Русско-японская война: беспечность и коварство

9-го февраля (по новому стилю) 1904 года японский военно-морской флот атаковал русские корабли в Порт-Артуре и Чемульпо. Лишь после этого вероломного нападения посол Японии в Петербурге объявил о начале войны. Россия не была к ней готова. Как и почему это произошло «Армейский стандарт» уже разбирался в статье «Трагедия Цусимы». В новой статье предлагаем читателям мысленно перенестись в начало прошлого века и почтить память героев «Варяга» и «Корейца». А еще извлечь важные уроки из прошлого.

Пока гром не грянет…

Русская Тихоокеанская эскадра к моменту нападения на нее уже пятые сутки стояла на внешнем рейде Порт-Артура. Она вернулась туда после короткого учебного похода к мысу Шантунг. К утру 9 февраля планировался следующий выход эскадры в море, поэтому команды нескольких кораблей ночью были заняты пополнением запасов угля для паровых котлов.

Приказ об обязательной светомаскировке (затемнении) в эту злополучную ночь фактически не соблюдался. Из-за спешности погрузки палубы крейсера «Диана» и броненосцев «Победа» и «Полтава» были ярко освещены. Что уж говорить о баржах, с которых перегружался уголь!

На всех крупных боевых кораблях русского флота имелись так называемые противоминные сети. Они крепились к расположенным по бортам штангам, поворотом которых сеть выносилась на несколько метров от борта. В случае попадания вражеской торпеды, взрыв в сети не приводил к повреждениям корпуса корабля.

Но сети в этот раз не поставили! Действительно, зачем их ставить? Время-то было еще мирное. И ничего, что войну ожидали со дня на день! Ведь начнется она или нет, было еще неизвестно. А указания из столицы категорически запрещали любые действия, которые могут быть расценены японцами как враждебные или даже просто недружественные!

Что это было? Абсурд? Глупость? Или прямое провоцирование врага своей демонстративной беспечностью? Скажем сразу, что последнее маловероятно. Ведь и царь, и его министры, и командование военно-морскими силами прекрасно знали о нашей неготовности к войне и старались оттянуть ее начало всеми возможными способами. Не все способы, однако, хороши!

Отправленные с вечера в дозор эскадренные миноносцы «Бесстрашный» и «Расторопный», по одним сведениям, не заметили движущиеся к Порт-Артуру японские миноносцы, по другим — заметили, но, не имея на то приказа, в бой с ними не вступили. В любом случае, какого-либо сигнала о приближении противника они не подали.

Зато японцы их заметили, решили, что раскрыты, и занервничали. Из-за этой нервозности возникло замешательство, в результате которого один японский миноносец налетел на другого. Оба на время вышли из строя и в ночной атаке участия не приняли. Остальные восемь продолжили путь к цели…

Ночная атака

…Около полуночи луч прожектора крейсера «Паллада» выхватил из ночной тьмы силуэты двух приближающихся японских миноносцев. На нескольких российских броненосцах и крейсерах их сразу же увидели и, подав сигнал к отражению торпедной (минной) атаки, открыли огонь. Но было уже поздно!

В первой волне атакующих было четыре миноносца. Они выпустили восемь торпед. Пять либо прошли мимо, либо не взорвались, но три все же попали в наши корабли. Огромные подводные пробоины получили «Паллада» и, что было гораздо хуже, новейшие броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич».

«Ретвизан» стал быстро крениться на левый борт. Электрическое освещение погасло. По сигналу «Терплю бедствие, имею пробоину!» к поврежденным кораблям устремились спасательные шлюпки со всей эскадры. Помощь их, к счастью, не понадобилась.

На «Палладе» возникший пожар помогла погасить хлынувшая внутрь вода, а затем под пробоину подвели «пластыри». На «Ретвизане» затопили патронные погреба со стороны правого борта и уменьшили крен с 11 градусов до безопасных 5 градусов.

А вот «Цесаревич» едва не перевернулся, его крен достиг критических 18 градусов. Только благодаря тому, что трюмный механик П.А Фёдоров верно оценил обстановку и приказал затопить не три, как это допускалось, а сразу девять отсеков противоположного пробоине борта, броненосец удалось спасти.

