Нил раздора

Летом 2020 года в медийном и политическом пространстве заговорили о возможном военном конфликте между Египтом и Эфиопией. Что же стало причиной распри между двумя африканскими странами, не имеющими даже общей границы? Насколько велики шансы перерастания противоречий между Аддис-Абебой и Каиром в горячую фазу? «Армейский стандарт» изучил доводы сторон.

Плотина преткновения

Поводом к обострению отношений между Каиром и Аддис-Абебой послужило сооружение в Эфиопии крупной гидроэлектростанции «Хидасэ» (в переводе с амхарского языка означает «Возрождение») около границы с Суданом на реке Голубой Нил, правом притоке Нила. Другое название ГЭС — «Плотина великого возрождения Эфиопии» (Grand Ethiopian Renaissance Dam, GERD). Считается, что после ввода в эксплуатацию эта гидроэлектростанция станет самой мощной на территории Африки.

Против строительства выступили Судан и Египет, опасающиеся, что создание на Ниле водохранилища приведет к истощению их водных ресурсов.

Эфиопия воспользовалась политической турбулентностью в Египте на фоне «арабской весны» и объявила о строительстве ГЭС без обсуждений с Каиром в феврале 2011 года. Без достижения договоренности с Египтом объявила Эфиопия и о начале заполнение водохранилища в начале июля 2020 года. Что вновь обострило и без того непростые двусторонние отношения.

В принципе понять мотивы действий обеих африканских стран нетрудно. Для Эфиопии амбициозный проект сооружения и эксплуатации мощнейшей на континенте гидроэлектростанции сулит несомненные выгоды. Аддис-Абеба утверждает, что «Плотина великого возрождения Эфиопии» имеет решающее значение для достижения целей развития и борьбы с бедностью. Гидроэнергетический проект стоимостью около $4,5 млрд обещает превратить Эфиопию в «энергетический хаб» континентального масштаба. Мегадамба не только сулит дешевую электроэнергию миллионам домашних хозяйств, но и обеспечит энергией развивающийся промышленный сектор страны и позволит эфиопскому правительству зарабатывать столь необходимую иностранную валюту, экспортируя электроэнергию в соседние страны.

Расположенные ниже по течению от Эфиопии на реке Нил Судан и Египет, также могут получить выгоду от плотины благодаря доступу к электроэнергии, улучшенному контролю над наводнениями и более эффективному хранению воды, что сокращает объем воды Нила, теряемой в результате испарения.

Но наряду с очевидными выгодами не менее очевидна и обеспокоенность Египта, видящего в массивной плотине ГЭС на Ниле угрозу для жизненно важного источника воды как для египетского орошаемого земледелия, так и в целом для своего 100-миллионного населения. Голубой Нил служит основным источником египетской воды (85% стока Нила идут из Эфиопии). Каир подчеркивает исторические права Египта на воды Нила и более 60 лет пользуется гегемонией в бассейне реки.

Египту по договору 1959 года с Суданом была предоставлена подавляющая часть нильской воды. Эфиопия не была участницей этого соглашения, однако Каир выступал против строительства любых плотин вверх по течению, которые могли бы ограничить его водоснабжение.

В Аддис-Абебе же рассуждают так: Эфиопия использует воду Нила на нулевом уровне, при том что более 85 процентов воды реки Нил поступает с эфиопской почвы.

Клубок интересов

Как это нередко бывает, участники конфликта обвиняют друг друга в воинственных намерениях и болезненно воспринимают любые высказывания противоположной стороны.

Так, в июне в интервью, которое министр иностранных дел Эфиопии Геду Андаргачев дал агентству Associated Press, египтяне увидели сделанный главой МИД намек на возможность войны с Египтом из-за зашедших в тупик переговоров по Большой плотине. Причем из слов министра можно было сделать вывод, что это в Каире стремятся к войне и что Эфиопия продолжит заполнение дамбы, несмотря на то, что еще не достигла соглашения с Египтом и Суданом.

