Танки: вчера, сегодня, завтра

На протяжении более чем столетней истории танков взгляды военных теоретиков на их боевое применение менялись неоднократно. Сейчас в связи с массовым появлением дронов-камикадзе опять встал вопрос: есть ли место танкам в войнах будущего? Поиску ответа на этот вопрос посвящена статья, в которой анализируются роль танка на поле боя, место и значимость в прошлых и предстоящих военных конфликтах.

Истоки

Впервые танки применили англичане в Первой мировой войне. Это произошло в районе французской реки Сомма в 1916 году. В сражении участвовало 18 английских танков «Марк-1». Пушечно-пулеметные («Самец») и пулеметные («Самка») танки прорвали немецкую тактическую зону обороны на 5 км в глубину.

Этот опыт показал эффективность танков в наступлении, особенно при прорыве эшелонированной обороны. В целом по итогам применения танков на полях Первой мировой определились их роль и место на поле боя. Было определено их назначение: прорыв глубоко эшелонированной и насыщенной средствами поражения обороны противника; поддержка наступающей пехоты в бою огнем и проделыванием проходов в невзрывных заграждениях; подвижное противотанковое средство.

Первая мировая продемонстрировала превосходство пушечных танков над пулеметными. Зародилась классическая схема танка, образцом которой стал французский легкий танк Reno FT-17. У него двигатель располагался сзади, а пушечное вооружение во вращающейся башне. «Француз», кстати, стал основой советского танкостроения, ибо по образцу одного из трофейных французских Reno был создан первый отечественный танк МС-1 (малый сопровождения). Он неплохо зарекомендовал себя в боях на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) в 1929 году.

Межвоенный период

После Первой мировой в военной теории танк оставался основой прорыва. В СССР, например, исходя из концепции многоступенчатой тактики прорыва, были созданы танки разного типа: танки прорыва, танки сопровождения пехоты, танки сопровождения кавалерии, танки дальнего действия и танки дальней поддержки пехоты.

Так получилось, что в Рабоче-Крестьянской Красной армии (РККА) в 1930-е годы появилось большое количество моделей танков, включая плавающие танкетки с пулеметным вооружением, тихоходные пушечные и пулеметные Т-26, быстроходные пушечные БТ-2, БТ-5. Танк БТ-7 с 76-мм пушкой был сравним со средним танком. Кроме того, были тяжелые многобашенные Т-28 и Т-35.

Разработанная в конце 1930-х годов теория глубокой наступательной операции видного советского военного теоретика В.К.Триандафиллова включала положение о применении крупных танковых и механизированных соединений. Успешный опыт применения механизированных частей и соединений РККА на озере Хасан и реке Халхин-Гол показал необходимость создания универсального танка, способного выполнять задачи во всех условиях наступательного и оборонительного боя. Им стал средний танк.

В армиях разных стран массово стали принимать на вооружение универсальные средние танки. У нас — Т-34, у немцев — Т-IV, у американцев — М4 «Шерман», у англичан — «Матильда II». Все они имели примерно одинаковые характеристики. А вот тяжелые танки прорыва, такие как КВ-1 и КВ-2, были только у нас. Только в августе 1942 года подобные танки появились у немцев.

У нас теория глубокой наступательной операции подразумевала самостоятельное применение крупных танковых соединений, танковых дивизий и механизированных корпусов в наступлении, особенно после прорыва тактической зоны обороны, для глубокого охвата обороняющихся частей противника и уничтожения их в окружении.

В 1939–1940 годах на концепцию применения танков повлияли опыт Финской войны, а также анализ действий войск Вермахта в Европе. Точка зрения советского верховного командования на применение танковых войск кардинально менялась несколько раз. Механизированные корпуса то расформировывались, то вновь создавались.

К сожалению, выводы нашим командованием были сделаны ошибочные. Прежде всего не в области массированного применения танков, а в области принципов взаимодействия их с другими видами и родами войск. Там, где советская военная мысль предполагала усиливать наступающую пехоту и кавалерию танковыми подразделениями, немцы поступали с точностью до наоборот: они усиливали танки моторизованной пехотой и артиллерией. Вроде разница небольшая, но смысл меняется кардинально.

