Гонка дронов

Удалось ли нашим разработчикам беспилотников догнать конкурентов и в полной мере удовлетворить потребности армии? Каковы тенденции в области беспилотной авиации? На эти и другие вопросы в интервью «Армейскому стандарту» рассказал ведущий российский эксперт в области беспилотных комплексов, главный редактор интернет-портала «Беспилотная авиация» Денис ФЕДУТИНОВ.

— Еще несколько лет назад Российская армия очень отставала от законодателей моды в области беспилотных комплексов — США и Израиля. Ситуация изменилась? В каких сегментах летающих дронов Россия наверстала отставание? По каким беспилотникам отставание сохраняется?

— Описанное положение вещей со значительным отставанием как российских военных в части оснащения беспилотными комплексами, так и российских компаний в части разработки и создания такого рода комплексов — оно в значительной степени характерно для периода начала и середины прошлого десятилетия. К тому времени беспилотные системы, созданные еще во времена СССР, во многом превратились в совершеннейшую архаику с практически нулевым потенциалом по модернизации и представляли интерес главным образом с исторической точки зрения. Работы же по созданию новых систем практически не финансировались из военного бюджета в силу его скромных объемов, а также недостаточно высокого приоритета, который на тот момент имели беспилотники в понимании военных.

После конфликта в Абхазии и Южной Осетии в 2008 году факт отсутствия в войсках современных комплексов с беспилотными летательными аппаратами игнорировать уже было невозможно. Очень ярко контрастировало их отсутствие у российских военных с беспилотным арсеналом грузинской стороны. Именно эти события стали причиной коренного перелома в отношении беспилотных систем в Министерстве обороны России. Впоследствии это вылилось в ряд конкретных действий с соответствующим финансированием.

— В чем это выразилось?

— Самое главное — начали изучать зарубежный опыт и формировать собственные представления о потребных системах. Было очевидно, что на исправление ситуации необходимы годы. Чтобы хоть как-то сократить это время, было принято решение закупить партию беспилотников в Израиле. Это был первый шаг. Вторым шагом стало начало масштабных закупок российских беспилотников малого класса, созданных отечественными разработчиками в инициативном порядке. Они прошли сравнительные испытания по линии Минобороны. Наконец, третьим шагом стала выдача контрактов на выполнение необходимых научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, направленных на создание перспективных российских беспилотных систем различного класса.

В результате ситуация существенно изменилась. В наших Вооруженных силах имеются современные образцы беспилотных систем малого класса самолетного типа. Можно назвать «Элерон-3» казанской компании «Эникс» и более тяжелый «Орлан-10» питерской компании СТЦ. Они представляют наиболее значительную часть тех систем, которые эксплуатирует Минобороны. В данных категориях отечественные разработки вполне соответствуют уровню аналогичных систем, стоящих на вооружении других технологически развитых стран.

— Вы упомянули ряд НИОКР, в каких направлениях работают сейчас наши КБ?

— Отечественные компании, как государственные, так и частные, проводят работы как в части совершенствования тех систем малого класса, которые уже поставляются и эксплуатируются российскими военными, так и в части создания новых систем. Что касается последних, то в разработке системы тактического и оперативно-тактического класса. Если перечислять их по мере роста размерности, то, во-первых, это аппараты тактического класса, над проектом которого работает входящее в состав концерна «Вега» КБ «Луч» из Рыбинска. Во-вторых, это собираемый в России по лицензии израильский комплекс «Форпост», имеющий уже отечественные подсистемы. Дальше это аппарат «Орион» массой более тонны, который разрабатывается компанией «Кронштадт», и еще более крупный аппарат «Альтаир», разрабатываемый ОКБ имени Симонова. Последний относится к классу средневысотных аппаратов большой продолжительности полета. Наконец, создается тяжелый разведывательно-ударный беспилотный летательный аппарат, работы по которому ведутся Объединенной авиастроительной корпорацией, вероятно, с преимущественным участием компании «Сухой».

— Когда у Российской армии могут появиться в достаточном количестве разведывательно-ударные беспилотные комплексы большой продолжительности полета?

— Ни заказчик, ни компании-разработчики не афишируют ход работ. Тем не менее, по имеющимся открытым данным, можно сделать вывод, что ряд проектов находится на этапе летных испытаний. Думается, что некоторые из них уже на финальных стадиях. Значит, можно ожидать начала их серийного производства.

В общей сложности от момента начала работ по упомянутым проектам прошло порядка 5–6 лет. Много это или мало? Да, конечно, хотелось бы, чтобы процесс создания отечественных беспилотников шел быстрее. Однако не стоит забывать, что уровень компетенций в данном вопросе в нашей стране десять лет назад, в 2008 году, о котором я говорил как о переломном моменте, был крайне низким. В момент старта ряда упомянутых программ в 2011–2012 годах компании, выигравшие соответствующие конкурсы Минобороны, оказались перед чрезвычайно серьезными вызовами. Они были связаны с необходимостью создания ряда технологий и подсистем, ранее не существовавших в России. Более того, уже в процессе реализации данных проектов разработчики столкнулись с проблемами, связанными с санкциями против России. Потребовалось импортозамещение ряда компонентов.

В перспективе отрицательные явления политического свойства в ближнем будущем, скорее всего, будут лишь обостряться. А это значит, что российским разработчикам придется в еще большей степени полагаться на системы и технологии, созданные непосредственно в России, то есть работы по замещению импортных компонентов, очевидно, продолжатся.

