Битва, спасшая столицу

210 лет назад, во время войны 1812 года, состоялась битва при Клястицах, которая по праву заслуживает почетного места в военных летописях. Это была не просто первая крупная победа Русской армии над вторгшейся в страну Великой армии Наполеона. Успех наших войск фактически спас от неприятельского нашествия Санкт-Петербург — столицу государства.

Перейдя 12 (24) июня 1812 года российскую границу, Наполеон направил основную часть Великой армии на восток, к Москве. А севернее французский император выдвинул два отдельных корпуса. 29-тысячному войску под командованием маршала Удино была поставлена задача угрожать движением на Петербург — столицу Российской империи. Дивизиям маршала Макдональда (32 тыс. человек) предстояло занять Ригу и далее поддерживать Удино.

Сражение, разыгравшееся 18 (30) июля возле белорусского села Клястицы, не входит в число самых знаменитых событий Отечественной войны 1812 года. Хотя по своему масштабу, оно весьма впечатляюще: здесь сошлись в бою русские и французские дивизии, общая численность которых достигала 45 тыс. человек.

Российские войска, противостоящие французам на северо-западном направлении, оказались не так многочисленны. Рижский генерал-губернатор И.Эссен мог собрать для обороны лишь 18 тыс. солдат. А главной силой, предназначенной для прикрытия дальних подступов к Северной столице, был специально выделенный из армии Барклая де Толли 1-й пехотный корпус под командованием генерал-лейтенанта Петра Христиановича Витгенштейна, численностью около 17 тыс. штыков и сабель.

Объединив свои усилия Макдональд и Удино легко разгромили бы наши полки и расчистили себе прямой путь к Петербургу. Российская столица оказалась бы в этом случае практически без прикрытия: на всем огромном пространстве между Западной Двиной и «градом Святого Петра» находилось всего 6 батальонов, сформированных из недавних призывников-рекрутов!

Однако французские маршалы явно не горели желанием делиться друг с другом лаврами будущих побед. Кроме того они (как и многие другие наполеоновские военачальники) были воспитаны прекрасными исполнителями императорской воли, но самостоятельно действовать и быстро принимать правильные тактические решения у них зачастую не получалось. А уж оказавшись во главе войска на непривычно огромных, «диких» просторах России да еще в отдалении от «опекуна»-императора, Удино и Макдональд, судя по всему, несколько растерялись.

«Маршал Удино был человеком крайне смелым, но его решениям недоставало твердости, и он мгновенно мог переходить от плана атаки к распоряжениям относительно отступления. Потери, которые он понес... привели его в состояние величайшей растерянности. Он не знал, что сделать для выполнения приказов императора, предписывающих ему оттеснить Витгенштейна на дорогу к Санкт-Петербургу...» (Из мемуаров французского генерала барона де Марбо.)

Эти наполеоновские полководцы предполагали позднее соединиться в районе городка Себеж и отрезать Витгенштейна от его главной базы — Пскова. Но осуществить эти планы оказалось нелегко. Макдональд увяз на дальних подступах к Риге, маневрируя против защитников города и надеясь добиться успеха малой кровью. А его коллега Удино никак не мог перейти Западную Двину.

Французский военачальник хотел воспользоваться для форсирования реки надежными «официальными» переправами. Ближайшая из них была у Динабурга (нынешний Даугавпилс), однако небольшой гарнизон города стал активно обстреливать неприятельских солдат, вышедших к речному броду. Поэтому маршал предпочел избежать чрезмерных, по его мнению, потерь и двинулся вдоль берега вверх по течению Западной Двины до следующей удобной переправы.

Ее нашли только под Полоцком, в результате французский корпус сильно отклонился на восток, удалившись от дивизий Макдональда. В это же время Удино загорелся идеей зайти в тыл русскому корпусу, спешившему к Двине, отрезать его от Псковского тракта и одержать заветную победу.

Витгенштейн, отделившись со своими дивизиями от основных сил армии, находился в отчаянном положении, «между молотом и наковальней»: войска Макдональда угрожали с северо-запада, Удино — с востока. Однако теперь, после маневра неприятеля, который двинулся к полоцкому броду, у русского генерала появился шанс попробовать добиться успеха, атаковав один из вражеских корпусов, пока другой не поспел к нему на помощь.