Как бы то ни было, высказывания главы эфиопского внешнеполитического ведомства вызвали большой резонанс в Египте. Министр иностранных дел Египта Самех Шукри охарактеризовал заявления своего эфиопского коллеги как «враждебные» и «разочаровывающие». Это «не заставит нас отказаться от нашей политики переговоров и поиска мирных решений», — сказал Шукри.

В ответ на слова главы эфиопского МИД прозвучал месседж и со стороны президента Египта Абдель Фаттаха ас-Сиси: «Египетская армия сильна и является одной из самых мощных армий в регионе. Но это разумная армия, армия, которая защищает, но не угрожает, армия, которая обороняется, а не совершает агрессию. Это наша стратегия, наши убеждения и наша неизменная позиция».

Сиси поблагодарил боевые подразделения египетских ВВС, сказав: «Будьте готовы выполнить любую миссию на наших границах или, если необходимо, за пределами наших границ».

В Эфиопии же, обвиняя египтян в воинственных намерениях, напоминают, что и в прошлом Египет угрожал военными действиями против тех государств, которые вознамерятся построить плотины на Ниле. Покойному египетскому президенту Анвару Садату принадлежат сказанные еще в 1979 году слова о том, что «единственное, что может снова привести Египет к войне, — это вода».

Действительно, ситуация накалилась до того, что «горячие головы» в Эфиопии и Египте стали вполне прозрачно намекать на возможность войны. К счастью, пока конфликт развивается не в военной плоскости.

Эксперты считают, что война за Нил маловероятна, но и само по себе ухудшение отношений между крупными региональными игроками чревато ухудшением ситуации с безопасностью и нарастанием конфликтного потенциала в и без того турбулентной части земного шара.

К счастью, Эфиопия и Египет не имеют общих границ — и это обстоятельство, похоже, служит лучшей гарантией от возникновения прямых вооруженных конфликтов между ними.

Однако теоретически возникновения конфликта все равно нельзя исключить — например, при сценарии, если удастся заручиться поддержкой третьих стран, которые предоставят свою территорию для прохода войск или обеспечат воздушный коридор для пролета боевой авиации.

В августе 2020 года в СМИ гуляли слухи о планах Египта создать военную базу в Восточной Африке — в частности, на территории самопровозглашенной Республики Сомалиленд. Сообщалось о визите египетской делегации в Харгейсу. Хотя эти данные не получили официального подтверждения, но речь идет о возможности египетского военного присутствия в стране, имеющей границу с Эфиопией.

Сомалиленд де-факто стал независимым уже почти три десятилетия тому назад. Это некий островок стабильности на обломках охваченного многолетней гражданской войной Сомали. Однако все попытки властей непризнанной республики получить легитимность в глазах мирового сообщества оказывались тщетными. Египет также резко блокировал поползновения в сторону признания государственности Сомалиленда как в рамках Африканского союза, так и Лиги арабских государств.

В последнее же время наблюдатели заговорили о смене египетского курса относительно Сомалиленда именно из-за растущих разногласий между Эфиопией и Египтом по плотине на Ниле.

Как отмечает издание Ethiopia Insight, и Египет, и Эфиопия давно заинтересованы в создании военно-морской базы в Заиле, прибрежном городе в Сомалиленде. Для Эфиопии этот пункт мог бы послужить альтернативой ее зависимости от порта Джибути, а также предотвратить физическое присутствие Египта у ее границ.

В течение последних двух десятилетий Эфиопия стремилась убедить правительство Сомалиленда сдать в аренду Заилу в обмен на расширение торговли и официальное дипломатическое признание. Но в Сомалиленде опасаются, что Эфиопия может аннексировать часть его территории, чтобы получить постоянный доступ к морю.

Египет мотивирует заинтересованность в аренде военно-морской базы в Заиле целями защиты морских коммуникаций в районе Суэцкого канала, но на самом деле можно предположить, что речь идет о желании сдерживать растущее влияние Эфиопии на Африканском Роге.

Вбрасывались в информационное пространство и слухи о том, что египтяне договорились о строительстве своей военной базы в Южном Судане недалеко от границы с Эфиопией, однако вскоре власти самой молодой независимой страны Африканского континента эти слухи опровергли.

