Ларга: полузабытая победа

Сражение при Ларге 18 июля (по новому стилю) 1770 года — один из ярчайших примеров, когда событие, изменившее дальнейший ход военной мысли, современниками было оценено не в полной мере, а потомками отнесено к числу второстепенных. Все из-за того, что последовавшая вскоре за Ларгой грандиозная кагульская победа затмила предшественницу масштабом и блеском. Но все же именно у Ларги впервые апробированы новые тактические принципы, положившие конец доминированию на полях европейских сражений так называемой линейной тактики. Эта революция в военном деле неразрывно связана с именем Петра Александровича Румянцева, одного из величайших русских полководцев.

Рождение нелинейной тактики

П.А.Румянцев отличился еще в ходе Семилетней войны (1756–1763). Геройский прорыв его бригады спас русскую армию от поражения при Гросс-Егерсдорфе и принес ей победу. А при Кунерсдорфе стойкость возглавляемых им полков стала одной из главнейших составляющих последовавшего разгрома армии Фридриха Великого и жестокого унижения прусского оружия.

Наши солдаты в ходе той войны продемонстрировали очень высокие боевые качества, и это не прошло мимо внимания будущего кагульского триумфатора. Но главное свое тактическое открытие он сделал при осаде крепости Кольберг. Именно там Румянцев отказался от наступления линейным строем, разрушавшимся в ходе движения по пересеченной местности. Выделив самых метких стрелков (егерей) для действий в рассыпном строю, из всей остальной пехоты он формировал колонны, под натиском которых разваливались любые линейные боевые порядки врага.

В 1768 году, с началом войны против Османской империи, все еще очень могущественной, хотя уже и не внушавшей былого ужаса европейцам, П.А.Румянцев возглавил одну из двух русских армий. К середине XVIII века турецкие войска уже значительно уступали вооруженным силам европейских государств в плане тактической организации. Но огромная численность турок позволяла им, как и раньше, атаковать многотысячными массами конницы. А пехота, составленная из янычар, по-прежнему искренне верящих, что смерть на поле боя принесет им вечное блаженство в объятиях райских дев, еще не утратила высокий боевой дух.

Артиллерия османов качественно не уступала европейской, хотя проигрывала ей организационно. Первый натиск турецких армий был страшен. Однако, если противнику удавалось отбить его и устоять, численное превосходство оборачивалось против самих турок: сказывалось их неумение быстро перестроить боевые порядки в оборонительные и отразить решительную контратаку врага.

Эту слабость азиатов нащупал и грамотно использовал австрийский генералиссимус принц Евгений Савойский, а затем и его ученик, российский фельдмаршал Б.Х.Миних. Они строили всю армию в одно огромное каре, окружив его снаружи так называемыми «рогатками» — наклонно закрепленными на Х-образной опоре кольями, направленными приподнятым острым концом в сторону атакующих всадников, — и отражали наскоки турецкой конницы ружейными залпами. Когда пыл врага иссякал, каре медленно надвигалось на него. Громоздкие и тяжелые «рогатки» надо было при этом нести с собой, что не позволяло задать более высокий темп наступлению.

При всей эффективности подобная тактика предполагала все же довольно пассивный, сугубо оборонительный характер ведения боя. Если турки не осмеливались атаковать, то и их противники оставались на месте. И Петр Александрович Румянцев решил от такой тактики отказаться. На смену «рогаткам», оставленным в его армии лишь для укрепления полевых лагерей, пришли пушки и штыки, которые он объявил наилучшим средством защиты от вражеских атак.

Огромное и неповоротливое общеармейское каре отошло в прошлое: вместо него появились каре дивизионные, гораздо более гибкие и мобильные. Все эти новшества стали первоосновой для активного внедрения Румянцевым смелой наступательной тактики.

Другими важными ее опорами стали отличная выучка личного состава, предоставление права на разумную инициативу подчиненным, уважение к русскому солдату, проявлявшему на полях сражений невиданную стойкость, и внедрение принципа осознанности им своих действий в бою, сопричастности к успеху общего дела. Румянцев, «поспешествуемый естественным гением, совершенно знал образ мыслей своих солдат, и сему-то сведению должно приписать благоразумные перемены его в тактике…», — писал анонимный автор XVIII века.

Побеждать «не многочислием войска»

28 июня (по н.с.) 1770 года у кургана Рябая Могила, на правом берегу реки Прут, разделенная на дивизионные колонны 38-тысячная русская армия решительно атаковала с разных направлений войско крымского хана Каплан-Гирея (65–70 тысяч всадников). Татары, обескураженные невиданной ими до этого тактикой русских, бросили свой лагерь и бежали, потеряв более 400 человек убитыми. Армия Румянцева понесла незначительные потери (46 человек).