Со всех кораблей эскадры по японским миноносцам был открыт ураганный, но довольно беспорядочный огонь. И только на флагманском броненосце «Петропавловск» пушки молчали. Луч прожектора с него бил вертикально вверх. Это означало, что командующий эскадрой вице-адмирал О.В.Старк приказывает прекратить стрельбу!

На флагмане полагали, что попадание торпеды в «Ретвизан» произошло из-за оплошности при обращении с торпедным аппаратом на одном из наших миноносцев. Других взрывов на фоне начавшейся стрельбы там сначала не услышали. И только когда поступили сообщения о повреждениях «Паллады» и «Цесаревича», осознали, наконец, что началась война!

Вторая атакующая группа из четырех японских миноносцев тоже выпустила восемь торпед, но попаданий не добилась. Эффект внезапности был утерян, и огонь русских орудий всех калибров не позволил миноносцам подойти на удобную для торпедных пусков дистанцию.

Вообще-то японский командующий адмирал Хэйхатиро Того допустил явную ошибку, отправив в ночную атаку лишь десять миноносцев и предписав им атаковать наши корабли двумя волнами. Представьте, что могло случиться, брось он в бой сразу два-три десятка их! А Того такой возможностью располагал. Но и достигнутый японцами результат был весьма ощутим для нашей эскадры.

Запоздало отправленные в погоню за вражескими миноносцами крейсера «Аскольд» и «Новик» их, естественно, уже не настигли. Японцы не стали ждать, когда Старк наконец-то поймет, что русская эскадра атакована противником…

Первое утро войны

Еще ночью поврежденные корабли двинулись на внутренний рейд. Крейсер прошел без помех, но массивные броненосцы из-за принятой внутрь воды сели на мель. И если «Цесаревич» посредством внутреннего перемещения грузов удалось довольно быстро с мели снять, то «Ретвизан» сел плотно. Он надолго перегородил половину и без того узкого входа в гавань.

Ранним утром адмирал Того отправил в разведку отряд из четырех крейсеров. Основываясь на докладе командира отряда контр-адмирала Дэва Сигэто, посчитавшего Порт-Артурскую эскадру полностью дезорганизованной и увидевшего сильнейшие русские броненосцы еще сидящими на мели, японский командующий решился на атаку главными силами.

Он подошел к Порт-Артуру со всеми своими шестью броненосцами, а также пятью броненосными и четырьмя легкими крейсерами. Наша поредевшая эскадра приняла бой, находясь под прикрытием береговых батарей.

Пять оставшихся в строю броненосцев, броненосный крейсер «Баян» и четыре легких крейсера вступили с врагом в перестрелку, не давшую ни одной из сторон каких-то ощутимых результатов. Тем не менее Того понял, что доклад его подчиненного был слишком оптимистичным. Попадания в его корабли заставили японского командующего прекратить сражение.

«Баян» и, особенно, лёгкий крейсер «Новик» в ходе боя действовали очень дерзко, бросаясь на колонну вражеских броненосцев с демонстративными торпедными атаками и вызывая их огонь на себя. «Новик» получил-таки одно попадание тяжелым снарядом. В том числе благодаря действиям экипажей «Баяна» и «Новика», наши главные силы почти на равных противостояли вдвое превосходившему их числом противнику.

Но все же это утреннее сражение носило с обеих сторон нерешительный характер. Японцы стреляли немного лучше, однако каких-либо тяжелых повреждений нанести русским кораблям не смогли. Наши тоже добились нескольких попаданий, никак не повлиявших на боеспособность врага. На том и разошлись.

Вице-адмирал Старк утром действовал грамотно, гораздо увереннее, чем в злополучную ночь. Его, однако, сразу же «назначили» главным виновником случившегося. И совершенно несправедливо! Он только исполнял приказы и предписания, связывавшие его по рукам и ногам, и не обладал авторитетом Степана Осипович Макарова, который в те годы один лишь в русском флоте мог позволить себе игнорировать неразумные распоряжения начальства.

Подвиг у Чемульпо

В то время, когда у Порт-Артура шла вялая перестрелка между главными силами противоборствующих флотов, возле корейского порта Чемульпо разыгралась настоящая драма.

