Калиакрия и Афон. Ушаков и Сенявин

260 лет назад, 17 августа (по новому стилю) 1763 года родился выдающийся русский адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин. Прославился он, прежде всего, громкими победами над турецким флотом при Дарданеллах и у горы Афон (1807). Ему довелось служить под командованием Федора Федоровича Ушакова, принять участие в знаменитом сражении у мыса Калиакрия (1791), явившем собой ярчайший пример удачных действий вопреки общепринятым догмам и стандартам. Несомненно, что Сенявин многому научился у великого флотоводца, хотя однажды даже вступил с ним в прямой конфликт. Об этом — статья «Армейского стандарта».

Семейная традиция

Дмитрий Сенявин происходил из русского дворянского рода, имевшего славные традиции службы во флоте. Двоюродный дядя Дмитрия был полным адмиралом и сыном вице-адмирала петровской эпохи. Неудивительно поэтому, что и юный Дмитрий избрал флотскую стезю.

В десятилетнем возрасте он был определен в Морской кадетский корпус. Через 4 года получил звание гардемарина, а после трех лет практических плаваний — первое офицерское звание мичмана. Затем служил на различных кораблях, а в 1783 году был произведен в лейтенанты и за сообразительность принят контр-адмиралом Ф.Ф.Маккензи на адъютантскую должность. Принимал активное участие в деятельности шефа по созданию Севастопольского порта.

Очередную Русско-турецкую войну (1787–1791) Сенявин встретил в звании капитан-лейтенанта. В сражении у острова Фидониси он находился на борту флагманского корабля в качестве офицера для поручений у контр-адмирала Марко Войновича. А когда для отвлечения флота османов от Очакова решили отправить к побережью Малой Азии отряд из пяти каперских кораблей под командованием Сенявина, он отлично проявил себя и в самостоятельных действиях, перехватив в море полтора десятка турецких торговых судов.

После успешного завершения операции Сенявина приметил сам Григорий Потемкин, всесильный фаворит Екатерины II. Присвоив отличившемуся офицеру звание капитана II ранга, он назначил его на должность своего «генеральс-адъютанта», а когда Очаков был взят, именно Сенявина отправил с докладом об одержанной победе к императрице.

Несмотря на оказанное ему внимание, Сенявин вовсе не стремился состоять при штабе и желал непосредственно участвовать в боевых действиях. Вскоре он получил в командование фрегат, затем другой, а позже возглавил команду 46-пушечной «Навархии». Наряду с несколькими другими такими боевыми единицами до 1793 года она считалась не фрегатом, а линейным кораблем. Командуя им, Дмитрий Сенявин принял участие в знаменитом сражении у мыса Калиакрия…

Догмам и канонам вопреки

К лету 1791 года Османская империя, потерпев в войне с Россией целый ряд сокрушительных поражений на суше, проиграла и все битвы на море. Но все же именно с флотом султан Селим III связывал последнюю свою надежду на перелом в ходе боевых действий. Дело в том, что кроме явного численного перевеса турецкий флот обладал преимуществом и в качестве.

Большинство линейных кораблей османов были построены на французских верфях из выдержанного сухого леса. Это позволяло им быть гораздо более легкими на ходу, чем наши, в спешке построенные из свежесрубленных деревьев. Да и по количеству пушек корабли молодого Черноморского флота в большинстве своем сильно уступали турецким «одноклассникам».

К тому же султан вызвал на помощь из Алжира и Туниса целую флотилию свирепых пиратов-головорезов во главе с их предводителем Сеид Али, носившим прозвище «Гроза морей» и, согласно рассказам, для устрашения подчиненных водившим по палубе на цепи прирученную львицу.

Соединенный флот османов, совершив непродолжительный выход в море, в июле сосредоточился у Варны, а затем перешел к мысу Калиакрия. Всего под командованием капудан-паши Хусейна и Сеид Али состояло 18 линейных кораблей, 10 больших и 7 малых фрегатов, а также 48 боевых единиц меньших классов.

11 августа (н.с.) 1791 года турецкая армада была обнаружена эскадрой Федора Ушакова. У нашего контр-адмирала было 15 линейных кораблей, из которых 5 скорее соответствовали рангу «большой фрегат», 2 фрегата, 2 небольших бомбардирских и 17 вспомогательных кораблей. Строй был походным, линейные корабли шли тремя кильватерными колоннами.

Ушаков для обеспечения стремительности нападения не стал тратить время на предварительное перестроение главных сил в одну колонну и атаковал стоящего на якоре противника в походном строю. Это шло вразрез со всеми постулатами ведения боя, но наш флотоводец полагался на отличную выучку подчиненных, действительно сумевших перестроиться уже в ходе атаки.