Победа досталась легко, однако слабое сопротивление и поспешное бегство противника не позволило в полной мере опробовать новую тактику.

В подкрепление отступившей к Ларге крымскотатарской коннице великий визирь Халил-паша, медленно продвигавшийся на север с огромной турецкой 150-тысячной армией, послал 15 тысяч отборных янычар. Они должны были придать устойчивость обороне и задержать войско П.А.Румянцева до подхода всех сил османов.

Турецко-татарское войско стало на берегу Ларги укрепленным лагерем. В наиболее удобных для его атаки местах турки устроили 4 линии окопов, за которыми располагался ретраншемент (основная ограда). Пушек у турок было относительно немного (33 против 115 русских), но преимущество в численности — более чем двукратное — и дополнительное препятствие в виде реки Ларги позволяли им рассчитывать на успешный исход оборонительного боя.

При подходе русских несколько тысяч конных крымских татар храбро атаковали их, однако будучи встречены огнем артиллерии, в конце концов отошли за реку. Не принесли успеха противнику и другие попытки нанести урон нашей армии, занявшей позиции напротив его лагеря.

Утром 16 июля состоялся военный совет. П.А.Румянцев предложил не использовать в предстоящем сражении «рогатки». Все поддержали командующего. Тогда же он произнес историческую фразу: «Слава и достоинство наше не терпят, чтобы сносить присутствие неприятеля, стоящего в виду нас, не наступая на него».

На рассвете 18 июля русская армия двинулась на врага. Костры, разведенные с вечера у солдатских палаток, П.А.Румянцев приказал не тушить. Наблюдателей противника это ввело в заблуждение: они полагали, что русские находятся в лагере, даже когда переправа через Ларгу завершилась.

На противоположном берегу дивизии генералов Ф.В.Бауэра, П.Г.Племянникова и князя Н.В.Репнина построились шестью отдельными каре и устремились к турецким позициям. Татарская конница пыталась было контратаковать, но ее отбили, нанеся большой урон.

Главную роль в отражении контратаки сыграл оставленный Румянцевым при себе значительный резерв. Командование над ним он вскоре передал генералу П.И.Олицу, а сам лично возглавил штурм вражеских укреплений, к которым уже вплотную подошли неуклонно наступающие русские дивизии.

Хотя враги, особенно турецкие янычары, сражались с отчаянной храбростью, все четыре линии их окопов к полудню оказались взяты. Это морально сломило татар и турок. Увидев, что русские уже готовятся штурмовать ретраншемент, они бросили укрепленный лагерь и обратились в беспорядочное бегство.

Крайне утомленные ночными передвижениями и восьмичасовым сражением, русские солдаты не имели сил настойчиво преследовать побежденных врагов. Тем не менее больше 1000 турок и татар было убито, а 2000 — взято в плен. Все 33 пушки, как и остальное имущество, находившееся в лагере, досталось нашей армии в качестве трофеев. Потери при этом составили всего лишь 90 человек — 29 убитых и 61 раненый.

Примерно за год до этой победы Екатерина II, вдохновляя Петра Александровича Румянцева, писала ему: «Не спрашивали римляне… в каком числе против них неприятель; но где он? — наступали на него и поражали, и не многочислием своего войска побеждали многособранные против них толпы. А мы — русские. Милости Божеские за правость нашу в сей войне — с нами».

После Ларги победоносный русский командующий мог уже с полным правом и основанием ответить: «Да позволено мне будет, всемилостивейшая государыня, настоящее дело уподобить делам древних римлян, коим Ваше Императорское Величество велели мне подражать…»

Да и в официальной реляции императрице он не без гордости сообщает ей, «что еще с толиким ударом не был от наших войск рассыпан неприятель и никогда в толиком порядке и предприятии не действовал наш фронт».

Тактика Румянцева полностью себя оправдала! После победы у Ларги он окончательно проникся уверенностью в верности своих новаторских решений.

Битва при Ларге сломила боевой дух крымских татар. Великий визирь всемерно пытался приободрить хана сочувственными посланиями, объясняя разгром гневом Всевышнего за несоблюдение рядовым составом воинского порядка и нежелание подчиняться правилам военного искусства, доставившим «неверным», но дисциплинированным врагам, блистательную победу. Но никогда больше крымская орда не осмеливалась ввязываться в серьезные боевые столкновения с русской армией.

Нашим же солдатам эта победа, наоборот, вселила бесконечную веру в собственные силы. А новая тактика, прошедшая проверку в сражении при Ларге, была смело применена Румянцевым уже через две недели в битве при Кагуле и позволила ему одержать крупнейшую в истории победу европейской армии над турками.