Ошибка заключалась в том, что наша теория предписывала танкам наступать со скоростью пехоты. А у немцев в Европе, а затем и у нас в первые месяцы Великой Отечественной немецкая пехота с артиллерией наступала со скоростью танков.

Вторая мировая

Начальный период Великой Отечественной войны показал все наши теоретические промахи в строительстве РККА. С июня 1941 года вермахт проводил межвидовую стратегическую наступательную операцию объединенной группировки войск, где сухопутные войска, ВВС и ВМС в прибрежной зоне проводили операцию под единым управлением, по единому замыслу и плану, под руководством общевойскового командующего в интересах сухопутной группировки войск. Основным ударным кулаком являлись бронетанковые войска.

Не сумев построить оборону и потеряв в приграничных сражениях большую часть танков, руководство СССР в августе 1941 года приняло решение механизированные корпуса и дивизии расформировать в пользу насыщения танками, техникой и вооружением танковых бригад.

Тактика бронетанковых войск вермахта по взламыванию нашей обороны танковыми клиньями была эффективна до насыщения наших войск противотанковыми средствами и построения узлов противотанковой обороны как костяка позиционной обороны во всей полосе.

Противотанковая оборона РККА стала приобретать гибкость и своевременно реагировала на угрозы. Особенно с появлением самоходных артиллерийских установок (САУ) с противотанковыми орудиями СУ-76, СУ-100, ИСУ-122, ИСУ-152, прозванных «Зверобоями» за эффективное противоборство с немецкими «Тиграми» и «Пантерами».

Опыт боевых действий РККА зимой 1941–1942 годов показал: отсутствие в составе фронтов крупных танковых объединений не позволяет войскам развивать тактический успех наступления в оперативной глубине обороны противника. С марта 1942 года стали формироваться танковые корпуса нового штата, к концу 1943 года их было уже 24, на базе которых в том же году были сформированы первые пять танковых армий. К концу войны их было уже шесть.

Параллельно совершенствовалось искусство применения танковых войск. Танковые армии, являясь мощным средством Ставки Верховного главного командования, предназначались для усиления фронтов, наносивших главные удары. Их предусматривалось использовать преимущественно для развития оперативного успеха в наступательных операциях. Не исключалось применение их и в обороне.

Во время наступления нашей армии в 1944–1945 годах крупные танковые объединения использовались как средство наращивания усилий фронтов при проведении глубокой наступательной операции. Их пускали в ход после прорыва тактической зоны обороны противника общевойсковыми армиями при поддержке танковых бригад и артиллерии.

Прорыв организовывался на глубину обороны дивизии первого эшелона противника (30–50 км при ширине прорыва не менее 16–18 км). Мощь начального огневого воздействия при прорыве отводилась артиллерии, плотность которой составляла более 100 орудий на 1 км фронта.

При вводе в сражение танковых армий, которые являлись вторым эшелоном фронта, запас хода машин и войсковые подвижные материальные запасы позволяли совершать глубокие рейды до 200–300 км. После этого войска приступали к уничтожению окруженных группировок, подтягивали тылы и резервы. В  стратегической наступательной операции «Багратион» в 1944 году глубина наступления составила 550–600 км.

Немцы, в отличие от нас, поступали по-другому. Они собирали мощный танковый кулак и им прорывали оборону. При этом ослаблялась танковая составляющая вторых эшелонов.

Американцы и англичане имели только бронетанковые дивизии, применяли их эпизодически и не массово, по сравнению с нами и немцами. Танки использовались в основном для поддержки пехоты, а основную нагрузку по огневому поражению англосаксы возлагали на авиацию.

Послевоенный период

После Второй мировой применение крупных танковых соединений отмечено только в период арабо-израильских войн. Появление высокоточных противотанковых средств дальнего действия, таких как противотанковые управляемые ракеты (ПТУР) и вертолеты с ПТУР, кассетные противотанковые суббоеприпасы индивидуального наведения, заставило пересмотреть старые концепции применения танков на поле боя.