Легкий крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» оказались заперты в заливе эскадрой контр-адмирала Уриу Сотокити. Японцы располагали броненосным крейсером «Асама», вдвое превосходившим силой оба русских корабля. Еще у них были два новых и два старых легких крейсера, один хоть и устаревший, но формально броненосный крейсер третьего класса и восемь миноносцев.

Чтобы не допустить боя в нейтральном порту, командир «Варяга» капитан первого ранга Всеволод Федорович Руднев решил прорываться в Порт-Артур. Тихоходная (13,5 узлов полного хода) канонерка «Кореец» (командир — капитан второго ранга Григорий Павлович Беляев) шанса на прорыв не имела. Но в бою два его восьмидюймовых (203-мм) орудия могли оказать существенную поддержку быстроходному «Варягу», не располагавшему пушками такого большого калибра.

Вообще, конечно же, «Варягу» давно следовало покинуть корейский порт, где он выполнял миссию поддержки дипломатического представительства России в Сеуле. Обстановка давно уже требовала такого шага. Однако все из того же стремления «делать хорошую мину при плохой игре» ценный боевой корабль оставили в ловушке.

Построенный в Филадельфии новейший крейсер имел ряд конструктивных недостатков. Неудачно расположенные попарно на носу и корме четыре из двенадцати его шестидюймовых (152-мм) орудий ослабляли бортовой залп.

Но гораздо хуже было другое. Хотя на момент заводских испытаний «Варяг» установил мировой рекорд скорости для крейсера (24,59 узла), реально из-за относительной ненадежности паровых котлов развивать на нем скорость больше 20 узлов обычно не рисковали.

И все же в японском флоте не было легкого крейсера, равного «Варягу» (как, впрочем, и «Богатырю» с «Аскольдом»). При правильном его использовании «Варяг» мог принести Тихоокеанской эскадре большую пользу. Но…

Самым опасным противником наших кораблей в предстоявшем бою был броненосный крейсер «Асама». В его носовой и кормовой бронированных вращающихся башнях стояло четыре восьмидюймовых (203-мм) орудия. Из четырнадцати шестидюймовых (152-мм) пушек крейсера десять защищала броня казематов. Почти вдоль всей ватерлинии корабля тянулся броневой пояс толщиной до 178 мм. «Асама» мог развить скорость в 20,5 узла.

«Варяг» не предназначался для боя с таким мощным кораблем. Его пушки не были даже прикрыты щитами. Борта не были защищены броней. Только горизонтальная палуба на уровне ватерлинии была бронированной, что и относило «Варяг» к классу бронепалубных крейсеров.

Шансов на победу в бою даже против одного «Асамы» русский крейсер не имел. Единственная надежда была на то, что за счет лучших скоростных качеств «Варяг» сможет прорваться и уйти. Хотя и для этого нужно было немалое везение. Но был и еще один вариант — интернирование…

Интернирование предусматривало разоружение крейсера и сдачу его на хранение в нейтральном порту до конца войны. От команды оно требовало только обязательств не участвовать в последующих боевых действиях. То есть все наши моряки гарантированно остались бы живы и здоровы! И при этом даже не в плену. А оправдание у них было бы самое что ни на есть железное: окруживший враг в несколько раз превосходил силой.

И все же русские моряки предпочли интернированию бой! Именно в этом, прежде всего, их подвиг! Между риском бросить тень на свою личную честь, на честь русского Андреевского флага и риском погибнуть, они выбрали путь презрения смерти!

Честь и слава им за это во веки веков!

Иностранные военные моряки прекрасно понимали цену поступка русских. Когда «Варяг» и «Кореец» проходили мимо английского, французского и итальянского крейсеров, их команды провожали наши корабли громкими криками «ура!» и «вива!».

Сам бой длился недолго, около часа. Огонь русских кораблей был неточным. Дело в том, что попадание одного из японских снарядов в начале боя вывело на «Варяге» из строя дальномерный пост. Но еще более веской причиной стала плохая боевая подготовка команд кораблей Тихоокеанской эскадры, в том числе и комендоров орудий. Войну ожидали, но должным образом к ней не готовились!

