На всех парах и парусах

Середина XIX века стала для моряков и кораблестроителей периодом перехода от парусов к паровым машинам. Это в полной мере коснулось и военных флотов. В начале Крымской войны (в ноябре 1853 года) впервые в истории произошли боевые столкновения с участием паровых кораблей. Русские моряки одержали в них славные победы.

«Не верю я в них»

К началу 50-х годов XIX века торговые и военные флоты всех европейских стран уже имели в своем составе немалое количество кораблей и судов, оснащенных, в дополнение к традиционным парусам, паровой машиной. Русский флот не был в этом смысле исключением, но сильно отставал от флотов ведущих морских держав — Англии и Франции, которые вместе с Турцией стали нашими противниками в Крымской войне.

На Балтике, кроме 26 парусных линейных кораблей и 16 парусных фрегатов и корветов, у России имелось 9 пароходофрегатов и 13 малых пароходов. Наш Черноморский флот имел в своем составе 14 линейных кораблей, 7 фрегатов, 4 корвета и 7 пароходофрегатов. В случае начала войны подлежали мобилизации и 24 малых парохода, числившихся за гражданским ведомством.

Все гибридные пароходофрегаты российского флота, как, впрочем, и подавляющее большинство их аналогов в других флотах мира, использовали в качестве движителя гребные колеса. Но для линейных кораблей колесо не годилось. Оно занимало слишком большую часть борта, который предназначался для размещения десятков орудийных портов.

К началу Крымской войны 11 из 30 английских и 10 из 25 французских линейный кораблей имели в дополнение к парусам паровые двигатели и использовали в качестве движителей гребные винты. У нас в это время ни одного винтового линейного корабля в списках флота не значилось!

Причиной сложившегося положения была промышленная отсталость России. Но не только она. Отчасти отсутствие винтовых кораблей объясняется личной позицией императора Николая I. Возвращаясь из зарубежной поездки морем на построенном в Англии новейшем пароходофрегате «Владимир», Николай Павлович, глядя на работу гребных колес, разоткровенничался с командиром корабля: «Вот это, я понимаю, махины… Знаешь, я против гребных винтов. Какие-то маленькие, юркие, скрытные, не видно, как и работают. Что бы там ни говорили, не верю я в них».

Кроме винтовых линейных кораблей, во флотах противников России было на порядок больше и колесных паровых фрегатов с корветами. Даже флот турок, в дополнение к имеющимся 13 парусным линейным кораблям и фрегатам, располагал 17 вооруженными пароходами. И их двигатели превосходили мощностью паровые машины большинства российских пароходофрегатов.

Отставали не во всем

Справедливости ради замечу, что в качестве парусных кораблей и выучке их команд русский Черноморский флот нисколько не уступал флотам своих европейских противников. В отличие от Балтийского флота, большую часть года стоявшего у причалов и только в летнее время выходившего в море (и то в основном для смотров и парадов), моряки-черноморцы почти весь год ходили в практические плавания и оказывали поддержку армии в Кавказской войне, то есть имели боевой опыт.

Немаловажным фактором было и отличное качество русской артиллерии, ничуть не уступавшей английской и французской. И если для пушек, стреляющих обычными ядрами, такое положение дел давно уже являлось традиционным, то появление во второй четверти XIX века «бомбических» пушек заставило русских военных инженеров приложить немалые усилия для того, чтобы не отстать от передовых европейских стран.

«Бомбические» пушки, то есть орудия, способные стрелять «бомбами» — полыми чугунными ядрами, заполненными черным порохом и снабженные дистанционным взрывателем, первыми стали применять для вооружения кораблей французы. Генерал Анри-Жозеф Пексан изобрел тяжелое орудие, из которого можно было вести стрельбу бомбами, особо не боясь их разрыва в канале ствола. Это стало революцией в артиллерийском деле.

В нашем флоте такие пушки были внедрены стараниями адмирала Михаила Петровича Лазарева, сумевшего преодолеть косность Морского ведомства. Русские «бомбические» пушки являли собой несколько усовершенствованные орудия Пексана.

Конструкцию надежных взрывателей (ударных трубок) к их снарядам разработал русский военный инженер Андрей Андреевич Лехнер. По некоторым оценкам, «бомбы» Лехнера наносили вражеским кораблям значительно больший ущерб, чем аналогичные английские и французские боеприпасы.

