировали в Кронштадтский док. Найденные в отсеках останки 38 английских подводников были отправлены на родину для захоронения. Родственникам погибших также передали личные вещи моряков. Ее величество королева Великобритании выразила благодарность команде «Коммуны» и всем специалистам, кто принимал участие в операции по подъему субмарины.

Разобранная «по винтикам» новейшая английская подводная лодка, кстати, помогла советским конструкторам в создании отечественных субмарин проекта «Ленинец» и «Щука». Любопытно, что через три года отремонтированная на Балтийском заводе «бывшая подданная Великобритании» вошла в состав подводных сил Балтийского флота. Послужила «англичанка» подводникам и в годы Великой Отечественной войны, став плавучей зарядной станцией.

А «Коммуна» в 1942 году «воевала» на ладожской Дороге жизни, ведущей к блокадному Ленинграду. Под обстрелами со дна озера спасательное судно подняло немало потопленных полуторок, танков, тракторов, две шхуны и даже плавбазу.

— «Коммуна» — судно-воин, — говорит штурман Олег Евдокимов, показывая на вмятины на его борту, которые оставили немецкие снаряды. — В годы войны оно использовалось в том числе и как плавучая база, где ремонтировали подводные лодки, получившие повреждения. Их поднимали между корпусами «Коммуны», проводили сварочные и другие восстановительные работы. На нашем судне, в частности, «латали» подлодку «Малютка», которой командовал Александр Маринеско. Я часто представляю, как легендарный капитан 3 ранга ходил по нашей палубе.

«Трофей: более 150 поднятых подлодок и кораблей»

У «Коммуны» славное как прошлое, так и настоящее. До 1985 года на судне был чисто военный экипаж, в команду входила группа водолазов. Сейчас экипаж — смешанный, в штате 41 человек. Подводный аппарат АС-28 обслуживают военнослужащие, остальные — гражданские специалисты.

— Смешанные экипажи на флоте не редкость. Такие суда есть, например, в гидрографии, — говорит штурман Олег Евдокимов.

Район плавания «Коммуны» — Черное море. Судно может уходить от берега на расстояние до 50 миль и на 250 миль — в одну и другую сторону от порта базирования. «Если надо, дойдем и до Турции» — говорят, шутя, члены экипажа.

— Мы несем службу, дежурим на случай экстренной ситуации. Экипаж делится на две смены: смена капитана и смена старпома. Готовность к выходу в море — один час, — говорит Геннадий Логвиненко, у кого за плечами 31 год флотского стажа.

Каждый в команде «Коммуны» — настоящий, просоленный всеми ветрами морской волк. Сергей Ильченко, например, работает на судне уже 30 лет.

— В 1986 году после школы поехал учиться в Кронштадт, в 42-ю мореходную школу ВМФ, получил специальность электрика. И попал по распределению в бригаду спасательных судов на СБ «Орион», — рассказывает Сергей Викторович. — Год проработал, судно уходило в море, визы у меня тогда еще не было. И я перевелся на «Коммуну», которую называли кузницей кадров. Через «Коммуну» прошли все, кто попадал в бригаду. Потом уже их распределяли по буксирам.

Сергей Ильченко застал времена, когда «Коммуну» хотели сделать научно-исследовательским судном, передать в ведение Академии наук. На борту работали ученые, в бочку, покрытую специальной оболочкой из резины, ставили записывающую аппаратуру и опускали ее на глубину 2 тысячи метров.

— Макет имитировал малошумную подлодку. Ученым важно было, чтобы акустика ее «не брала», — объясняет электрик.

За 30 лет работы на «Коммуне» ему довелось участвовать во многих спасательных операциях. Но особенно Сергею Викторовичу запомнилась та, что проходила в 1991 году.

