Камуфляжный покров
С изменением характера войны из-за массированного применения дронов маскировочные сети и маскхалаты, антитепловизионные пончо неожиданно оказались одним из самых важных расходников на поле боя. Тысячами метров искусно сплетенного мастерицами полотна сегодня укрывают военную технику, медицинские «буханки», позиции и самого главного участника театра военных действий — солдата.
Организатору группы помощи СВО «ПоZOVуСердца» Ксении Смирновой пришлось с нуля и практически в одиночку осваивать непростое ремесло. «Было непросто, но я не сдалась», — признается волонтер, чей скромный цех в Подмосковье за несколько лет разросся до целого производства. Уникальные сети этой волонтерской группы побывали на всех направлениях, и фирменное плетение оценил не один боец.
«Потому что своих мужиков жалко»
Об уникальных маскировочных сетях, которые мастерицы из Москвы и Подмосковья плетут для наших бойцов, я узнала от волонтеров, которые постоянно гоняют «за ленточку». «Ты представить себе не можешь, насколько крутые у них сети, каждый листик как настоящий...», — как-то поделилась куратор одной из волонтерских групп. Заявление заинтриговало, тем более что на четвертый год спецоперации бывалых волонтеров удивить маскировочной сетью, какой бы хорошей она ни была, непросто.
«АС» решил узнать у организатора волонтерской группы «ПоZOVуСердца» Ксении Смирновой, как мастерицы плетут свои фирменные сети.
— Ксения, вы до начала специальной военной операции занимались плетением маскировочных сетей?
— Нет. Когда началась спецоперация, мы начали собирать гуманитарку беженцам, затем для жителей прилегающих территорий. Но потом поняли, что этого мало. Тогда я начала искать людей, через которых можно было отправлять помощь военнослужащим, и вышла на Нижегородский фонд «Привет из дома-152», которым руководит жена военного. Посмотрела ее видео и меня зацепило. Она ездила в Валуйки и возила туда, банально, бытовую мелочевку — салфетки, носки... Наша семья начала помогать по мере сил, мы отправляли «ништячки» для наших ребят, которые могли их порадовать. Потом я начала активно писать в нашем храмовом чате, мол, мы собираем помощь на фронт, присоединяйтесь. Но это не получило большого отклика.
— Почему?
— Мне дали понять, что в храмовом чате говорить о войне не нужно, он для других целей. Тогда меня очень поддержал наш настоятель, который благословил оставить телефон в закрепе для тех, кто все-таки хочет и готов помогать фронту. Но это стало очень многих раздражать, и я вскоре поняла, почему, — наше общество раскололось, так как у очень многих на Украине были родственники.
В итоге мне пришлось создать свой чат для помощи фронту, который объединил первых 15 волонтеров. Уже через три месяца нас было примерно сто человек. Тогда мы уже стали собирать средства на что-то посущественнее, чем носки. Например, на беспилотники-«мавики», и отправляли их с Нижегородским фондом, потому что в то время в Железнодорожном я не могла найти «контактеров» — людей, которые контактируют с подразделениями на фронте. Через какое-то время мы все-таки вышли на такого человека, и у нас появилось шесть подшефных подразделений, для которых мы собирали на броники, медицину.
И все время от ребят приходил запрос — сети. Помню, не удержалась, выпалила: «Что же это такое с сетями?» Парень говорит: «Да, есть проблема, их не хватает. Мы закупаем китайские сети, а они никакие». Когда мы начали искать волонтерские сети, то столкнулись с неожиданной проблемой — их практически нет и купить невозможно. В 2022 году их действительно плели очень мало.
— Не помните, в Москве и Московской области сколько было волонтерских групп, которые занимались именно сетями?
— Я нашла две: одну в Щелкове, вторую в Москве. У нас под домом был цех, но там плели только для своих фронтовиков. В то время я активно занималась изучением нового оружия, FPV-дронов, и поняла, что кроме сбора обычной гуманитарной помощи мне теперь надо осваивать плетение сетей. Потому что нам своих мужиков жалко.
— А китайские сети чем плохи?
— Китайская сеть тонкая, сделана из пленки, один прилет — и сеть разрывается. Кроме того, когда пленка горит, то затекает за шиворот нашим ребятам. Капающая пленка прожигает сразу до кости, ребята получают сразу ожоги третьей или четвертой степени. Теперь представьте, что если парень сидит под такой сеткой, которая загорелась, и на него льется расплавленный пластик.