Есть еще и Эритрея, которая после нескольких десятилетий войны за независимость отделилась от Эфиопии. В свете обострения противоречий из-за нильских вод многие обратили внимание на то, что в июле 2020 года эритрейский президент Исаиас Аферки нанес визит в Каир, причем переговоры его с президентом ас-Сиси фокусировались на проблемах безопасности в районе Красного моря и спорах вокруг строительства «Плотины великого возрождения Эфиопии».

Еще в марте издание The Arab Weekly упоминало неподтвержденные сообщения о том, что Египет, возможно, приближается к соглашению с Эритреей о размещении новой египетской военно-морской базы на острове Нора близ полуострова Дахла. Появлялись сообщения о том, что египетский контингент находится в Эритрее на арабской военной базе, которая, как сообщается, охраняется Саудовской Аравией и ОАЭ.

Как бы то ни было, растущее сближение Эритреи с Египтом вызывает озабоченность у Аддис-Абебы. После отделения Эритреи Эфиопия лишилась выхода к морю. Более того, в последние десятилетия между двумя странами произошло несколько военных конфликтов разного масштаба, включая и полноценную войну 1998–2000 годов. Мирное соглашение между Аддис-Абебой и Асмэрой было подписано лишь совсем недавно, в 2018 году. И, конечно, в свете споров вокруг плотины на Ниле от позиции Эритреи зависит многое. Возникают и опасения, не станут ли эфиопско-египетские споры «триггером» для возобновления так трудно поддающихся улаживанию застарелых конфликтов.

Впрочем, в июне 2020 года эфиопский министр иностранных дел Геду Андаргачев, отвечая на вопрос о том, что он думает о попытках Египта создать военные базы в соседних странах, чтобы бросить вызов безопасности Эфиопии, сказал: «Египет предпринимает разные попытки. У Эфиопии прочные отношения со всеми своими соседями (Суданом, Джибути, Кенией, Сомали, Южным Суданом и Эритреей). Я не думаю, что какая-либо из наших соседних стран нападет на Эфиопию, поддерживая Египет».

Соотношение сил

Если гипотетически предположить, что Египет и Эфиопия вступят в вооруженное противостояние, то интересно сравнить военный потенциал двух стран. Вот сравнение египетской и эфиопской армий на основе данных веб-ресурса Global Fire Power и других открытых источников.

Египетская армия занимает девятое место в рейтинге Global Fire Power, состоящем из 138 армий по всему миру, а эфиопская находится на 60-м месте.

Военно-воздушные силы Египта располагают 1054 различными военными летательными аппаратами, в том числе 215 истребителями, 59 военными транспортными средствами, 388 учебными самолетами и 294 боевыми вертолетами.

В эфиопских же вооруженных силах, по данным ресурса, насчитывается всего 86 летательных аппаратов, включая 24 истребителя, 20 учебно-тренировочных самолетов, девять транспортников, 33 военно-транспортных вертолета и восемь боевых.

На вооружении военно-воздушных сил Эфиопии имеются, в частности, однодвигательные истребители МиГ-23 и 24 многоцелевых истребителя Су-27. В качестве транспортных самолетов используются Ан-12, Ан-32 советского производства, а также американские Boeing 757 и C-130 Hercules. Вертолеты представлены российскими Ми-8, Ми-8/17 и Ми-24, а также французскими Alouette III.

Согласно Global Fire Power, египтяне имеют более 4 тыс. танков, 10 тыс. бронетранспортеров, 1 тыс. самоходных артиллерийских установок и 2189 единиц полевой артиллерии, тогда как на вооружении армии Эфиопии находится 400 танков и 650 стволов полевой артиллерии.

Вооружение и техника эфиопских вооруженных сил имеют самое разнообразное происхождение. Прежде всего это вооружение производства СССР и бывших социалистических стран Восточной Европы. В частности, бронетехника представлена танками Т-72, Т-62, Т-54/55, боевыми машинами пехоты БМП-1.

Не стоит забывать и то, что с конца Второй мировой войны до 1977 года главным поставщиком оружия для эфиопской армии были США. В конце 1990-х — начале 2000-х гг. Эфиопия делала закупки вооружений в России. Поставляется в Эфиопию также оружие китайского и германского производства.

