Когда контратакуют собаки

В летописи Великой Отечественной можно найти немало боевых эпизодов, аналогов которым до того не было. Среди самых удивительных — «контратака собак». Гитлеровцы, уже несколько недель успешно наступавшие вглубь советской территории летом 1941 года, даже представить себе не могли, что при приближении к Киеву им придется выдержать столь необычный контрудар войск русских: в атаку на их части пошли человек 25–30 солдат и около сотни разъяренных овчарок! Под натиском четвероногих воинов «покорители Европы» вынуждены были отступать.

Этот бой, произошедший 30 июля в Черкасской области, неподалеку от села Легедзино, стал одним из эпизодов кровопролитной битвы на южных подступах к столице Советской Украины летом 1941 года. Войскам вермахта удалось прорвать фронт в районе Житомира. Воспользовавшись возникшей при этом в частях Красной Армии неразберихой, опытное немецкое командование тут же ввело через образовавшийся незащищенный участок на линии соприкосновения свежие войска — несколько пехотных дивизий и механизированные части 1-й танковой группы.

Неприятель рассчитывал с этого направления развивать наступление дальше. Казалось, воспрепятствовать таким замыслам было уже невозможно. Хотя подразделения Красной Армии и пытались задержать наступающего врага, но создать сплошную линию обороны зачастую не удавалось. Германские военачальники, используя хорошо отработанную ими в Европе тактику, смогли в нескольких местах обойти, взять в клещи и окружить крупные группировки советских войск.

Наиболее сложная и опасная для наших ситуация сложилась в так называемой Зеленой Барме. Такое название закрепилось в обиходе за покрытой лесными массивами территорией, расположенной на правом берегу реки Синюха.

Здесь советское командование пыталось остановить противника, организовав оборону под Уманью. Однако реализация данного плана закончилась провалом. В итоге во вражеское кольцо попали остатки 6-й и 12-й армий, которым пришлось с боями прорываться из окружения. Это удалось немногим. Беспристрастные цифры наглядно демонстрируют масштаб поражения: из «котла» смогли выйти лишь около 11 тысяч человек, при том, что в начале общая численность личного состава двух упомянутых армий составляла 130 тысяч.

В конце июля 1941-го войска вермахта получили приказ нанести удар по одному из центров руководства нашей армейской группировки. Их целью стало село Легедзино, где находился штаб 8-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал-майор Михаил Снегов.

Гитлеровцы воспользовались сложившейся благоприятной для них обстановкой, вклинившись в расположение корпуса на стыке двух его дивизий. 30 июля внушительная группа немецких войск вышла к окрестностям села и попыталась сходу захватить находящийся там штаб русских.

«Для захвата штаба 8-го стрелкового корпуса генерал-майора Снегова фашисты бросили два батальона из дивизии СС «Адольф Гитлер» при поддержке тридцати танков, артполка и шестидесяти мотоциклов с пулеметами».

Александр Фуки «Быль, ставшая легендой».

Численность наступавших германских частей составляла в общей сложности около двух с половиной тысяч человек. Им противостояли несколько наших подразделений, которые прикрывали штаб корпуса. Главной силой этого разномастного войска являлся Отдельный пограничный отряд по охране тыла под командованием майора Родиона Филиппова. Отряд был сформирован на основе сводного батальона Коломыйской пограничной комендатуры. Кроме него, имелись еще саперная рота, несколько дивизионов зенитных и противотанковых орудий, бронемашина...

Всего для обороны Легедзино удалось собрать около 500 человек. Им поставили задачу задержать неприятеля на рубежах перед селением, дав тем самым возможность беспрепятственно отойти штабу корпуса.

Первую немецкую атаку успешно отбили. Огнем пушек и гранатами удалось при этом вывести из строя 6 танков. Но, отступив, гитлеровцы начали сильный артиллерийский обстрел наших позиций. От вражеских снарядов погибло и было ранено несколько десятков пограничников, кроме того оказались подбиты 3 орудия и 7 пулеметов.

По окончании артобстрела последовала еще одна атака, за ней — еще одна… Их смогли отразить, однако в результате многочасового боя у обороняющихся оказались выведены из строя все орудия, бронемашина. Сильно поредели ряды бойцов. А гитлеровцы между тем вновь пошли в наступление. И тогда возглавлявший пограничников майор Филиппов решил использовать против неприятеля свой последний резерв — команду Львовской школы служебного собаководства погранвойск НКВД Украинской ССР.

Это учебное подразделение почти сразу после начала Великой Отечественной передислоцировали из Львова в Коломыю. Однако потом пришлось уходить еще дальше на восток. При отступлении группу из Львовской школы включили в состав отряда пограничников майора Филиппова. Команда состояла из 25 кинологов и около сотни собак (в разных источниках названо разное их количество — от 75 до 150).

