Падение Ландскроны

Про Ледовое побоище знает, наверное, каждый россиянин. Многие живо представляют себе, как псы-рыцари Тевтонского ордена были в 1242 году разбиты на льду Чудского озера. Правда, большинству из нас ход этой битвы известен не по историческим источникам, а по замечательному фильму «Александр Невский», где Ледовое побоище, скажем так, художественно переосмыслено Сергеем Эйзенштейном. Однако в любом случае победа эта была славной и 18 апреля (5 апреля по старому стилю) заслуженно занимает свое место среди Дней воинской славы России.

Но вот что нехорошо: зачастую при изучении Ледового побоища в школах складывается впечатление, что после него проблема с иностранными захватчиками на севере была исчерпана. И снова стала актуальной как минимум во время Ливонской войны Ивана Грозного, а то и вовсе при Петре I. Между тем это совсем не так. Русским приходилось отражать вторжения иноземцев весь XIII век.

Датско-немецкий Раковор в Эстонии

После Ледового побоища Тевтонский орден по-прежнему был силен. А ближе всего к русским землям находилось его отделение (или ландмейстерство) — орден Ливонский. Его замки стояли на территории нынешних Латвии и Эстонии. В Эстонии хозяйничали и датчане. Они построили крепость Раковор на реке Киюле. В ее окрестностях 18 февраля 1268 года произошла битва, надолго отбившая у немцев и датчан охоту беспокоить жителей северных русских земель.

В этой истории инициативу, впрочем, проявили сами новгородцы. Еще в 1267 году они подступили под стены Раковора, но сил для взятия явно не хватало. К январю следующего года было собрано войско поосновательнее. На призыв новгородцев о помощи откликнулся переславль-залесский князь Дмитрий Александрович, сын Александра Невского. Брат героя Ледового побоища, великий князь Владимирский Ярослав Ярославович, сам на битву не поехал, но послал двух сыновей с войском. А из Пскова с дружиной прибыл князь Довмонт. Родом он был из литовских князей, после неудачной борьбы за власть бежал во Псков, крестился, псковичи избрали его князем, и, как это часто бывает, Довмонт стал поборником русских интересов гораздо более рьяным, чем многие его местные «коллеги». Кстати, впоследствии он был канонизирован и стал русским православным святым — как и Александр Невский.

Данные о численности собравшегося войска сейчас установить трудно. Она могла доходить до 30 тысяч человек. Это очень внушительная армия по средневековым меркам.

Встречать русские полки вышло объединенное войско Ливонского ордена и датчан. Тоже немаленькое — до 25 тысяч ратников. Бой был ожесточенным, непримиримым. Очень трудно пришлось новгородцам, стоявшим по центру «противу воинской свиньи» — знаменитого построения клином тяжеловооруженных рыцарей. Но другие части войска перешли в контратаку, и противник побежал. Его преследовали до самой крепости, семь верст.

Сейчас эстонский Ракверк это небольшой городок, где по руинам крепости бродят туристы, а сувенирные магазины предлагают купить за евро имитации средневековых шлемов и лат. Но разрушена крепость была в XVII веке, в ходе шведско-польских столкновений. А в 1268 году русское войско простояло три дня под ее стенами, но штурмовать не стало — может быть, из-за того, что противнику удалось разграбить обоз с осадными машинами.

Шведская экспансия

Через год Ливонский орден попытался нанести ответный удар — его воины осадили Псков. Десять дней они безрезультатно простояли под его стенами и ушли, узнав, что на подмогу осажденным движется новгородское войско. После этого крестоносцы не беспокоили русских несколько десятилетий.

Но оставались еще шведы. В XIII веке у них уже было централизованное государство во главе с королем, но от образа жизни викингов шведы ушли недалеко. Они по-прежнему любили военные набеги и на своих лойвах (проще говоря, больших лодках) и шнеках (а это уже суда с одной-двумя мачтами и 15–20 парами весел) ходили по рекам Финляндии с благой целью обращения в христианство местных язычников. Конечно, по сути это был грабеж с установлением дани.

По тем же рекам в Балтику ходили новгородские торговые суда, и их шведские воины тоже не оставляли без внимания. Новгородцам все это, естественно, не нравилось. У них были свои виды на финские земли, и они сами чуть что шли туда и грабили шведские владения. Так, во взаимных стычках, и проходила вторая половина XIII века, пока шведы не попытались действовать гораздо более основательным образом. В 1293 году они ставят Выборгский замок на берегу реки Вуоксы (впоследствии она изменила свое русло). Новгородцы пытаются его штурмовать, но безрезультатно.

Волноваться из-за новой крепости у них были все причины. Теперь с ее помощью шведы могли контролировать реку Вуоксу — торговый путь из Ладожского озера в Балтийское море. Через два года шведы пытаются закрепить успех и захватывают город Корела — уже с другой стороны Вуоксы, рядом с Ладогой. Вот тут уж новгородцы отреагировали быстро и поселение отбили.

И тут у шведов возникает новый хитрый план — взять под контроль устье Невы, благо каких-либо укреплений у новгородцев там не было. Жителей Новгорода подобная затея устраивала еще меньше, чем экспансия на Вуоксе, ведь Нева была главным выходом к морю. Понимали это и шведы, поэтому к походу готовились основательно. Идея заключалась в том, чтобы в сытные летние месяцы под прикрытием крупного войска отстроить основательную крепость — такую, которую быстрым штурмом не возьмешь.