Волонтеры, которые плетут сети без перчаток, знают, как долго заживают раны. Дело в том, что мы оплетаем сети полипропиленовой ниткой, которую обязательно нужно опалить. Бывает, закрутишься, слишком много опалишь, и она капает на руки. Рана заживает месяца полтора. У каждого оплетчика шрамов на руках достаточно много.
Синдром отличницы
— С чего началось освоение новой профессии?
— По ночам изучала техническое задание. Ведь вначале те немногочисленные волонтерские группы из чего только не плели сети — из колготок, свадебных платьев. Но волонтеры не военные люди, никто не знал, что такие сети могут выдать местонахождение бойца и техники, так как «светятся» в тепловизоре. Мы начали искать правильные материалы.
Я нашла в Интернете книгу 1976 года о том, как правильно заниматься маскировкой. Изучая гонку технологий по маскировке времен Второй мировой войны, я открыла для себя много нового. У меня, как у человека с искусствоведческим образованием, просто слюнки текли. Например, там описывался способ маскировки судов под плавающие острова. Понятно, что сейчас никого не обманешь, потому что география всем хорошо известна. Но тем не менее полет мысли просто поражал.
После изучения имеющихся материалов и технологий я решила, что наша группа будет плести из спанбонда определенной плотности, на определенных основах, определенным видом плетения, а оплетать только определенным жгутом. Почему? Потому что я за качество. У меня синдром отличницы.
— Сколько времени ушло на изучение основ?
— Все это я изучала месяца три. А потом начала искать мастерскую. Сначала вышла на цех в в своем городе и предложила девчонкам плести вместе. Говорю: «Я привожу людей, и мы также участвуем деньгами». Это ведь бесплатный труд, попробуй найди людей, замотивируй.
— Сложно было найти добровольцев?
— Вообще, если собираешься создать какое-то производство, то должен знать все его этапы, как говорится, от и до. Для меня это было понятно. Но как это объяснить людям? Они готовы финансово помогать и участвовать только в том, что они понимают. Когда мы закупали первые дроны-«мавики», просила бойцов на камеру рассказать, что это и почему они важны. Тут то же самое. В противном случае, уверена, что на предложение начать плести сети последовал бы логичный ответ: «Купи в Китае». Мы их закупали в Китае, повторюсь. Но таких сетей бойцам хватало на два часа...
— Как наладили сотрудничество с местными волонтерами?
— Предложила им работать с условием, которое, как мне показалось, должно было их заинтересовать: одну сеть нам, другую им. Мне прямо сказали: «Ты приходишь сюда со своими деньгами и руками, и плетем мы только нашим ребятам, потому что мы и так не успеваем. Хочешь сама плести, ищи другое помещение». До этого я думала, что все свои, а оказалось, что нет.
Но мы все-таки набрались сил и терпения, пришли в эту мастерскую — нам нужно было научиться плести. К нам отнеслись холодно, потому что тратить свое время на обучение никто не хотел. Но мы научились. Нам для этого хватило нескольких дней. Там поняли, что мы толковые — не у всех ведь получается. Нам даже предлагали остаться. Но мы начали искать свое помещение. У нас тоже есть «свои».
— Почему не у всех получается?
— Не все могут овладеть некоторыми способами плетения, «распятновкой» — созданием определенного рисунка на сетях. Некоторые сети плести легко — плетение может освоить и подросток, и 80-летний пенсионер. Другие сети плести действительно сложно, потому что нужно включать голову, смекалку. Например, чтобы получилась хорошая «распятновка», надо все время отходить и смотреть на рисунок издали. У нас сейчас даже есть свой лайфхак — мы фотографируем сеть на расстоянии, так как через камеру рисунок смотрится по-другому.
Люди совести
— Помните первый день в свободном плавании?
— Еще как! У нас вскоре появился свой первый цех, в котором мы поставили большую станину на шесть метров. После этого мы запустили производство. Первое время нас было пятеро. Они сейчас составляют костяк нашей волонтерской группы. Но в первый день я плела одна. Со слезами на глазах, потому что училась оплетать сети. Никто из наших соратников не захотел передать свой опыт, только сказали: «Смотрите видео». Я сутки рыдала, но научилась. В результате мы выработали свою методику, и теперь у нас одно из самых крепких оплетений. Кто-то бросает, если не получилось сразу, кто-то упрется. Я уперлась.
Сейчас у нас девять цехов: два в Москве, один — в Балашихе, остальные в микрорайоне Железнодорожный города Балашиха. В основном чате нас до 300 человек и 170 - в рабочем.