Сохранились воспоминания о событиях тех дней одного из непосредственных участников, лейтенанта-пограничника Александра Ильича Фуки:

«…Осталось двадцать пять проводников служебных собак во главе со старшим лейтенантом Дмитрием Егоровичем Ермаковым и его заместителем по политчасти младшим политруком Виктором Дмитриевичем Хазиковым. У каждого проводника было по нескольку овчарок…»

Следует подчеркнуть: уже само по себе то, что столь необычное «собачье» подразделение сумело преодолеть в труднейших условиях первых недель Великой Отечественной огромное расстояние и добраться от приграничных районов Украины до Легедзино — уникальный военный эпизод.

«…Школа 1 июля 1941 года в 23:00 вышла в полном составе из Коломыя в сторону Киева, и через 18 суток, преодолев 600 км, курсанты с собаками пришли в Бровары…»

Из воспоминаний Олега Ивановского.

Это фактически на грани возможного! Марш-бросок длиной многие сотни километров, да еще без необходимого транспорта и без достаточного продовольственного снабжения. Но кинологи смогли справиться со всеми трудностями и сберегли на столь трудном пути своих четвероногих питомцев.

Сами овчарки, словно понимая экстремальность ситуации, держались и стойко переносили все тяготы марафона. В какой-то момент на просьбу Филиппова помочь кинологическому отряду и выделить корм для животных командование предложило майору просто отпустить собак на все четыре стороны. Но пограничники-собаководы не могли так предательски поступить по отношению к своим хвостатым «товарищам по оружию».

«Приходится просто удивляться этим четвероногим друзьям человека, прошедшим с нами от границы сотни километров под огнем противника и, конечно же, мужеству их проводников, которые не только берегли, но и делились с ними скудным пайком...»

Из воспоминаний А.И.Фуки.

К концу июля команда Львовской школы кинологов вместе со сводным батальоном Коломыйской погранкомендатуры добралась до окрестностей села Легедзино, где пограничникам было поручено охранять штаб корпуса. Когда немецкие войска начали наступление на этот населенный пункт, Филиппов велел команде кинологов укрыться в зарослях деревьев позади позиций и не вступать в бой до его специального приказа.

Из воспоминаний А.И.Фуки: «…Впереди раскинулось пшеничное поле. Оно подходило вплотную к рощице, где расположились проводники со служебными собаками. Собаки за все время боя не подали голоса: не залаяли, не завыли, хотя их за четырнадцать часов ни разу не кормили, не поили, и все вокруг дрожало от артиллерийской канонады и взрывов…»

Гитлеровцы пошли в очередную, которую уже по счету, атаку. Казалось, на сей раз их будет невозможно остановить — ведь защитники рубежа у Легедзино к тому времени остались без пушек и пулеметов, почти без боеприпасов, среди них много было раненых и убитых. Понимая, что наступил самый критический момент боя, майор Филиппов решил ввести в бой свой последний резерв. Команда кинологов получила от него приказ ударить навстречу немцам.

Столь необычная контратака ошеломила гитлеровцев.

Из воспоминаний А.И.Фуки: «…Расстояние между нами и фашистами сокращалось. Вряд ли уже могло что-нибудь остановить врага. По всей линии обороны в сторону врага летели последние гранаты, раздавались нестройные винтовочные выстрелы и автоматные очереди. Казалось, еще миг, и гитлеровцы навалятся и сомнут почти безоружную горстку защитников штаба корпуса. И здесь произошло невероятное: в тот самый момент, когда фашисты с ревом бросились на пограничников третьей роты, комбат Филиппов приказал Ермакову спустить на фашистов служебных собак.

Обгоняя друг друга, собаки с невероятной быстротой преодолели пшеничное поле, и яростно набросились на фашистов… Сперва гитлеровцы пришли в смятение, а затем в панике обратились в бегство. Пограничники в едином порыве устремились вперед, преследуя врага...

На немецкую злость овчарки ответили своей собачьей злостью. За несколько секунд обстановка на поле боя резко изменилась в нашу пользу. Окрестности оглашались собачьим лаем и звуками взрывов — пытаясь спасти своих, немцы направили на преследующих их людей и собак минометный огонь. От советских псов солдаты вермахта отбивались штыками и прикладами.

Зрелище было страшное — горстка оставшихся пограничников и их пограничные псы, обученные, полуголодные овчарки, против поливающих их огнем немцев. Овчарки впивались немцам в глотки даже в предсмертных судорогах. Противник, искусанный в прямом смысле и порубанный штыками в рукопашной, отступил, оставил с таким трудом занятые позиции...

