Реактивный авиадебют Халхин-Гола

В 2019 году исполнилось 80 лет событиям на реке Халхин-Гол в Монголии. О подвигах советских летчиков и танкистов, разгромивших противника летом 1939 года, написано и сказано немало. Но мало кто знает, что именно в той военной операции «боевое крещение» получило привычное ныне авиационное оружие — неуправляемые реактивные снаряды — прототип современных авиационных ракет. Именно тогда в обстановке секретности рождалась тактика применения нового оружия. «Армейский стандарт» вспомнил страницы истории.

В обстановке секретности

20 августа 1939 года в Монголии на истребителях конструкции Николая Поликарпова И-16 или, как называли их в авиации, «Ишачках» были впервые применены авиационные реактивные системы для стрельбы по воздушным целям 82-мм ракетно-осколочными снарядами РОС-82.

Сохранилось несколько документальных свидетельств той реактивной премьеры. Например, два написанных по горячим следам дневника-отчета летчика-истребителя капитана Николая Звонарева, руководившего специальной исследовательской авиагруппой. Ее летчики впервые применили реактивные снаряды в бою.

Летчиков набирали тщательно. В июне 1939 года на базе Научно-испытательного полигона авиационного вооружения (НИП АВ) ВВС проходили сборы летчиков и техников истребительных авиаполков. Участники сборов изучали азы применения нового ракетного авиавооружения.

Из тех, кто лучше всего усвоил матчасть, летчику-испытателю НИП АВ ВВС капитану Николаю Звонареву и поручили в обстановке строжайшей секретности сформировать группу. Времени на раскачку не было. Через неделю группе предстояло выехать на восток, в Монголию, где между вооруженными силами Японии и Красной армией с мая шла локальная война, известная в истории, как военный конфликт в районе реки Халхин-Гол.

В боевых действиях с обеих сторон участвовали целые дивизии истребительной и бомбардировочной авиации. Там-то командование ВВС и решило проверить эффективность ракетного оружия.

Сборы были недолги

Группа Звонарева получила пять новеньких боевых самолетов И-16 10-й серии с моторами М-25. Вооружение И-16 — 4 пулемета, в том числе два крыльевых, а также четыре однобалочных держателя для реактивных снарядов РС-82 под каждой плоскостью.

Звонареву не случайно доверили руководить группой. Он был командиром истребительного отряда эскадрильи НИП АВ ВВС. Имел большой опыт испытаний РС-82 на полигоне. В мае 1936-го за испытания новых образцов вооружения награжден орденом Красной Звезды. 27 мая 1939 года за мужество и героизм, проявленные при испытаниях авиатехники, награжден второй Красной Звездой.

Вместе с ним в группу вошли военлеты старшие лейтенанты Н.В.Точков и С.Т.Пименов, лейтенанты В.И.Федосеев, И.А.Михайленко и Ф.С.Макаров (запасной). Они прошли месячный сбор, в ходе которого не только углубили теоретические знания, но и провели стрельбы.

Технический состав группы возглавил военный инженер 2 ранга А.Д.Попович.

6 августа на два бомбардировщика ТБ-3 погрузили ракетные боеприпасы и техников авиаотряда. В сумерках оба самолета сели в Монголии, на фронтовой базе в 110 км от линии фронта. Оттуда людей и грузы автотранспортом 7 августа перебросили на передовой аэродром. Летная группа вылетела своим ходом, совершила перелет с промежуточными посадками для дозаправки и 7 августа прибыла на передовой аэродром.

В ТБ-3 поместились 16 ящиков с реактивными снарядами РС-82. Размещали грузы в бомбоотсеках. Все, что помещалось в одном самолете, без проблем можно было увезти на одной полуторке — грузовике, способном перевезти 1,5 тонны грузов.

Непосредственная подготовка отряда Звонарева к боевым действиям началась 7 августа. У летчиков боевого опыта еще не было. Для будущих встреч с противником определили параметры стрельбы: дистанция — 1000–1500 метров при собственной скорости самолета 360 км/ч на высоте 4000 метров.

Предлагалось осуществить два залпа в атаке по четыре снаряда. Средняя дистанция стрельбы — 1500 метров до цели на встречном курсе и 860 метров — при преследовании.

Раций у летчиков не было. Потому огонь договорились открывать после того, как стрельбу начнет ведущий. Группа из пяти самолетов должна входить в бой в одном строю — клином, на сокращенных интервалах.