— Можете сказать, сколько человек плетут сети прямо сейчас, пока мы с вами разговариваем?
— Человек 30–35. Но в цехах тоже есть ротация. Одна мастерица пришла на два часа, вторая смогла только на 40 минут, а третья — восемь часов у станины. При этом мы не работаем так, чтобы истощиться полностью, а сколько можем. Если только не появляются срочные заказы.
— Что значит срочные заказы?
— Мы составляем заказы заранее, примерно за три месяца, минимум за месяц. Формируем очередь для пары десятков наших подшефных подразделений, которым помогаем постоянно. Но в любой момент нам могут позвонить и попросить сети вне очереди, скажем, завтра. Мы не отказываем никому. Медики для нас вообще святое. Им всегда вне очереди отдаем, потому что они спасают ребят, бывает, на себе тащат раненых с поля боя.
Помню, как-то приехали волонтеры от погибшей журналистки Ани Прокофьевой, им нужно было пять сетей. Мы как раз в это время в цехе работали. Отдали им сети, а они от радости чуть ли не плачут. Говорю: «А еще надо?» Они: «Надо». Отдали все, что у нас на тот момент было, суммарно десять получилось. Да, придется выйти в ночную смену, чтобы не подвести тех подопечных, кто в очереди. Никто не возмущается, выходят на смену. А некоторым мастерицам, на секундочку, под 70 лет. Но иначе мы не можем, потому что это для наших ребят.
— Насколько плетение сетей трудоемкое дело?
— Три новичка сеть могут сплести за день. Опытная мастерица за день сплетет одну-две сети. Спецзаказ, конечно, отдельная история.
— Всем под силу такой график?
— У нас нет смен как таковых. Мы работаем в удовольствие или по совести. Но бывает всякое. Одна новенькая работала шесть часов, глядя на нас, потом разрыдалась, говорит: «Больше не приду». Мы: «Да кто, милая, тебя заставлял?» — «А мне стыдно, вы же работаете...»
Да, у нас есть пилотные цеха, в которых работают в плотном режиме. Ими руководит Маша. Она работает в ближайшем госпитале, в пять утра у нее заканчивается смена, а в 9 утра цех уже открыт. Она знает, почему она это делает. Потому что она этих мальчиков видит в госпитале. Таких пилотных цехов у нас три. Остальные, понятно, не в таком режиме плетут.
Весенняя коллекция для танка
— Сколько сетей суммарно вы отправляете на фронт?
— В этом месяце получится почти 150 сетей. Потребность в сетях сейчас очень высокая. Поэтому мы плетем только летний монохром, то есть без «украшений» — «суперраспятновки». Берется один цвет, в данном случае «летний камуфляж», а ребята на местах сами их доводят до ума, благо научились это делать. Монохром плести легче и быстрее, в итоге получается больше.
— На какие конкретно цели идут ваши сети?
— Мы сразу решили, что плетем на технику: на реактивные «Грады», на пушки, танки, словом, на «коробочки», как говорят ребята. Такая сеть должна быть достаточно крепкой, потому что из-за постоянного движения механизмов слабая моментально порвется. Кроме того, сейчас задача — максимально прикрыть технику, так что сеть должна быть непроницаемой для дрона. Сопоставив все требования, мы взяли за основу тип плетения «G», который в свое время придумали волонтеры. Мне это плетение нравится тем, что если есть прилет, то сеть рвется в конкретном месте, а не «расползается» на всю ширину.
— Сколько в среднем «живет» сеть на фронте?
— Сеть — это расходник, который постоянно должен пополняться на линии фронта. Кроме того что сети рвутся и портятся, они имеют свойство выгорать под палящим солнцем. Если она потеряла цвет, значит, больше не годится. Это демаскирующий признак для дрона-шпиона.
Бывает, что наши бойцы должны резко сорваться с позиций и не успевают снять сети, например с блиндажа. Тут уже ничего не попишешь.
Но у нас есть свой рекорд. На активно работающих пушках наши сети прожили полгода. Это много. Да, наша качественная сеть тоже горит, тоже выходит из строя, негорючих еще не придумали. Но она хотя бы за шиворот бойцу при горении не капает и служит не два часа.
— Правильно понимаю, что цвет сети зависит от участка фронта, на который она будет отправлена?