— Есть ли у нас для этого ресурсы? Я говорю и о финансах, и о людях.

— Кадровый вопрос, безусловно, является одним из ключевых. На мой взгляд, по сравнению, скажем, с тем, что было лет десять назад, положение с кадрами в отрасли улучшилось. Тогда же, когда Минобороны задавало промышленности разработку упомянутых перспективных систем, фирмы, которые начинали работать в этой сфере, столкнулись с колоссальной проблемой — людей, которые бы имели достаточные знания и опыт для работы над такими проектами, было по всей стране очень мало. Их приходилось собирать буквально по одному человеку. Компаниям пришлось предложить этим специалистам достойные условия. И сейчас задача этих компаний — удержать тот кадровый состав, который они с таким трудом набрали.

Что касается экономических факторов, они, конечно, имеют и будут иметь определенное влияние на реализацию проектов в области беспилотных систем. Доступных финансовых средств ввиду бюджетных сокращений на фоне сложной экономической ситуации, усугубленной санкционным давлением, вероятно, будет все меньше. Сокращения, скорее всего, затронут многие военные программы, однако хотелось бы выразить надежду, что беспилотные проекты пострадают в меньшей степени в силу своей высокой значимости.

— Чему научила Сирия в плане использования беспилотников?

— Боевые действия в Сирии позволили российским Вооруженным силам на практике испытать разнообразные образцы беспилотной техники. К весне 2016 года в Сирии была развернута группировка из 70 российских беспилотников, или примерно 30 комплексов. В декабре 2016 года было сообщено о дополнительной переброске еще трех комплексов. К осени 2017 года суммарное количество полетов российских беспилотников в Сирии составило с начала кампании 16 тысяч, а их общий налет — 96 тысяч часов. При этом интенсивность применения беспилотных систем выросла более чем в 2,5 раза. Если в 2015 году беспилотники совершали ежемесячно порядка 400 вылетов, то в 2017 году каждый месяц выполнялось более тысячи запусков беспилотных аппаратов.

Думаю, боевой опыт обеспечил как военных, так и специалистов промышленности весьма не бесполезными данными. При этом армия получила возможность проработать новые варианты тактики применения беспилотных систем, а разработчики получили значимую дополнительную информацию по качественным характеристикам работы аппаратов в различных условиях, надежности работы подсистем и системы в целом.

— Основные задачи, которые ставятся перед беспилотниками сейчас в России, — это разведка и наблюдение. А какие новые задачи могут появиться?

— Да, действительно, разведка и наблюдение превалируют среди задач, решаемых сегодня беспилотными авиационными системами. Однако даже сейчас весь перечень решаемых с применением дронов задач не ограничивается упомянутыми двумя. Кроме них это также целеуказание для разнообразных ударных систем, задачи радиоэлектронной и радиотехнической, радиационной, химической и бактериологической разведки, транспортные задачи, а также ударные функции. Предполагается, что значение последних в перспективе вырастет в абсолютных и в относительных значениях.

Чрезвычайно важно развивать гражданское применение беспилотников. В начале прошлого десятилетия отнюдь не военные, а парамилитарные структуры — ФСБ, МВД и МЧС — были теми заказчиками, которые позволили тематике отечественных беспилотников не угаснуть совсем. Сегодня ситуация выправилась, и, как и во всем мире, российские военные стали основным заказчиком как НИОКР, так и готовых изделий, обеспечивая львиную долю средств, направляемых компаниям, работающим в данной области. Дальнейший рост рынка беспилотной техники может обеспечить гражданское коммерческое применение.

Задач здесь немало — мониторинг протяженных инфраструктурных объектов, тех же трубопроводов и ЛЭП, геодезия и картография, транспортировка грузов, сельскохозяйственные задачи и т.д. В случае выработки оптимальных для государственных структур и коммерческих компаний правил, позволяющих легитимно осуществлять использование беспилотной техники в общем воздушном пространстве, гражданское применение способно обеспечить значительный качественный и количественный рывок в развитии беспилотных систем в нашей стране.

— Как в целом развивается беспилотная авиация в мире? Какие тенденции просматриваются?

— Беспилотные авиационные системы создаются в ведущих технологически развитых странах мира. В тройку лидеров здесь входят США, Израиль и КНР. Страны Европы, сделавшие основную ставку не на создание собственных беспилотников, а на приобретение соответствующих комплексов зарубежной разработки, имеют некоторое отставание от первой тройки. Нет сомнений, что в число лидеров в данной области стремится войти также и Россия.

Наблюдая динамику развития беспилотных систем на протяжении последних 15–20 лет, можно сделать вывод о некоторых имеющих место трендах. Во-первых, это тренд на миниатюризацию систем, что стало возможным благодаря развитию технологий, включая микроэлектронику, оптикоэлектронику, микроэлектромеханику и т.д. Это привело к созданию ряда беспилотных систем с характеристиками, которые ранее были доступны лишь для существенно более тяжелых беспилотников. Во-вторых, появился тренд на укрупнение ряда беспилотных систем с приближением их массогабаритных параметров к соответствующим параметрам обычных самолетов и вертолетов, что в значительной степени связано с оснащением их ударной боевой нагрузкой.

Кроме того, есть тенденция на применение беспилотных аппаратов не отдельно для решения каких-то локальных задач, а комплексно, в составе групп беспилотников, а также смешанных групп с пилотируемой техникой. Этот подход способен открыть новые возможности для военных, существенно повысив эффективность применения подобной техники.