Согласно рапортам Руднева и Беляева, удалось добиться попаданий в «Асаму» и некоторые другие японские крейсера. Японцы это отрицают. Кто из них прав — сейчас установить практически невозможно.

Наши корабли вели огонь бронебойными снарядами, не создававшими при попадании броского внешнего эффекта. А японцы на протяжении всей войны стремились скрыть или максимально занизить ущерб, нанесенный им нашим оружием. Так что особо доверять их данным не стоит.

Но все же можно уверенно заявить, что упомянутого в рапорте Руднева и растиражированного затем в разных источниках потопления огнем «Варяга» одного из японских миноносцев на самом деле не было. Возможно, наши моряки в него попали и, выдавая желаемое за действительность, решили, что отправили на дно хоть один маленький вражеский корабль.

Японцы стреляли фугасами. Их комендоры в этом бою были явно точнее, добившись трех попаданий восьмидюймовыми снарядами и шести или семи — шестидюймовыми. Все — в «Варяг». На крейсере противник сосредоточил почти весь свой огонь. Попаданий в «Кореец» не было (за исключением одного осколочного от взрыва японского фугаса при ударе о воду).

Непосредственно во время боя на «Варяге» погиб один офицер и двадцать два матроса. Позднее скончались еще десять наших моряков из числа нескольких десятков раненых.

Попытка прорыва не удалась. Русские корабли вернулись в порт. Дабы они не достались врагу, совет офицеров решил затопить «Варяг», а «Кореец» взорвать. Что и было сделано.

Цена беспечности

Россия не смогла в той войне наказать японцев за их коварное нападение. Нашему народу еще только предстояло пережить героическую оборону и позорную сдачу Порт-Артура, нелепое поражение при Мукдене и страшную катастрофу в Цусимском проливе, первую русскую революцию и поистине роковой для дальнейшей судьбы Российской империи Портсмутский мир.

Почему же, имея намного более сильную армию и в совокупности более многочисленный флот, наша страна проиграла ту войну? Разве русские солдаты и матросы воевали хуже, чем обычно? Разве не совершали они подвигов?

И воевали не хуже, да и подвигов было больше, чем достаточно! Только вот не готовилась по-настоящему страна к войне! И эта вопиющая беспечность обошлась России очень и очень дорого!

Ярким примером равнодушия к судьбе страны, уклонения от исполнения служебных обязанностей, преступной халатности и казнокрадства служит дядя императора Николая Второго, великий князь Алексей Александрович Романов. Он занимал пост главного начальника русского военно-морского флота, будучи его генерал-адмиралом. Но флот мало интересовал Алексея Александровича. Гораздо больше его занимали хорошенькие женщины и Париж, без недельных поездок в который он не представлял себе жизни.

Под стать ему были и некоторые высокопоставленные подчиненные. Контр-адмирал А.М.Абаза допустил продажу Японии двух итальянских крейсеров, которые должен был выкупить для России. Сорвали сделку его неуемные «аппетиты». В качестве «комиссии» (отката) он запросил у продавцов колоссальную по тем временам сумму в миллион рублей. И это случилось перед самой войной, когда на Дальнем Востоке уже сгустились грозовые тучи!

Кроме преступной коррупции и казнокрадства, были еще некомпетентность, расхлябанность, волокита в делопроизводстве, бюрократия, косность, надуманные предлоги и неуместное теоретизирование в условиях неизбежно надвигающейся войны и явная недооценка противника.

Все это, а также приоритет личной наживы у власть предержащих перед государственными интересами, наносящий стране ущерб, бессовестная торговля кровью будущих жертв, стали важнейшими составляющими позорного поражения!

И главное — в столь сложный период во главе России стоял человек, не вполне способный к той роли, которую должен был играть волею судьбы по праву рождения!

…Давно отгрохотали залпы русско-японской войны. Мы добились потом реванша в 1939-м на Халхин-Голе, и еще более убедительного — в 1945-м. Никогда, однако, нельзя забывать о поражениях! Анализ их причин позволяет не допускать подобных ошибок в будущем.

Великий русский историк Василий Осипович Ключевский писал на этот счет: «история не учительница, она ничему не учит. Она надзирательница и наказывает за плохо выученные уроки!».