Но жизнь показала, что «теоретические» заготовки часто не срабатывают. Корректировать их пришлось после первых боевых вылетов.

С И-16 сняли крыльевые пулеметы, а также кислородное оборудование и аккумуляторы. Последние — с целью предохранения летчика от ожогов кислотой при повреждении аккумулятора пулей.

Подчинялась пятерка истребителей-ракетоносцев командиру воинской части 8741, дважды Герою Советского Союза майору Григорию Кравченко.

Среди задач — борьба с бомбардировщиками противника. Японцы летали в основном на самолетах СБ-96 (скорость — 300–330 км/ч) и ЛБ-97 — переконструированный «Камикадзе» (380 км/ч).

Кроме того, ракетоносцы должны были разрушать строй истребителей противника и поражать их снарядами РС-82. Японский истребитель того времени — И-97. Это сухопутный вариант корабельного И-96 (360–420 км/ч).

Рождение тактики ракетных ударов

До 19 августа летчики секретного авиаотряда эпизодически вылетали к линии фронта. Им было категорически запрещено перелетать ее.

Боевое крещение состоялось 20 августа. Группу Звонарева подняли в воздух при появлении японских истребителей. Пока подошли к линии фронта, в бой уже ввязалась наша истребительная авиация, поднятая с других аэродромов. Применять РС-82 было нельзя, чтобы не попасть по своим.

В бою участвовали более 100 самолетов. Обстановка в воздухе быстро менялась. Все это привело к тому, что пятерка «ракетоносцев» не смогла сохранить строй и «вползла» в бой двумя подгруппами.

Три самолета, не находя применения для РС-82, вели огонь из пулеметов. Один из звонаревцев израсходовал весь боекомплект.

Подгруппа из двух самолетов (Звонарев и Федосеев) в общей свалке обнаружила в стороне звено И-97, по которому и дала залп из 12 снарядов. Не успев увидеть результат, она подверглась атаке со стороны японских И-97. Действуя пулеметами и маневрируя, пилотам удалось выйти из боя. Самолет Звонарева получил 9 пробоин, Федосеева — 14.

По данным командного пункта в/ч 8741, первым реактивным залпом было сбито три японских И-97.

20 августа после заделки пробоин группа вылетала еще дважды, но участия в боях не принимала.

21 августа, учтя предыдущий опыт, группа шла совместно с другими истребителями, идя в голове, и первой открывала огонь реактивными снарядами РС-82. Затем выходила из боя и возвращалась на аэродром для перезаряжания.

Всего в тот день группа выполнила шесть боевых вылетов и три раза участвовала в воздушных боях. Израсходовала 102 снаряда и сбила два японских бомбардировщика СБ-96 и истребитель И-97.

22 августа группа участвовала в пяти боевых вылетах и в воздушном бою сбила один И-97.

Первый боевой опыт выявил проблемы: отсутствие радиосвязи с КП мешало правильному целеуказанию; группа из пяти самолетов оказалась недостаточно маневренной.

Один из выводов: чтобы использовать огневые возможности нового оружия, необходимо поднимать ракетоносцы в воздух при появлении противника у линии фронта. Значит, нужно размещать ракетоносцы ближе к передовой. Но перебазировать ракетоносцы ближе к фронту (35 км) сразу не разрешили, так как личный состав группы не имел боевого опыта, а ответственность за соблюдение секретности была велика.

Группу из пяти самолетов разбили на два звена (три и два самолета). И хотя звенья ходили вместе, уже не связывали друг друга маневром.

Выбранная средняя дистанция стрельбы (1500 м — на встречных курсах и 860 м — на преследующих) оказалась велика. Выбор позиции для атаки и обнаружение противника на удалении были затруднены.

Предположение, что ракетоносцы не будут вести стрельбу из пулеметов, не оправдалось. Снятие крыльевых пулеметов ослабило огневые возможности И-16. Пулеметы поставили снова, но их боекомплект уменьшили до 700 патронов на оба пулемета (вместо 1500). Ни один из самолетов не расходовал в бою боекомплект (2500 патронов) полностью, если стрельбу вели рационально, а не для шума.

