«Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?»

Спецоперация по денацификации и демилитаризации Украины продолжается. Все больше украинских военнослужащих предпочитают добровольно сложить оружие и перейти на сторону народной милиции республик Донбасса. Кто-то попал в плен в результате ранений. И те и другие, наконец-то, имея возможность здраво оценить ситуацию, все чаще говорят: «Надо заканчивать воевать и начинать жить нормально». Корреспондент «Армейского стандарта» пообщалась с украинскими военнослужащими, попавшими в плен.

«Я был уверен, что за мной вернутся»

Полевой госпиталь в Луганске, на кроватях постельное белье с синими буквами «ВС» и звездой. Именно здесь сейчас содержатся бойцы украинской армии, попавшие в плен в результате ранений. Иван Чеховский, военнослужащий разведроты 81-й аэромобильной бригады, что дислоцируется в Краматорске. Сам парень родом из Михайловского района Запорожской области. Попал в плен в Харьковской области.

— Как попали в плен?

— Перед нами была поставлена задача ночью вчетвером выдвинуться в населенный пункт, на разведку. Мы должны были узнать, сколько российских военнослужащих стоит непосредственно в том населенном пункте и в каком направлении выстроена колонна. Пройти нужно было примерно 23 километра. С собой у нас были тепловизоры и приборы ночного видения. Когда мы прибыли в село, то практически сразу же нарвались на патруль. Между нами завязалась перестрелка. Меня ранило в ногу, уйти я не мог, так и остался лежать в кювете. А товарищи мои сбежали. Как я позже понял, подстрелили меня свои же. Врачи сказали, что извлекли 9-мм пулю, у патруля навряд ли есть подходящее под такой калибр оружие.

Пролежал в кювете примерно 2,5–3 часа, дождался пока все стихнет и все уйдут. К этому времени уже начало светать, и я решил отползти в жилой дом, чтобы спрятаться и переждать. Я ведь был уверен, что за мной вернутся. Оказалось, что дом, куда я направился, не заброшен, и там живет семейная пара. Бежать в моем состоянии уже не имело смысла, да я и не смог бы этого сделать. Поэтому попросил у этих людей воды и позвонить. Перед выходом на задание мы оставили личные телефоны в подразделении. Я набрал свой номер, на другом конце ответил мой командир старший лейтенант Левченко. Он пообещал, что меня обязательно заберут, эвакуируют, как только все немного стихнет.

А потом в дом пришли российские военнослужащие: не знаю, сами нашли или хозяева дома им сообщили. Военные забрали меня и оказали первую помощь.

— Как давно служите?

— Я добровольно пошел служить в 19 лет. Сразу отправили в десантно-штурмовые войска. Сначала год служил в 132-й бригаде в Житомире, потом перевелся в 81-ю, в Краматорск.

— Кто обучал?

— Иностранные инструктора, в основном — британцы.

— Что заставило идти на землю Донбасса с оружием?

— Я не шел туда убивать, никто не шел. Нам сказали, что мы идем защищать Украину...

На вопрос знает ли он конституцию своего родного государства, парень честно признается, что даже не читал.

— А зачем? — неподдельно удивляется он. — Я люблю народ Украины, землю Украины. А правительство я не люблю вообще.

Однако, несмотря на отсутствие глубокой симпатии к руководству своей страны, по словам Ивана, ему даже в голову не приходило, что приказы, которые поступали от командиров, могут быть преступны.

— Вы книгу «Тарас Бульба» читали? Помните, когда он спрашивает своего сына Андрея: «Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?» Вам тоже не помогли?

— Нет, — потупив взгляд, признается парень.

«Нам 8 лет говорили, что Россия — враг»

Андрей Земский — уроженец Кировоградской области. В составе 47-го батальона 57-й бригады воюет с 2017 года. По словам мужчины, в ряды вооруженных сил пришел, чтобы защищать «незалежную» от российских «захватчиков». «Нам все время говорили, что Российская Федерация нарушила целостность Украины», — поясняет военнопленный.

На позиции напротив города Славяносербск стояли полгода. По словам мужчины, ни о признании республик Донбасса Российской Федерацией, ни о начавшейся спецоперации ни он, ни его сослуживцы ничего не знали.

«А откуда нам знать? — поясняет Андрей. — Связи-то нет, специально нас никто не информировал, а с местными жителями мы вообще не общались. Далеко ходить».

Однако жители поселков, освобожденных от ВСУ, рассказывали мне об ином. Говорят устали от бесчинств и жестокости украинских военных.

— Война в Донбассе идет с 2014 года, пять лет вы служите в ВСУ. Неужели не знали, что здесь происходит?

— Я знал, что ведутся обстрелы нашей территории.

— То есть вам говорили, что это вас обстреливают со стороны Донбасса? Я правильно понимаю?

— Слухи, конечно, ходили разные, — замешкался мужчина.

— Как вы попали в плен?

— Мое подразделение отошло. Я не мог идти с ними, так как получил осколочное ранение, поэтому был оставлен своими сослуживцами на территории, захваченной силами народной милиции.

— Иными словами, вас бросили?

На мой вопрос мужчина молча опускает голову.

— Вы, когда шли на службу, понимая всю сложность отношений Украины и Донбасса, думали, что может так сложиться и вам придется убивать мирных людей?

— Нет. Только в том случае, если это будет самооборона.

— Как вы относитесь к России?

— Положительно. У меня родственники в России есть. Я пришел на Донбасс не для того, чтобы русских убивать, а чтобы защищать свою родину.

«Надо заканчивать этот балаган»

Военнопленных в следственный изолятор города Луганска доставили после освобождения поселка Трехизбенка. Бойцы ВСУ даже не пытались дать отпор, а просто бежали со своих позиций. Другие добровольно сложили оружие или попали в плен после ранения. Грязные, в непонятных лохмотьях, они больше похожи на махновцев, чем на военнослужащих.

58-летний Василий Грабарчук из города Вознесенска Николаевской области рассказывает, что проходил службу в ВСУ в качестве водителя. В плен попал недалеко от позиции, в то самое время, когда силы народной милиции ЛНР освобождали населенный пункт от украинских вооруженных формирований.

При попытке спастись бегством получил ранение в ногу.

— Я находился на позиции рядом с поселком Трехизбенка, когда начался штурм, — рассказывает Василий. — Меня заметили и открыли огонь...

— Как к вам здесь относятся?

— Да только привезли же. Пока плохого ничего сказать не могу. Если честно, то ожидал худшего, думал, бить будут.

— А знаете, как украинские военнослужащие относятся к российским пленным и военнослужащим ЛДНР?

— Я же не работал в той сфере, — потупя глаза, пытается уйти от ответа мужчина.

— Может, сослуживцам на Украину хотите что-то передать? Сейчас же мобилизация идет.

— Да что передать? — тяжело вздыхает. — Надо как-то заканчивать этот балаган, находить общий язык.

— Кто вас дома ждет?

— Жена, сын, внучка. А сейчас может и не ждут уже.

***

Тяжелое впечатление остается от общения с людьми, которые вроде бы не по своей вине оказались в сложной жизненной ситуации. С одной стороны, их жаль. Но когда вспоминаешь, сколько бед и страданий принесли такие вот «слепые исполнители» чужой воли на землю Донбасса, осознаешь: специальная военная операция нужна была хотя бы для того, чтобы раскрыть им всем глаза, заставить задуматься. Прозрение будет тяжелым.