Встреча на Эльбе: осторожное братание
«Встреча на Эльбе» — это связанное с историей Великой Отечественной устойчивое словосочетание, такое же, например, как «подвиг Матросова» или «Сталинградская битва». Правда, в отличие от них нет ничего особо героического или стратегически важного во встрече войск 1 го Украинского фронта с войсками 1 й армии США, которая произошла 25 апреля 1945 года близ города Торгау. Это просто символ близкой победы: наконец воины союзных армий увидели друг друга. Да и знакомы мы со встречей на Эльбе (точнее, встречами: они случались как на официальном, так и на полуофициальном уровне в течение нескольких дней и в ряде мест) в основном по оптимистическим фотографиям: американские и советские солдаты жмут друг другу руки и улыбаются. Казалось бы, однозначная незамутненная радость. В реальности дела обстояли, конечно, немного сложнее.
Начать с того, что историческая встреча могла быть омрачена. «Днем 25 апреля с каланчи церкви города Торгау американский солдат, махая флажками, выкрикивал что-то непонятное для наших солдат», — говорится в донесении начальнику политуправления 1 го Украинского фронта. Наши приняли чужую речь за немецкую и сделали несколько выстрелов по каланче. Только когда один нерусский солдат спустился вниз и произнес «Москва—Америка», недоразумение разъяснилось. Тогда уже и начались рукопожатия и поездки друг к другу в гости, обмен значками и часами. Присматривались — в том же донесении сообщается: «Наши воины сравнивали форму нашу и американскую. Один сержант заявил: у нас генералы видны издалека… а у американцев трудно отличить генерала от солдата.
Так что союзники союзниками, а жила Красная армия своим умом. В приказе от 24 апреля, подписанном маршалом Жуковым, подчеркивалось: встречи не должны проходить в рабочих помещениях штабов; о наших планах и боевых частях в разговорах не распространяться. При этом, разумеется, советским войскам предписывалось «во всех случаях быть образцом дисциплинированности и порядка».
Приказу следовали. Снова процитируем донесение: «Наши офицеры и солдаты, присутствующие на встречах, вели себя хорошо, выдержанно, и, наоборот, американские офицеры вели себя несколько развязно».
В другом документе, впрочем, упоминается, что на торжественном приеме «как наши, так и американские офицеры вели себя хорошо, держали себя свободно, но сдержанно».
Действительно, возникали трудности с разговорами на тему «кто где служил». Так, начальник политотдела 5 й гвардейской армии гвардии генерал-майор Катков докладывал, что командир 5 го американского корпуса 1 й армии США Хюбнер нумерацией частей не интересовался. «Но интересовался вопросами: есть ли в корпусе (34 й гвардейский стрелковый. — Д.Б.) танковые дивизии и сколько в нем стрелковых дивизий; каковы тактико-технические данные танка Т 34». Упоминает Катков и корреспондентку Викению Урвин, которая, «побыв немного на встрече, уехала в направлении нашего тыла, но принятыми мерами была задержана и переправлена на западный берег Эльбы».
Однако еще один американец — капитан Петр Устинов (сын эмигрантов), передал нашему командованию содержание американской телеграммы о сосредоточении крупных сил немцев. Телеграмма содержала просьбу «предупредить об этом друзей». Пока еще враг у нас был один, и американцы всячески подчеркивали свою лояльность к Красной армии. Об этом свидетельствует и полуанекдотическая история безвестного немецкого врача, до революции работавшего в России. Он обратился к советскому офицеру и сказал, чтобы у него забрали медикаменты, добавив: «Я не хочу, чтобы они попали в руки американцев и вообще не понимаю, зачем вы с ними связались». Правда, через некоторое время тот же врач пошел к американцам и по-французски просил их взять медикаменты: мол, он не желает, чтобы они достались русским. Маневры хитрого немца успехом не увенчались: советские офицеры рассказали все американским, и в итоге, сообщается в донесении Каткова, «американский майор выгнал его и последовал за ним. Через несколько минут майор вернулся. И когда его спросили, где немец, он махнул рукой и свистнул».
Такими эпизодами и запомнились несколько дней встречи на Эльбе. Уже очень скоро дружба сменится холодной вежливостью, а союзники окажутся «возможными противниками».