— Из Балаклавы тогда буксировали списанную подводную лодку проекта 613. Канаты оборвались, и она затонула. Для обследования подлодки и отработки учебно-тренировочной задачи с судна «Михаил Рудницкий» спустили два подводных аппарата: АС-4 и АС-5. Один удачно всплыл, а другой запутался в пропиленовых канатах. К тому же на маршевый винт у них намотался капроновый сигнальный конец. Произошла разгерметизация, в отсек стала поступать забортная вода. Спасательному отряду была объявлена боевая тревога. Мы подошли на «Коммуне». Опустили подводный аппарат АС-32. С помощью манипулятора, в котором был закреплен резак, удалось перерезать канаты и освободить из «плена» подводников. Вся операция заняла около часа. Когда красно-белый корпус АС-4 появился на поверхности, раздалось дружное «ура!».

Штурман Олег Евдокимов ходит по морям 27 лет.

— В Каспийском высшем военно-морском училище, которое я заканчивал в 1972 году, на стене висел плакат: «Штурман, в морях твои дороги». Смысл его до конца понял, когда сам стал прокладывать курсы кораблей, — говорит Олег Александрович. — В 1995 году начали делить Черноморский флот. Надо было принимать украинскую присягу, я написал рапорт и уволился. Службу заканчивал в училище имени Нахимова. Был заместителем начальника кафедры. В 2011 году меня на даче в Фиоленте встретил Анатолий Ишинов, кто был тогда капитаном на «Коммуне», и предложил идти к нему штурманом.

Сейчас в ведении Олега Евдокимова — уход за материальной частью, корректировка карт и пособий. Гидрография выпускает извещения мореплавателям. Всю информацию, которая касается безопасности плавания, нужно нанести на карту.

За вековой «рабочий стаж» «Коммуна» подняла более 150 затонувших подводных лодок и надводных кораблей. И это не считая более мелких объектов. Несмотря на солидный возраст, судно имеет хороший ход и принимает участие во всех учениях Черноморского флота по аварийно-спасательной подготовке.

Весной 2017 года «Коммуна» участвовала в поиске и спасении аварийной подводной лодки, лежащей на грунте. С борта был спущен обитаемый поисково-спасательный аппарат АС-28, который успешно состыковался с дизель-электрической подлодкой «Старый Оскол».

В январе 2018-го экипаж «Коммуны» вновь отрабатывал взаимодействие с командой подводного обитаемого поисково-спасательного аппарата. АС-28 тогда производил стыковку с макетом комингс-площадки подводной лодки (специальное устройство на корпусе субмарины в районе выходных шлюзовых камер. - «АС»), который располагался на глубине около 40 метров.

Недавно судно выходило на полигон для измерения магнитных полей. А сейчас экипаж готовится к доковой операции. У «Коммуны» будут зачищать и красить подводную часть корпуса.

«Создал в кубрике Свято-Никольский собор»

Когда я уже собираюсь сойти на берег, меня останавили: «Вы еще не видели нашу судовую церковь». Мы спускаемся по нескольким трапам в трюм. Здесь, в одном из кубриков, и располагается корабельная церковь Николая Чудотворца.

— Была ли ранее на «Волхове» судовая церковь — доподлинно не известно. Старый циркуляр был утерян, — говорит ветеран поисково-спасательной службы Черноморского флота Анатолий Ишинов. — Но еще во время боевой службы в 80-х годах на морском тральщике «Харьковский комсомолец» в Персидском заливе я подумал: если вернусь благополучно домой, воздам Господу за наше спасение. Во время «танкерной войны» нам пришлось заниматься боевым тралением — уничтожением мин.

За эту операцию Анатолий Ишинов получил орден Красной Звезды. А когда стал капитаном «Коммуны», создал на судне, по собственному выражению ветерана, маленький Свято-Никольский собор. На службу сюда приходит помощник благочинного Севастопольского округа отец Стефан.

По трапу вслед за мной идут хвостатые «члены экипажа» — черная, как смоль, собака Блэк и рыжая Вишня. На палубе, в укромном уголке, у них есть свой «кубрик» — крепко сбитая будка.

Чем дальше я удаляюсь от «Коммуны», тем больше мне хочется остановиться и оглянуться. Судно, построенное еще в императорской России и пережившее со страной немало потрясений, притягивает как магнит. Не удивительно, что стаж работы у многих на «Коммуне» — по 20–30 лет. «Живая история «на ходу», — говорит, прощаясь, старпом Геннадий Логвиненко.