Первый опыт боевого применения реактивных снарядов по группам противника показал, что ни одной атаки они не выдерживают. После разрыва снаряда строй противника распадался, самолеты расходились в стороны и, главным образом, вниз, что существенно помогало нашим истребителям уничтожать отдельные цели в группе. Звонаревцы, учитывая повадки и тактику противника, сделали выводы и относительно своего места в бою и способа действия.

Командование также дало указания: не лезть на рожон, помня, что задача ракетоносцев — найти правильное применение РС-82; беречь самолеты и летчиков; не размениваться на мелочи, то есть не открывать огня всей группой по одиночному самолету.

Ракетами пришлось стрелять по группам противника, находившимся значительно выше наших самолетов. Быстро набрать высоту не позволяли возможности мотора М-25. Сказывалась слабая скороподъемность И-16 и низкая маневренность, в сравнении с японскими И-97. Летчики признавали, что для ракетоносцев необходим хотя бы мотор М-62. Но заменить моторы М-25 более мощными М-62 не удалось. Их просто не было в нужном количестве.

В дальнейших боях ракетоносцы не раз встречались с противником. Стреляли, как правило, по небольшим группам из 3–5 японских самолетов. В одном случае — по девятке. Во всех случаях строй противника, даже если ни один самолет не получал повреждений, распадался.

Японцы летали, как правило, выше наших. В том числе, благодаря кислородному оборудованию и удобным кислородным маскам. Звонарев в отчетах с горечью отмечал, что советская маска делает летчика полуслепым, стесняет движения, мешает наблюдению, а кислородная аппаратура громоздка и тяжела.

Японские летчики также активно использовали для предупреждения об опасности рации, которых не было на наших самолетах.

Методы действий японской бомбардировочной авиации Николай Звонарев иначе, как воровскими, не называл: «Японцы несколько раз подходили к линии фронта, выбирая удобный момент, бросали бомбы на наши окопы, переправы и куда попало и что есть мочи спешили на свои аэродромы».

Ракетоносцам ловить эти моменты при ограниченном запасе горючего на истребителях оказалось довольно трудно. Постоянное дежурство наших истребителей в воздухе отпугивало бомбардировщиков противника и заставляло сбрасывать авиабомбы на свои войска или возвращаться с грузом на свой аэродром.

По подтвержденным данным, за время боевых действий снарядами РС-82 было сбито 14 истребителей И-97, два СБ-96, ЛБ-97. Израсходовано 413 реактивных снарядов, в среднем — 24,3 снаряда на сбитый самолет.

«Осечку» дали 16 снарядов, то есть 2% от использованного в боях боекомплекта.

Всего с 8 августа по 15 сентября подразделение ракетоносцев выполнило 59 боевых вылетов, участвовало в 16 воздушных боях, применяя РС-82, и в шести боях, применяя пулеметы.

Отряд Звонарева доказал, что реактивные снаряды — это мощное оружие, безопасное в эксплуатации и надежное в бою. Реактивные залпы не оказывали влияния на полет самолета.

Появление ракетоносцев в бою летчики других самолетов встретили восторженно. Хорошо отзывались и наземные войска, наблюдавшие за пуском ракет. Звонаревцы были уверены, что в будущем ракетоносцы найдут широкое применение в истребительной, бомбардировочной и штурмовой авиации.

Технарям удалось выспаться только после войны

В отчете старшего техника группы военного техника 1 ранга А.Г.Губина говорилось, что вся подготовка самолетов-ракетоносцев к бою протекала ночью. Днем машины все время находились в состоянии готовности к вылету, и на них разрешалось выполнять работы, не задерживающие вылета ни на минуту.

Ночами последовательно переходили от самолета к самолету, строя свою работу так, чтобы за час до рассвета все машины находились в боеготовности. Утром летчик, принимая от авиатехника самолет, осматривал и вооружение.

Из боя самолеты, как правило, возвращались по одному с интервалами 2–15 минут. Техсостав сразу приступал к осмотру машин. Если все было исправно или повреждения можно было ликвидировать, техники заряжали орудия, а пульмастера — пулеметы (если в этом была необходимость). На готовность одного самолета отводилось 5–7 мин. Подносить ящики со снарядами (они находились в 5 м от левой плоскости самолета) помогал весь техсостав экипажа.

В случаях больших повреждений самолета, авиатехники приступали к его ремонту, а заряжали его уже потом. Ремонт проводили так, чтобы вылет самолетов по тревоге не задержался ни на минуту. Если этого не удавалось, ремонт откладывали на ночь.