— Конечно. Линия фронта у нас длинная. И соответственно цветовая гамма разная. Поэтому сети имеют различные названия, связанные с направлением: «Запорожская», «Херсонская» и так далее. Кроме того мы плетем сети под каждое время года. Больше всего радует весна, в это время года зелень особого цвета. И ради этих месяцев мы заранее плетем обновку к новому сезону. А в это же время ребята еще просят сети зимней расцветки.
Мы сначала даже составили каталог, мол, такие сети так-то будем плести. Но оказалось, что линия фронта намного интереснее — даже «лунные пейзажи» бывают.
— А как выглядит такая «лунная» сеть?
— Это что-то рыжее, а внутри черное. Бывают просто черные сети. Когда шли бои за Бахмут (Артемовск), нам прислали фото выжженного леса и попросили сплести черную сеть. Ребята жаловались, что иначе их видно.
— Вражеские коптер или дрон могут опознать сеть?
— Все зависит от того, на какой высоте летит коптер. Плетение «G» в зелени считывается с 30 метров, на открытой местности с 50 метров. Если сеть с «распятновкой» и еще на ней «кустики», то сеть не считается. FPV-дроны, которые летают на высоте 15 метров, понятно, увидят. Поэтому сверху нужно навязывать «Листик» — имитация листвы.
— Вы сказали, что спецзаказ — отдельная история. Почему?
—Их плести сложно и относительно долго. Таким сетям особое внимание. Помню, сплели мы как-то «грязную зиму» для Часова Яра. Боец приехал, посмотрел на нее и говорит: «Не пойдет. У нас там «птички» носятся низко, надо так, чтобы она была плотная и при этом с имитацией листвы». Мы взяли за основу плетение «G» и плотно навязали «листики». Получилась «жирная» сеть. Такая плетется три дня, не меньше.
— У вас есть фирменная сеть, такая, чтобы только ваша?
— Вообще, сейчас тяжело «застолбиться». Потому что все в открытом доступе. Мы увидели, что девчонки плетут «кустики», и начали тоже их делать. Кто-то у нас что-то «слижет». Это нормально. Так и должно быть. Тем не менее фирменная сеть у нас есть: «Рапунцель» — лыковая сеть. Мы ее впервые делали для артиллерии отряда «Каскад». Техника стояла в сухостое, и ее нужно было укрыть таким же маскировочным сухостоем. Ее бойцы помнят до сих пор, говорят: «Ваши сети очень хорошие, но «Рапунцель» просто супер». Такая сеть плетется неделю. Представьте, если волонтерский штаб в день выдает по четыре сети монохрома, а при поступлении такого спецзаказа ты его просто выключаешь на неделю, чтобы сплести одну?
Кроме того, мы плели «жирные» сети, которые ребята использовали как «лешаки» (камуфлированные маскировочные халаты для снайперов). Пришлось ими временно пользоваться, потому что не было «лешаков». Они в них заворачивались и шли на задание. Все возвращались.
— Сейчас вся техника в противодроновых «мангалах» — металлических наварных конструкциях. Для них, наверное, нужны особые сети. Это усложняет процесс плетения?
—На «мангалы» плетем монохром, им все равно, потому что их и так видно. Но «мангал» все равно надо замотать. Раньше на танк нужно было три сети, теперь восемь. Потребность в сетях все больше и больше — потому что «мангалы» наваривают на все, даже на эвакуационные «буханки». Когда-то я отправляла 12 сетей и была уверена, что закрыла три танка, теперь я укрыла один танк и что-то еще по мелочи.
Кроме сетей мы начали плести накидки на антитепловизионные пончо. Началось с того, что к нам обратилась дружественная волонтерская группа «Св. Георгий Победоносец» из Балашихи, которая с мастерами малых волонтерских групп разработала и уже более двух лет доставляет на фронт комплекты «пончо и гамаши». Они пользуются большим спросом, так как являются надежной защитой от вражеских дронов.
Но у этой группы волонтеров только маленький швейный цех, а накидки изготавливаются методом плетения. Накидки, выполненные в технике плетения «листик», помогают изменить контур человеческой фигуры, видимый в прицел прибора ночного видения. Боец в таком пончо с накидкой воспринимается прибором ночного видения и тепловизором, как кустик или другое растение. Коллаборация волонтерских усилий дает положительный эффект в деле защиты наших воинов.
«Я за тебя воюю»
— Сколько в месяц вам нужно собрать денег, чтобы обеспечить ребят сетями?