Первые бои паровых кораблей

Черноморский флот, фактически возглавляемый начальником штаба флота вице-адмиралом Владимиром Алексеевичем Корниловым, начал активные действия с первых же дней Крымской войны. Но наиболее интересные для нас события развернулись в ноябре 1853 года.

1 ноября (по новому стилю) пароход «Колхида», перевозивший на Кавказ солдат 11-го Черноморского батальона, сел носом на мель в 150 метрах от берега. На корабле не знали, что пост Святого Николая, к которому «Колхида» везла солдат, захвачен турками. Когда команда и десант начали работы по снятию парохода с мели, по ним был открыт огонь из ружей и пушек.

Единственная пушка располагалась на корме «Колхиды» и вести стрельбу по берегу не могла. Моряки и солдаты отвечали туркам только залпами ружей. Команда в это время продолжала тщетные попытки освободить пароход из плена отмели. Для облегчения корабля матросы срубили носовую мачту и, вместе с якорными цепями и частью запаса угля, выбросили ее за борт. Но все было напрасно.

Наконец, через три часа сняться с мели все-таки удалось. И вовремя! Гребное судно с абордажной командой турок уже направлялось к пароходу для его захвата. Развернув корабль кормой к берегу, моряки метким выстрелом из пушки отправили турецкую посудину на дно. Затем, не пользуясь парусами, посредством только паровой машины (что было тогда редкостью) «Колхида» добралась до порта Сухум.

16 ноября шестипушечный пароходофрегат «Бессарабия» крейсировал в море возле Синопа. Долгое ожидание противника в конце концов дало плоды: появился турецкий четырехпушечный пароход. Но в этот раз боя не получилось. После первого же выстрела «Бессарабии» турки бросили свой корабль и на шлюпках устремились наутек к берегу. Трофей был приведен в Севастополь и включен в состав русского флота под именем «Турок».

Первый в истории бой между паровыми кораблями состоялся днем позже. 17 ноября пароходофрегат «Владимир» в ходе разведывательного рейда обнаружил недалеко от пролива Босфор турецкий пароходофрегат «Перваз-Бахри».

Это был вполне достойный противник, имевший на вооружении десять пушек. Им командовал египетский мамлюк черкесского происхождения, храбрый и решительный офицер. Увидев преследователя, он поднял турецкий флаг и пошел на сближение. На выстрелы «Владимира» противник сразу ответил бортовым залпом. Завязался яростный и бескомпромиссный бой.

На борту «Владимира» находился вице-адмирал Корнилов, не в первый раз лично возглавлявший разведывательные рейды к вражеским берегам. Но он не «давил авторитетом» на командира фрегата капитан-лейтенанта Григория Ивановича Бутакова (впоследствии адмирала) и не пытался подменить его в командовании кораблем. Бой показал правильность такого подхода к делу.

Построенный в Англии «Владимир» для императора Николая I был оснащен в порядке исключения паровой машиной повышенной по тем временам мощности (400 л.с.) и обладал отличной маневренностью. Его вооружение состояло из одиннадцати пушек. Бутаков блестяще воспользовался преимуществами своего корабля и великолепной выучкой команды.

Проявив наблюдательность, он сразу же увидел, что корабль противника не имеет пушек на корме. Это обстоятельство, в сочетании с большей скоростью и лучшей маневренностью «Владимира», сыграло решающую роль в победе. Бутаков постоянно обходил «Перваз-Бахри» со стороны кормы и не позволял врагу вести эффективный ответный огонь. В то же время залпы русских пушек приводили к страшным потерям и разрушениям на турецком пароходе.

Одним из первых погиб командир вражеского фрегата. Команда продолжала оказывать сопротивление без него, но после трех часов жестокого боя все же спустила флаг. «Перваз-Бахри» взяли на буксир и доставили в Севастополь.

Там он из-за многочисленных повреждений затонул у причала, но позже был поднят, отремонтирован и включен в состав Черноморского флота. В память о геройски погибшем при обороне Севастополя вице-адмирале трофейному пароходофрегату присвоили имя «Корнилов».

Бой «Владимира» с «Перваз-Бахри» продемонстрировал большое значение высокой маневренности паровых кораблей, что давало им преимущество перед парусниками.

Но 18 ноября у мыса Пицунда три турецких парохода под командованием английского контр-адмирала Адольфуса Слейда потерпели поражение в бою с одним старым парусным фрегатом «Флора», которым командовал капитан-лейтенант Скоробогатов.

Так что всяким новым оружием надо еще уметь правильно пользоваться!