Дружественный огонь

К сожалению, боевой опыт отряда омрачил неприятный инцидент. 25 августа из-за схожести силуэтов японского бомбардировщика СБ-96 (G3M) и нового советского среднего бомбардировщика СБ был дан ошибочный залп по нашим самолетам, и сбита одна машина.

По данным армейских контрразведчиков, расследовавших этот случай, ракетами был сбит СБ командира 150-го средне-бомбардировочного авиаполка майора М.Ф.Бурмистрова. Ракету выпустил лейтенант Владимир Федосеев, который сам в этом сознался.

Федосеева не арестовали, но от полетов отстранили. На вторые сутки к своим вышел штурман из экипажа Бурмистрова, который покинул падающую машину с парашютом. Судьба остальных членов экипажа осталась неизвестна. По словам штурмана Галышева, их самолет сначала обстреляла зенитная артиллерия, а затем атаковали японские истребители, которых потом отогнали наши И-153. О стрельбе реактивными снарядами он вообще ничего не сказал. Очевидно, подрыв ракеты он принял за разрыв зенитного снаряда.

Самолет Бурмистрова, по официальным сводкам о потерях, был сбит зенитной артиллерией противника в районе Улыс-Улын-обо и упал на западном берегу реки Халхин-Гол в районе Хала-обо на территории, контролируемой японцами.

Вероятно, до залпа Федосеева СБ уже получил повреждения от зениток или пулеметов истребителей противника. Это послужило основанием для прекращения расследования по приказу комкора Я.В.Смушкевича. Федосеев продолжил полеты в группе Звонарева.

Судьбы разные и похожие

За бои на Халхин-Голе капитан Звонарев был награжден орденом Красного Знамени (позже — монгольским орденом Cyxэ-Батора) и досрочно повышен в звании на ступень. Летчикам Пименову, Михайленко и Точкову также вручили ордена Красного Знамени. Федосеев был удостоен только медали «За отвагу». Инженера Поповича и нескольких техников также наградили медалью «За отвагу». Запасной летчик Макаров поначалу не попал в список награжденных, но позже все же был представлен к награждению медалью «За отвагу».

После Халхин-Гола судьбы летчиков сложились по-разному. Свою печать наложила Великая Отечественная. Некоторые из жизненных историй закручены так лихо и бедово, что вполне могли бы стать основой захватывающего романа или киносценария.

Николай Звонарев после возвращения из Монголии продолжил работу в НИП АВ ВВС. Перед войной испытывал вооружение немецких истребителей Ме-109 и Ме-110. В войну командовал авиаэскадрильей 401-го истребительного авиаполка, сформированного из летчиков-испытателей. Воевал на Западном фронте. С 18 июля по 9 августа 1941 года совершил 18 боевых вылетов на МиГ-3, был сбит. В августе 1941-го летчиков-испытателей отозвали с фронта и вернули на основную работу.

Звонарев тестировал 37-мм авиапушки ОКБ-15 и ОКБ-16, синхронный пулемет БС и пушку ВЯ, а также реактивные снаряды РС-82 и РС-132 на Ил-2. Одним из первых применял вооружение ленд-лизовских истребителей Hurricane и P-39 AirCobra, бомбардировщиков А-20В, A-20G и Boston-3, противотанковые бомбы ПТАБ-1 и 5-ЦКБ-22, пушки Як-9Т и Ил-2. В 1943-м награжден вторым орденом Красного Знамени, а 20 августа 1944 года — орденом Отечественной войны 1-й степени. Победу встретил командиром испытательного авиаполка.

После войны участвовал в испытаниях первых реактивных истребителей МиГ-9, Як-15 и Ла-15, трофейного Ме-262. В 1946-м награжден третьим орденом Красной Звезды, а 5 февраля 1947 года — третьим орденом Красного Знамени. Перестал летать в 1955 году. Работал на Липецком металлургическом комбинате. Весной 1985 года, к 40-летию Победы, награжден орденом Отечественной войны 2-й степени — двенадцатым орденом. Николая Ивановича не стало 1 августа 1986 года.