— Примерно 200 тысяч рублей. Знаю, что многие волонтеры берут деньги за материалы, то есть отдают по себестоимости. Мы себе этого не позволяем. У нас люди не просто бесплатно работают, но и приносят свои финансы. Да, деньги искать очень тяжело. Есть пара человек, к которым я могу обратиться, и они раз в два месяца могут дать по 15 тысяч рублей. Это потолок. Только однажды у нас был жертвователь — многодетный папа. После смерти матери он пожертвовал 400 тысяч рублей. Захотел, чтобы наследственные деньги пошли на помощь фронту. Тогда мы два месяца протянули без сборов.
Иногда бывает — денег нет, а материал для сетей нужен. Тогда кидаю клич в различные чаты: там тысяча, тут три... Помню совершенно трогательный эпизод: два наших волонтера, пенсионерки, принесли пять тысяч рублей, когда с деньгами было совсем туго. Для пенсионера в Подмосковье это существенная сумма, у них нет военных пенсий. Бывает, денег нет, и нам дают материал в долг, потому что знают, что я расплачусь. Но как бы ни было тяжело с финансами, сети мы принципиально продавать не будем.
Однажды один из наших мастеров поехал к сыну за ленточку, когда вернулся, заявил, что уходит. Выяснилось, что сын ему сказал, что все сети якобы продают и на плетунах, которые работают бесплатно, просто наваривают.
— Такое бывает?
— К сожалению, бывает, что волонтерские сети попадают на рынок. Но не наши, потому что я знаю тех, кому их передают. Нам присылают отчеты от ребят, что они их получили. Мы точно знаем, что сети будут на позиции, ребята будут ими укрываться. Ни одна наша сеть на рынок не ушла.
На самом деле не все так плохо. СВО дала мне возможность увидеть людей. Моя телефонная книжка сначала на две трети была опустошена, потом она заполнилась номерами телефонов огромного количества людей, которых я могу назвать людьми. У меня теперь очень много братьев на фронте и три бати. Все они для меня за эти годы стали по-настоящему родными.
Помимо этого мы еще психологическую помощь оказываем, поддерживаем духовно. Например, мы отправили на фронт православный набор: молитвослов, Евангелие, маленькая Псалтырь с Псалмами, о которых говорят, что если будешь их читать, то останешься жив, даже если рядом будут рваться снаряды, икона, поясок «Живый в помощи»...
Помню, с одним бойцом отправляли духовные наборы, а он так свысока: «Я спокойно к этому отношусь». А тогда почему-то было тяжело найти в продаже пояски «Живый в помощи», я ему три положила, говорю, может, кому отдашь. Он сходил в первый бой, звонит ночью: «Ксюша, как этим пользоваться? Куда наматывать?» Говорю, не надо наматывать, молиться надо.
Вижу трансформацию парней. Особенно тех, кто на Запорожском направлении в 2023 году выжил. Вначале, когда предлагала духовный набор, они говорили: «Нам не надо». Через полгода: «Присылай духовный набор». Еще через месяц: «Я пошел на боевое задание, молись». Один боец вообще воцерковился, в храм сейчас ходит.
— А вы сами ездили на фронт к ребятам?
— Мне одно время начали говорить, что я обязательно должна побывать на фронте. Ну, я собралась, даже начала искать, с кем поехать. Есть один батя, с которым я бы поехала, потому что у него чутье, с ним нестрашно. Обратилась к брату с просьбой найти мне броник. А он: «Куда собралась?» Говорю: «На фронт». И тут он мне такую тираду выдал, после чего добавил, что, если я поеду на фронт, он мне больше не брат. Он в свое время перевидал немало женщин, которые не выдерживали нагрузок. Говорит: «Ты человек очень восприимчивый, тоже можешь не выдержать. Не надо, если я тебе дорог».
Больше попыток попасть на фронт я не предпринимала. Лучше мы с нашими волонтерами будем помогать отсюда. Каждый должен заниматься своим делом, помогая победе.
— Ксения, так непросто найти деньги, потом материал, сплести, оплести... Вам бывает жалко тратить столько сил на расходник, который непонятно, сколько проживет?
— Если мы хотя бы одну жизнь спасли своими сетями, мы свое дело сделали. Мы спасли. Другая волонтерская группа спасла. Мужик домой вернулся, детей нарожал здоровых. Для меня это важно. Когда он сидит под сетью, сплетенной руками с молитвой, он знает, что о нем здесь думают, его ждут. Один сказал: «Я за тебя конкретно воюю». Это дорогого стоит.
***
Реквизиты для помощи волонтерам группы «ПоZOVуСердца»
2202208079243003 (Сбербанк)
Нелли Валентиновна К.