Более того, чтобы «выиграть у противника ветер», Ушаков направил свои корабли в промежуток между вражеским строем и берегом. Турки решили было, что «Ушак-паша» тронулся рассудком! Ведь с суши их поддерживали береговые батареи! Но противоречащий всем правилам ведения боя расчет гениального русского флотоводца полностью себя оправдал. Растерявшиеся турки и алжирцы не смогли оказать организованного сопротивления, были разбиты и бросились наутек в сторону Босфора. От полного избиения спасла более высокая скорость их кораблей в сравнении с русскими.

Потери на эскадре Ушакова составили 17 человек убитыми и 28 ранеными. Турки потеряли людей во много раз больше, многие их корабли были сильно повреждены, а уцелевшие рассеялись по всему побережью Малой Азии. Но еще более важным оказалось то, что боевой дух османов был окончательно сломлен. «Гроза морей» Сеид Али, покинувший свой затонувший на виду у всей столицы флагманский корабль, предстал перед султаном в жалком виде, оборванный и обожженный. Существует обоснованное мнение, что именно эта встреча убедила султана в бесперспективности продолжения войны и подвигла его к скорейшему заключению мира на условиях России.

Падения и взлеты Сенявина

«Навархия», которой командовал Сенявин, решающего вклада в победу при Калиакрии, конечно же, внести не могла, однако Ушаков в своей победной реляции отметил, что ее командир «оказал храбрость и мужество». А после произошел неприятный инцидент…

Длительное нахождение в адъютантах при высокопоставленных начальниках несколько разбаловало молодого офицера, без того имевшего независимый и даже дерзкий характер. Именно это обстоятельство стало первопричиной его конфликта с Ушаковым.

Когда адмирал потребовал от командиров кораблей и фрегатов передать с каждого из них на строящиеся корабли Черноморского флота часть команды, Сенявин решил, как и другие командиры, схитрить. Он отправил тех, от кого желал избавиться, в том числе больных и самых нерадивых. Ушаков сделал замечание и приказал заменить негодный контингент, однако зарвавшийся молодой офицер, рассчитывавший на покровительство Потемкина, вступил с адмиралом в пререкания.

Потемкин потакать капризам протеже не стал и одобрил его арест. Ушаков же впоследствии до злопамятства не опустился. В ходе совместной с турками кампании против французов на Средиземном море он доверил Сенявину командование одним из линейных кораблей. А вот император Александр I был далеко не столь отходчив…

В следующей Русско-турецкой войне (1806–1812) Сенявин, ставший уже вице-адмиралом, одержал крупные победы в Дарданелльском и Афонском сражениях. Во втором из них он применил тактический прием, во многом являвшийся развитием идей Ушакова. Против каждого из двух вражеских флагманов он задействовал по два наших линейных корабля. Дело в том, что турецкие моряки в ту пору упорно сражались только до момента гибели или пленения своего флагмана. Сенявин блестяще использовал эту особенность.

Тильзитский мир Александра I с Наполеоном обесценил успехи Сенявина. Он получил предписание вернуть занятые острова туркам и французам и увести эскадру на Балтику. Во время промежуточной стоянки в Лиссабоне она была блокирована превосходящими силами английского флота, в то время как сам город заняли войска французов. Ситуация оказалась весьма щекотливой.

Пока адмирал искал из нее достойный выход, от монарха пришло повеление оказывать содействие Наполеону. Но вскоре англичане выбили французов из Лиссабона. Сенявин, имевший предписание при необходимости затопить или сжечь корабли, вопреки ему договорился с англичанами о том, что русская эскадра до заключения мира между Россией и Англией простоит на рейде Портсмута под русским флагом. В 1809 году все корабли вернулись в Россию.

Всё, казалось бы, закончилось хорошо. Император, однако, непослушания Сенявину не простил и уволил заслуженного вице-адмирала со службы с половинной пенсией, из-за чего его многодетная семья долгие годы едва сводила концы с концами. В знак протеста Сенявин порой демонстративно просил у прохожих милостыню, облаченный в вице-адмиральский мундир! Мелочно-злопамятного Александра I это не проняло…

Справедливость восторжествовала только с восшествием на престол Николая Павловича. Он сразу восстановил героя на службе, повысил его в звании до полного адмирала и назначил командующим Балтийским флотом. В этой должности Дмитрий Николаевич пребывал до 1830 года, пока болезнь не вынудила его попроситься в отставку. Меньше чем через год Сенявин умер. Император Николай I в знак уважения к адмиралу лично возглавил во время похоронной процессии почетный эскорт из солдат Преображенского полка…