В операциях армии США в Ираке успешно применялись несколько танковых дивизий в составе 7-го армейского корпуса по лекалам «блицкрига» Второй мировой. Опыт действий 1-й, 2-й и 3-й бронетанковых дивизий США в Ираке более ценен в области организации взаимодействия наземных войск и авиации. Особенно опыт нанесения высокоточных ударов в интересах действий наступающих дивизий. Тактика применения высокоточного оружия (ВТО) в США эволюционировала от «Применения комплексов ВТО» в 1991 году до «Комплексного применения ВТО» в 2003-м.

Наш опыт боевых действий в Афганистане, на Северном Кавказе, в Сирии и других вооруженных конфликтах до СВО сводился к поддержке танками пехоты. Тенденция насыщения войск высокоточным оружием, в том числе противотанковым, изучалась слабо. В том числе по причине разгрома военной науки в ходе «приведения армии к новому облику» при Сердюкове.

Развитие современных технологий и эффективное применение беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) в СВО во многом стало неожиданностью и в очередной раз кардинально поменяло представление о применении танков в бою, а танковых войск в войне. Концепция всеобъемлющего контроля поля боя и управления огневым поражением на основе сетецентрического принципа Единой системы управления тактического звена (ЕСУ ТЗ) и Межвидовая автоматизированная разведывательно-ударная система (МАРУС), к сожалению, так и не были введены в действие.

СВО: трансформация взглядов

Незадолго до СВО была восстановлена 1-я танковая армия. Но цели ее применения в современной войсковой операции больше сводились к опыту Великой Отечественной войны. Комплектовалась она, как и другие общевойсковые армии и армейские корпуса, морально устаревшей техникой и имела оргштатную структуру армий конца ХХ века.

ЕСУ ТЗ так и не стала основой сетецентрического принципа управления войсками, техника нового поколения «Армата», «Бумеранг», «Коалиция-СВ» массово не поступила в войска. Фактически роль и место танка, танковых подразделений, частей и соединений в боевых уставах и наставлениях принципиально не изменились с 1930-х годов.

С началом СВО войска применялись в соответствии с современными наставлениями по оперативной подготовке. По опыту сирийского вооруженного конфликта и в соответствии с концепцией ведения сетецентрической войны все боевые подразделения свели в батальонные тактические группы (БТГР), где танковые подразделения опять стали решать задачи прорыва обороны противника и поддержки пехоты в бою.

Однако БТГР экзамена на зрелость в современной войне не выдержали, и после большой перегруппировки российских войск мы вернулись к линейной тактике и линейным частям и подразделениям в новых условиях глобального объективного контроля поля боя и наличия у противника высокоточного оружия.

В дальней тактической и оперативной зоне (от 40 до 160 км) ВСУ располагают ракетами GMLRS, ATACMS, SKALP/Storm Shadow с кассетными боеголовками (противотанковые суббоеприпасы индивидуального наведения на бронеобъекты) с наведением из космоса или стратегическими самолетами-разведчиками Boeing RC-135V Rivet Joint, высотными стратегическими беспилотниками RQ-4 Global Hawk и MQ-9 Reaper.

В средней тактической зоне (30–40 км и более) ВСУ массово используют тактические дроны-разведчики в тандеме с артиллерией или барражирующими боеприпасами.

В ближней тактической зоне (16 км и более) ВСУ применяют FPV-дроны. По последним данным, один оператор в сутки запускает до 30 FPV-дронов. Этих операторов может быть от одного до трех на 1 км фронта. Так что расход дронов в сутки может составить до 100 единиц с коэффициентом эффективности 0,5. Это 50 пораженных целей в сутки на 1 км фронта на глубину позиций батальона первого эшелона.

Танки будущего

Вопрос: остается ли место танку на поле боя? Считаю, отказываться от танка преждевременно и преступно. В СВО танку поручили дополнительную задачу — выполнять задачи САУ, вести огонь с закрытых огневых позиций (ЗОП) в качестве поддержки пехоты.