«Запасной» летчик спецотряда Федор Макаров тоже в войну не погиб. Вначале служил в Монголии, потом в Забайкалье. Весной 1944 года проходил фронтовую стажировку в должности командира 40-го авиаполка на 1-м Украинском фронте. Затем вернулся на Дальний Восток. В войне с Японией его авиаполк произвел 264 самолето-вылета, не потеряв ни одного самолета. После войны служил в Липецке, затем под Одессой, в ВВС Группы советских войск в Германии. Летал до марта 1958-го. Суммарный налет составил около 2700 часов. Умер 3 августа 1968 года.

А вот летчик Иван Михайленко погиб в 1943 году. В его биографии, кроме Халхин-Гола — участие в советско-финской войне. В годы войны закончил ускоренные курсы. 26 июля 1942 года его авиаполк прибыл на Калининский фронт. 8 августа 1942 года при перегонке пяти истребителей на аэродром Микулено-Городище из-за халатности Михайленко группа потеряла ориентировку, и полностью израсходовав горючее, совершила вынужденную посадку, сильно повредив самолеты. 19 октября 1942 года капитан Михайленко отстранен от должности командира авиаэскадрильи и помещен под домашний арест на 15 суток.

После был назначен замкомандира авиаэскадрильи на том же Калининском фронте. Полк летал на истребителях Ла-5. С января 1943 года временно исполнял обязанности командира авиаэскадрильи, вскоре был повышен до помощника командира полка по воздушно-стрелковой службе. Летом полк перебросили на Западный фронт, где 12 июля началась Орловская наступательная операция. 13 июля в районе села Дятьково Михайленко сбил Ме-110. Еще через день, 14 июля, он сбил еще два самолета противника: в районе Дудорово — Хе-111, и в районе Чернышино — Ю-87. 27 июля 1943 года капитан И.А.Михайленко погиб в воздушном бою в районе села Афанасово (Ульяновский район Калужской области).

Погиб в годы Великой Отечественной и летчик Семен Пименов. После Халхин-Гола участвовал в советско-финской войне, сбил финский Fokker D-21. С началом Великой Отечественной служил в 1-й запасной авиабригаде. Был назначен штурманом полка. Летал на истребителе ЛаГГ-3. К началу 1942 года совершил 75 боевых вылетов. Во время штурмовок уничтожил до 200 солдат и офицеров, 2 штабных автомашины с офицерами, до 20 автомашин и 50 повозок. В январе 1942-го лично сбил He-111. Был награжден орденом Красного Знамени. 18 июня 1942 года майор Семен Пименов погиб в воздушном бою.

Не дожил до Победы и Николай Точков. После командировки на Халхин-Гол он служил командиром авиаэскадрильи в Забайкалье. В 1942-м назначен командиром 2-го легкого штурмового авиаполка, получил звание «майор». Но, как свидетельствуют архивные документы, из-за слабого руководства в полку была высокая аварийность и низкая дисциплина. 9 апреля 1943 года, «благодаря своему летному чванству, преступной халатности и небрежности» (так говорится в документе), комполка совершил аварию на Як-7. В июне того же года понижен до замкомандира полка.

Но 4 сентября 1943 года по его вине произошла катастрофа Як-7. 10 октября 1943 года военным трибуналом 12-й воздушной армии майор Н.В.Точков разжалован в рядовые и отправлен в штрафбат. Он попал в 3-й отдельный штрафной батальон 1-го Прибалтийского фронта. 13 декабря 1943 года началась Городокская операция, а 14 декабря 1943 года рядовой штрафбата Точков погиб в бою. Как искупившего вину своей гибелью, его посмертно восстановили в воинском звании «майор» и похоронили в деревне Солошиха (Городокский район Витебской области, Белоруссия).

Владимир Федосеев, выстреливший на Халхин-Голе по своим, участвовал в советско-финской войне в должности командира звена. Выполнил 10 боевых вылетов на истребителе И-15бис. 26 февраля из-за нехватки горючего совершил вынужденную посадку на лед Финского залива. Самолет остался цел.

В Великую Отечественную воевал командиром звена истребительного авиаполка на Юго-Западном, а затем Южном фронтах. Сбил бомбардировщик Ju-88, поджег железнодорожный эшелон на станции Днепропетровск. 5 ноября 1941 года награжден орденом Красного Знамени. Но так и не узнал о награде: 1 ноября 1941 года Владимир Федосеев не вернулся с боевого задания. До сих пор летчик числится пропавшим без вести, а место его гибели неизвестно.