Шведская хроника сообщает нам, что 30 мая 1300 года из Стокгольма вышли десятки судов «с одиннадцатью сотнями воинов». Современные исследователи, впрочем, оговаривают, что эти самые 1100 человек являлись собственно рыцарями, ну а слуг, гребцов, пеших воинов и прочий неродовитый люд никто считать не удосужился.

«Венец земли» на Неве

Крепость получила пафосное название Ландскрона — «корона (или венец) земли». И место для нее было выбрано практически идеальное — там, где река Охта впадает в Неву. Для крепости отвели один из углов своеобразного треугольника, где две стороны образуют две реки. Они сами по себе служат хорошей защитой. Ну а подход со стороны суши шведы принялись укреплять рвами — двумя параллельными, глубиной более двух метров каждый. Стенки рвов были укреплены бревнами, за ними следовал крепостной вал. Стены собственно крепости делали из дерева, по ее периметру было 8 башен с оборонительными орудиями, а внутри была возведена главная башня, донжон.

Основательность сооружения, возведенного по самым передовым на тот момент военно-инженерным технологиям, говорила о том, что шведы собираются остаться здесь всерьез и надолго — скорее всего, навсегда. Прекрасно осознавали это и новгородцы.

Они беспокоили врага мелкими набегами — безрезультатно. Пустили по реке горящие плоты, чтобы сжечь вражеский флот, но шведы бревнами преградили путь импровизированным брандерам. Собравшись с силами, русские пошли на штурм Ландскроны, еще когда стройка не закончилась. Прорвались через рвы. «Наибольшая опасность угрожала шведам на южной оконечности рва, где русские... подошли к стенам и, подсаживая друг друга, отважно влезали наверх», — пишет историк XIX века Андерс Юхан Гиппинг. Но к защитникам слабого участка поспешили на помощь лучшие рыцари отряда, и шведы отбились, а потом, сами перебравшись через ров, перешли в контратаку.

Бой продолжился в чистом поле, пока русские не отступили в лес, за сделанные ими завалы. Как сообщает шведская хроника, юный рыцарь Мате Кеттильмундссон гарцевал перед ними, вызывая любого на поединок. Но он напрасно прождал весь день — никто к нему не вышел. А поутру русские полки ушли.

И великая крепость была достроена без помех, после чего воинами, как выразился Гиппинг, «овладело страстное стремление на родину». Они и отчалили, оставив на зимовку в Ландскроне отряд из 300 человек. Сразу уйти далеко у кораблей не получилось, их застиг штиль. Рыцари заскучали от бездействия, и тогда отряд юных воинов во главе со все тем же неугомонным Кеттильмундссоном, развлекся тем, что прошел по земле народа ижора, грабя, убивая и сжигая все и всех на своем пути. После этого шведское войско благополучно вернулось домой.

А вот у защитников крепости начались проблемы. Запасы испортились, и еды не хватало. Зимовщики страдали от болезней и умирали. Выжившие стискивали последние не выпавшие из-за цинги зубы и ждали начала навигации, а значит, и помощи с «большой земли». Но вместо шведских кораблей в мае 1301 года к крепости подошло новгородское ополчение во главе с сыном Невского — князем Андреем Александровичем. Шведы выбрались было за стены крепости, но попали в засаду. А потом начался штурм — непрерывный, изматывающий. Место уставшего русского отряда тут же занимал новый. Стены Ландскроны запылали, и новгородцы наконец прорвались внутрь.

Последние защитники крепости укрылись в подвале донжона. Положение их было незавидным, помощи ждать было неоткуда. Правда, воин по имени Карл Хаак, который, видимо, притворился мертвым, попытался пробраться к своим через толпу осаждающих. Для этого он переоделся в одежду русского воина и полез в подвал, но в темноте был убит собственными соратниками.

Наконец 18 мая 1301 года Ландскрона капитулировала. Оставшиеся воины сдались при условии сохранения жизни. Русские распределили пленных и трофеи между собой и ушли. Крепость догорела.

Активное противостояние шведов и новгородцев продолжалось еще 20 лет без особых успехов как с одной, так и с другой стороны. Все вылилось в обмен набегами: то русские зайдут на территорию шведов и разрушат какое-нибудь поселение, то шведы налетят и пограбят. И те, и другие пытались установить полный контроль над путем из Ладожского озера в Финский залив, но и у шведов не получилось взять Корелу, и осада новгородцами Выборга была провальной.

В конце концов победил бизнес. От всех этих стычек несла убытки Ганза — торговый союз городов северо-запада Европы. Путь Волхов — Ладога — Нева — Финский залив был для Ганзы одним из основных торговых маршрутов, и купеческий союз приложил все свое влияние (а оно у него было), чтобы этот маршрут обезопасить. Мирный договор между Швецией и Великим Новгородом был заключен в 1323 году на Ореховом острове, в новенькой русской крепости Орешек.

Дружбы, конечно, после договора не возникло, но дальнейшие стычки были эпизодическими и перешли по наследству от Новгорода к русскому царству и Российской империи.

Настырные шведы в 1611 году захватили-таки Орешек, переименовав его в Ореховый город, Нотебург. В тот же год на месте Ландскроны они поставят крепость Ниеншанц. Уже войска Петра I разрушат Ниеншанц. Отвоеванный Орешек станет Шлиссельбургом.

Место, где была Ландскрона, станет частью Петербурга. Совсем недавно именно здесь собирались строить небоскреб «Охта-центр», но заповедник отстояли, и небоскреб возвели совсем не там. Но это уже совсем другая история.