В тандеме с дроном-разведчиком танк может быть применен как единичный разведывательно-ударный контур. При наличии комплексов активной и динамической защиты, под колпаком средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ), с системами постановки дымовой (аэрозольной) завесы современные танки умудряются выжить и выполнить боевую задачу на открытой местности по доставке пехоты и поддержке ее огнем.

Пример — «Царь-мангал». Но это уже не массовое применение и даже не в составе подразделения, а отдельный танк. Так же как и отдельный боец он становится один в поле воин и менее уязвим, чем подразделение. К слову, считаю некорректным использование слова «мангал» (приспособление для жарки) для названия средств защиты.

FPV-дроны и беспилотники  различного назначения успешно вытесняют другие противотанковые средства по причине низкой себестоимости, простоты освоения, относительной безопасности оператора, возможности почти круглосуточного и круглогодичного применения, надежности и эффективности. К этому можно присовокупить массовость, развитие искусственного интеллекта (ИИ) и машинного мультиспектрального зрения и способность идентифицировать предметы, применение роя дронов с самостоятельным распределением целей.

Роль и место танков в СВО

Итак, от танка как боевой тактической единицы отказываться пока никто не собирается. Снижение масштабов их применения в зоне СВО в 2024 году обусловлено тем, что танки стараются беречь и не подставлять без необходимости.

ВСУ сегодня имеют среднюю укомплектованность танками 25–30%. Многие танки неисправны. Основной урон танкам наносят FPV-дроны и барражирующие боеприпасы.

Однако задач, возлагаемых на современный танк в бою, стало только больше. Танк и сегодня остается основной ударной силой общевойсковых подразделений.

Применение танка в качестве средства прорыва глубоко эшелонированной обороны противника сегодня возможно только в условиях нелетной погоды для беспилотников (туман, сильный дождь, ветер). Благоприятные для танковой атаки условия можно создать самостоятельно средствами РЭБ, аэрозольными (дымовыми) завесами, физическим (огневым) уничтожением (подавлением) операторов беспилотников в полосе выдвижения, развертывания и наступления наших танковых подразделений, а также в сторону флангов не менее чем на 15 км.

В таких условиях победа в бою будет зависеть от скорости, натиска, инженерного обеспечения наступления и от уровня защищенности бронеобъектов от противотанкового оружия ближнего боя, а значит, от взаимодействия с пехотой.

В числе других задач — поддержка наступающей пехоты в бою огнем, проделывание проходов в невзрывных заграждениях, борьба с танками противника, создание активного мощного резерва в обороне и, конечно же, ведение огня по противнику с закрытых огневых позиций. Для выполнения этих задач необходимо танк защитить, прикрыть и сделать незаметным на поле боя.

Танк завтрашнего дня

Перспективный облик танка будущего будет зависеть от того, какие средства вооруженной борьбы могут появиться завтра. Тем не менее уже сегодня необходимо задуматься о том, какой танк нам нужен в будущем. Исходя из возросшей роли дронов, считаю, что танк будущего — это необитаемый наземный дрон или автономный роботизированный комплекс.

Танк будущего необходимо создавать в виде серии специализированных боевых машин на единой платформе. Вероятно, что это будет низкая, слабоконтрастная, высокопроходимая, скоростная и защищенная боевая платформа с возможностью дистанционного управления. Возможно, с возможностью преодоления противотанковых заграждений по воздуху или с помощью выдвижных телескопических опор.

Автономность будет обеспечиваться использованием технологии нейросети и машинной памяти, позволяющей принимать самостоятельные решения на выполнение боевой задачи или восстановление связи с оператором или с головной машиной при действиях «в стае».

Платформа, в зависимости от поставленной задачи, может комплектоваться сменным боевым модулем. Например, превращаться в боевую машину и отдельную тактическую боевую единицу с возможностью действовать «в стае» или самостоятельно, где каждая из боевых машин выполняет свою роль боевой единицы, а еще лучше — пары.