«Я решился идти сегодня же в Клястицы на Псковской дороге и 19-го числа на рассвете атаковать Удино всеми силами. Если с помощью Всевышнего его разобью, то уже с одним Макдональдом останусь спокоен...» (Из донесения Витгенштейна от 17 июля 1812 года.)

Петр Христианович торопил свои полки, стремясь поскорее занять удобную позицию в Клястицах, но не успел: уже на подходе от разведчиков стало известно, что французы заняли село. Пришлось перестраивать тактические планы.

Первым боем Клястицкого сражения стала атака, предпринятая авангардом русского корпуса под командованием генерал-майора Якова Кульнева. Днем 18 июля возглавляемые им эскадроны Гродненского гусарского полка двинулись на дивизию Леграна возле соседней с Клястицами деревушки Якубово. Завязавшийся бой продолжался до позднего вечера, в него постепенно включались 25-й Егерский полк и другие части. В итоге русские потеснили неприятеля, однако захватить деревню не смогли.

Едва забрезжил рассвет следующего дня, Удино решился на контратаку. Сражение разгорелось с еще большей силой. Удар французских батальонов был отбит огнем русской артиллерии, а потом в наступление двинулись роты Калужского, Севского, Могилевского и Пермского пехотных и двух кавалерийских полков, егеря, Гродненский гусарский и Ямбургский драгунский полки... Наполеоновские войска откатились к Клястицам, но Витгенштейн не стал останавливать наступления своих частей.

«...Мужественное нападение всех полков, жестокое дейcтвиe артиллерии, управляемой князем Яшвилем, вмиг решили участь сражения, — сообщал он позднее императору Александру I. — Неприятель бежал...»

Уже к семи утра русские батальоны захватили правый берег протекавшей через село речки Нищи. На противоположном высоком берегу закрепились французы. Атаковать врага в этих условиях было очень трудно. Единственная удобная переправа через реку — деревянный мост. Однако Удино, поняв всю серьезность угрозы со стороны русского корпуса, распорядился его поджечь.

Наверное, вид пылающей над водой бревенчатой конструкции успокоил французских солдат, внушил им уверенность, что теперь быстрая атака противника на их позиции невозможна. Но они рано радовались.

2-й батальон Павловского гренадерского полка ринулся на врага прямо сквозь эту огненную завесу, по настилу моста, который в любой момент мог обрушиться. Сама эта картина: выскакивающие из клубов дыма и пламени — как из преисподней! — русские солдаты с ружьями наперевес, могла посеять страх и панику среди неприятеля.

Павловцы ударили стремительно, вдобавок их «огненную» атаку неожиданно для Удино поддержала русская конница и артиллерия, тоже оказавшиеся каким-то непонятным французам образом на левом берегу Нищи.

На самом деле все было очень просто: русский отряд под командованием того же генерала Кульнева сумел разведать неподалеку от горящего моста мелководье. По нему быстро переправились через реку гусары-гродненцы, уланы Ямбургского полка, артиллерийская рота...

Число русских войск на левом берегу увеличивалось с каждой минутой. Атаке их невозможно оказалось противостоять. Клястицы были взяты, и войска Удино начали спешное отступление по дороге к Полоцку.

Возглавляемый Кульневым авангард русского войска кинулся преследовать врага. В первые же часы французской «ретирады» удалось захватить почти весь неприятельский обоз и около 900 человек пленных.

«В сражении при Клястицах... полки мужеством и храбростью делали невероятные усилия, которых не могу довольно описать. Все, что им ни противопоставлялось, батареи и сильные колонны, несмотря на ожесточенное, упорнейшее защищение, опрокидывали они и истребляли штыками и действием артиллерии. Все селения и поля покрыты трупами неприятельскими... Пороховые ящики, казенный и партикулярный обоз, в числе которого генеральские экипажи, остались в руках победителей. Я намерен прогнать неприятеля за Двину в Полоцк...» (Из донесения П.Витгенштейна).

В сообщении, отправленном царю, Витгенштейн указал общие потери своего корпуса: 4300 человек. Урон, нанесенный врагу, по оценке генерал-лейтенанта, был гораздо больше. Количество убитых и раненых французов достигало 10 тысяч, в плен взяли около 3 тысяч.

Командир русского авангарда Яков Кульнев 20 июля продолжил погоню за отступающими французскими частями. Под началом у него было лишь 3 неполных кавалерийских полка, батальон пехоты и артиллерийская батарея, но храбрый русский военачальник буквально «прилип» к неприятельскому арьергарду, предпринимая многочисленные атаки на него. Генерал-майор рискнул даже форсировать вслед за французами реку Дриссу. Столь опрометчивый шаг увлекшегося погоней Кульнева дорого ему стоил.