Над полем битвы, помимо привычных взрывов, криков и стонов, стоял истошный собачий лай. Многие собаки были ранены и убиты, главным образом холодным оружием. Значительная часть их исчезла. Многие убежали в леса, не найдя своих хозяев…»

Отчаянная «псовая контратака» остановила наступление гитлеровцев на рубеже нашей обороны у села Легедзино. В жестоком бою здесь полегли почти все пограничники, но свою задачу они выполнили. Штаб нашего 8-го корпуса успел выйти из-под удара (хотя сам генерал М.Г.Снегов при этом оказался ранен и попал в плен). Наступление частей вермахта на данном участке фронта было задержано более чем на сутки.

В схватке под Легедзино сильно поредели ряды четвероногих воинов. От острых собачьих зубов некоторые немецкие вояки спасались, запрыгивая на броню участвовавших в наступлении танков. Оттуда они в упор расстреливали псов из автоматов. Против такой тактики овчарки оказались бессильны.

Впрочем, часть животных все-таки уцелела, хотя псы и потеряли проводников, погибших в бою. Жители села, ставшие свидетелями столь необычного сражения, рассказывали впоследствии, что собаки остались до последнего верны любимым ими хозяевам. Когда над местом сражения перестали греметь выстрелы, «четвероногие бойцы», скрывшиеся было в окрестных лесных зарослях, вернулись туда, где лежали тела пограничников. Каждый пес отыскал среди трупов своего проводника и, улегшись на землю рядом, охранял его. Животных не спугнули даже появившиеся немецкие команды, которым был дан приказ искать и пристреливать случайно выживших (гитлеровцы ненавидели советских пограничников за их отчаянное сопротивление в первые дни войны, и потому редко брали в плен, добивая раненых пулей или штыком). Овчарки, защищали тела своих мертвых хозяев, яростно кидаясь на чужаков — и гибли от их выстрелов.

Все-таки нескольким псам удалось избежать смерти. А вслед за тем эти уцелевшие собаки приступили к самостоятельной «партизанской войне».

Из воспоминаний местных жителей: «Раньше в наших местах не замечалось, чтобы было столько овчарок, да притом со странностями. Бывало идешь или едешь в нашей… одежде — ничего, но стоило им заметить человека в немецкой одежде, будут преследовать до тех пор, пока не загрызут или, в лучшем случае, не искусают всего. Селяне поговаривали, что это одичавшие овчарки пограничников…»

«Мой сосед, пожилой колхозник, возвращался с внучкой Оксаной с Новоархангельска в село Лесковку. По дороге возле леса их остановили четверо фашистов. Они пытались надругаться над его 15-летней внучкой… Старик рыдал, внучка отчаянно отбивалась. В тот самый момент, когда здоровый верзила повалил ее на землю, вдруг неожиданно набросились овчарки... Дед с внучкой вернулись домой ни живы, ни мертвы. Оказалось, что собаки их сопровождали до дома. Собак накормили, напоили благодарные люди за свое спасение…»

Из рассказа старожила села Легедзино.

Занявшие эту местность гитлеровцы не стали мириться с постоянной угрозой собачьего нападения и устроили здесь зачистку. Они расстреливали из ружей и автоматов каждую собаку, попавшуюся им на глаза. Не избежали такой участи даже деревенские дворовые псы.

В итоге команда Львовской школы служебного собаководства погибла практически полностью. Сохранились обрывочные воспоминания селян о некоей раненой овчарке, приползшей к одному из домов, обитатели которого ее спрятали от немцев и вылечили.

Лишь по прошествии нескольких дней немцы разрешили жителям Легедзино похоронить тела пограничников, оставшиеся на поле боя. Вместе с ними в выкопанные ямы клали и убитых овчарок. Годы спустя, в 1955-м, останки были перенесены в братскую могилу, устроенную на кургане рядом с шоссе неподалеку от этого населенного пункта.

На долгие годы история уникальной «собачьей контратаки» оказалась в забвении. Упомянутый уже генерал М.Г.Снегов впоследствии писал в своих мемуарах: «…Мне больно сознавать, что отдельная Коломыйская погранкомендатура никак не отмечена за свои ратные подвиги из-за нечеткой работы штабной службы. ...Каждый из нас чтит память павших и помнит живых, помнит боевые дела пограничников…»

Лишь почти через полвека, 9 Мая 2003 года на братской могиле у села Легедзино был торжественно открыт мемориальный комплекс, созданный на добровольные пожертвования ветеранов Великой Отечественной войны, а также жителей окрестных сел.

В центре композиции установили памятник пограничникам и их верным четвероногим помощникам. Надпись на гранитной плите гласит: «Остановись и поклонись. Тут в июле 1941 года поднялись в последнюю атаку на врага бойцы отдельной Коломыйской пограничной комендатуры. 500 пограничников и 150 служебных собак полегли смертью храбрых в том бою. Они остались навсегда верными присяге, родной земле». А на соседней плите, у подножия камня с изображением овчарки, выбиты слова, посвященные отважным хвостатым воинам: «Воспитанные пограничниками, они (собаки) были верны им до конца».