Стандартный набор малого тактического подразделения (рота) будет включать следующие элементы:

• - два командных (возможно, обитаемых) коммуникационных модуля управления и ретрансляции радиосигналов, с штатными дронами наблюдения за полем боя;
• - три боевых модуля-разведчика с легким вооружением самообороны, оптико-электронной, тепловизионной, наблюдательной аппаратурой на выдвигающихся мачтах, а также радиолокационной и радиоэлектронной системами наблюдения и вскрытия противника с несколькими дронами;
• - два боевых модуля-сапера с легким вооружением самообороны, системой разминирования, системой установки мин с применением дронов;
• - три боевых модуля с тяжелым вооружением (танк) с возможностью ведения огня с ЗОП в автоматизированном режиме, с системой дистанционного наблюдения и корректировки огня на базе дронов;
• - три боевых модуля наземной поддержки и прикрытия (БМПТ) с ПТУР, 30-мм автоматической пушкой и автоматическим гранатометом и дронами-камикадзе в виде самостоятельного вооружения, базирующегося на боевой машине поддержки танков;
• - два боевых модуля противодействия беспилотникам на основе дронов-перехватчиков с совмещенной системой оптико-электронного, акустического и радиолокационного обнаружения и сопровождения дронов противника, спаренной зенитной крупнокалиберной пулеметной установкой и системой постановки зенитного картечного заградительного огня, станцией РЭБ, отстрела гранат воздушного аэрозольного прикрытия;
• - два эвакуационных модуля тяжелого бронирования (платформы) с системой автоматической сцепки и расцепления для эвакуации техники и людей из-под огня противника, поврежденных машин и для снабжения пехоты боеприпасами, провизией и водой.

Итого, рота может насчитывать 15–17 боевых машин, которые смогут действовать в наступлении на фронте шириной 1000–1500 м или удерживать оборону на фронте 2000–3000 м.

Возможно самостоятельное действие машин под руководством командира, но не исключается взаимодействие с солдатами своего мотострелкового подразделения, действующих на мотоциклах или квадроциклах или в пешем порядке (2–3 солдата на боевую машину).

Взаимодействие возможно через интерфейс и создание единого разведывательно-информационного пространства в системе «солдат — машина взаимной огневой поддержки», передачу команд или целеуказаний в ходе боя, где решение человека остается приоритетным по старшинству, от командира до рядового. Образно говоря, куда направлен ствол автомата командира боевой машины, туда смотрит и ствол пушки боевой машины.

При этом командир роты и все вышестоящие командиры видят все поле боя глазами машин и солдат. На электронной карте командира автоматически отмечаются места расположения и физического состояния солдат. Объекты противника, старые и вновь выявленные, могут сразу назначаться в качестве целей. Так же запрашиваются прикрытие ПВО и непосредственная воздушная поддержка полковой ротой (батальоном) беспилотников.

Управление подразделением в ходе боя возможно из укрытия (бункер) или с обитаемой командирской машины. Целесообразным считаю применение подразделения по схеме, где каждая боевая машина заранее получает свою боевую задачу, знает свой маршрут и функцию, индивидуальный или коллективный объект атаки, какую позицию и где удерживать после выполнения первичной боевой задачи, а в обороне — свой участок местности для обороны, где для боевой машины оборудовано несколько позиций.

Командирская машина знает или в установленное время может запросить обновление информации о противнике: где он находится, на каком он расстоянии, какими силами и с какой стороны стоит ожидать нападение.

В дальнейшем из малых тактических подразделений возможно формирование средних тактических боевых подразделений (батальон–полк) и крупных (бригада–дивизия), а потом опять возможно проведение глубоких наступательных операций.

Не секрет, что уже ведутся работы по созданию дистанционно управляемых наземных боевых машин — от небольших вездеходов с пулеметом до танка. Развитие в этой области идет семимильными шагами. От FPV-танка до танкового робота, способного принимать решения без помощи человека, на самом деле не так уж и далеко. От программы поддержки принятия решения до полноценной боевой единицы, способной самостоятельно определять противника по вооружению, типу боевых машин, отличительным знакам на броне, шевронам на форме и другим предметам, прописанным в программе «свой-чужой».

Уверен, танки еще покажут свою востребованность и помогут одолеть самого сильного противника.