На вооружении египетской армии наряду с американскими танками M1 Abrams и M60 Patton состоят и произведенные в СССР и России Т-80 и Т-62. Некоторые виды бронетехники производятся в Египте по лицензии. Используемые египетскими военными вооружение и техника поступают из разных стран мира, включая США, Россию, Францию, Италию, Украину, Китай.

Египетские военно-морские силы, представляющие собой крупнейший военно-морской флот в Африке и на Ближнем Востоке, а по количеству кораблей и судов входящие в первую десятку в мире, включают около 320 морских судов, в том числе два авианосца, семь корветов и четыре подводных лодки, а также 50 патрульных кораблей и девять фрегатов. А поскольку Эфиопия не имеет выхода к морю, то эта страна не обладает и военно-морскими силами.

Оборонный бюджет египетской армии составляет $11,2 млрд — по сравнению с $350 млн оборонного бюджета Эфиопии.

Египетские вооруженные силы насчитывают около 920 тыс. солдат, из которых 440 тыс. — в действующей армии, а 480 тыс. — в резерве. Численность эфиопской армии оценивается в 162 тыс. военнослужащих.

У вооруженных сил обеих стран в последние десятилетия накопился солидный опыт участия в вооруженных конфликтах.

Египетские военные, например, принимают участие в борьбе против террористов — в частности, проводят операции против действующих на Синайском полуострове боевиков террористической группировки «Исламское государство» (запрещена в РФ и других странах). Также египетские военные участвуют в различных миротворческих миссиях под флагом ООН и Африканского союза. Египетских военных можно было видеть в Сомали, Центральной Африке, Анголе и т.д.

Эфиопская армия принимала в 1998–2000 годах участие в войне с соседней Эритреей из-за спорных пограничных территорий. Активно участвуют эфиопские военнослужащие и в конфликте в Сомали, где вместе с правительственными силами приняли участие в боевых действиях против исламистских боевиков. Также военные из Эфиопии участвуют в миротворческих миссиях ООН и Африканского Союза (в Кот-д'Ивуаре, Руанде, Либерии, Дарфуре и т.д.).

Гибридная война

К счастью, несмотря на воинственные речи, время от времени раздающиеся в Каире и Аддис-Абебе, пушки молчат. И хочется думать, что эфиопы и египтяне никогда не будут стрелять друг в друга.

Но боевые действия уже идут — в киберпространстве. Египетские хакеры атаковали эфиопские официальные интернет-ресурсы. «Компьютерные взломщики», утверждавшие, что принадлежат к группе Cyber_Horus Group, оставили сообщения на домашней странице регионального учебного центра полиции Эфиопии, угрожая войной за Нил и «проклятием фараонов» для эфиопов. На взломанных эфиопских веб-сайтах хакеры разместили послание: «Если уровень реки упадет, пусть все солдаты фараона поторопятся и вернутся только после освобождения Нила, ограничив его течение».

Аналогичные сообщения с логотипом группы и вариациями на тему египетских фараонов были оставлены примерно на десятке других эфиопских правительственных веб-страниц. А эфиопское агентство по безопасности информационных сетей (INSA) сообщало в июне 2020 года, что оно сумело предотвратить массированную атаку в Сети со стороны «киберпреступников», направленную на политическую и экономическую инфраструктуру Эфиопии…

А вообще-то эфиопско-египетская война — это реальность. К счастью, лишь историческая. В 1874–1876 годах разгорелся военный конфликт между Эфиопской империей и Египтом. И тогда, в позапрошлом веке, одной из причин войны стал вопрос контроля над Нилом.

Хедив Египта Исмаил-паша хотел создать империю, охватывающую всю реку Нил, часть которой, Голубой Нил, находится в Эфиопии, и для этого он построил большую армию, набрав множество советников из числа европейских и американских офицеров. Война, как принято считать, закончилась эфиопской победой.

Но хочется надеяться на то, что эта египетско-эфиопская война останется последней между двумя странами с богатыми историей и культурой, а великий Нил пусть служит связью между добрыми соседями, а не предметом раздоров.