«Граф Витгенштейн отдал категорическое приказание Кульневу преследовать противника, отнюдь не переходя за Дриссу. Но пылкий Кульнев не исполнил приказания: переправился через реку, налетел на рассвете на генерала Корбино, опрокинул его бригаду, стал преследовать, но в пылу свалки и за пеленой тумана не заметил, что все силы Удино двинулись на него...» (Из описаний очевидца.)

По распоряжению наполеоновского маршала была устроена засада, в которую 22 июля попали русские солдаты. Спрятанные на лесистых холмах у села Боярщина французские батареи открыли убийственный огонь по небольшому русскому отряду.

Поняв, что неприятель против него сосредоточил крупные силы и собирается контратаковать, Кульнев скомандовал отступление назад. Французы преследовали наших воинов. В районе переправы через Дриссу у деревушки Сивошино французское ядро попало в Якова Петровича, когда он стоял возле одного из орудий, прикрывавших отход русского авангарда. Герою раздробило ноги выше колен. По рассказам бывших рядом офицеров, смертельно раненный генерал снял со своего мундира все ордена и передал их адъютанту: «Возьмите, спрячьте сии знаки… Пускай враги не порадуются, увидя в охладевшем трупе моем не генерала русского, но простого воина, положившего живот свой за Отечество».

Яков Кульнев оказался первым русским генералом, погибшим в Отечественной войне 1812 года.

Лишившийся своего командира, русский авангард стал отступать к основным силам корпуса. Французские части под руководством генерала Вердье преследовали отряд, надеясь на его плечах ворваться в расположение полков Витгенштейна. Однако добиться успеха им было не суждено: в столкновении с русскими дивизиями возле селения Головчицы Вердье потерпел поражение и отошел назад.

В итоге всех этих баталий маршал Удино окончательно разуверился в успехе своих действий против Витгенштейна. Даже когда некоторое время спустя Наполеон усилил его, прислав под Полоцк баварский корпус Сен-Сира, маршал не рисковал уже более предпринимать наступление в северо-западном направлении. Точно так же и другой наполеоновский полководец — Макдональд, впечатлившись клястицким поражением и опасаясь испытать нечто подобное в столкновениях с русскими войсками, фактически прекратил попытки захватить Ригу.

А вскоре Наполеон отдал приказ трем своим «северо-западным» маршалам удерживать позиции вдоль берегов Западной Двины, охраняя пути сообщения главных сил армии от возможных атак русских со стороны Пскова. Так наступление французов на Петербург провалилось, едва начавшись. После сражения под Клястицами речь о возможном захвате ими русской столицы больше не шла.

Император Александр I назвал Витгенштейна «спасителем Санкт-Петербурга». Государь наградил Петра Христиановича орденом святого Георгия 2-й степени, через некоторое время он получил чин генерала от кавалерии.

В ходе военной кампании 1813 года войска под командованием П.Х.Витгенштейна взяли Берлин, а после смерти Кутузова он некоторое время даже являлся главнокомандующим объединенными армиями России, Пруссии и Австрии. Современники отмечали привлекательные черты характера этого полководца: Петр Христианович отличался личной храбростью, добротой, не любил интриг и карьерных игр, был прост и доступен в общении с подчиненными.

Сегодняшние Клястицы — небольшое село на севере Белоруссии, неподалеку от границы с Россией. Это настоящая белорусская глубинка, находящаяся в стороне от накатанных туристических маршрутов.

О столь важном сражении, произошедшем в этих местах 210 лет назад, напоминает монумент, установленный в центре нынешнего агрогородка Клястицы (существовавший прежде дореволюционный чугунный обелиск был отправлен на переплавку в «безпамятные» 1930-е годы), а также два мемориальных знака, один из которых посвящен гренадерам-павловцам и их «огненной» атаке.

В музее местной школы стараниями краеведов собрана экспозиция, посвященная Клястицкой битве. Здесь выставлены в том числе и некоторые найденные поисковиками реликвии легендарного сражения — ядра, свинцовые пули, фрагменты боевого оружия… А неподалеку от деревни Сивошино, у берега реки Дриссы, можно увидеть памятник на месте смертельного ранения генерала-героя Якова Петровича Кульнева.