Первый герой Первой мировой
Сейчас имя Козьмы Крючкова подавляющему большинству наших сограждан абсолютно ничего не говорит. А ведь в начале прошлого века оно гремело по всей России. Этот донской казак стал самым первым героем Первой мировой войны, награжденным Георгиевским крестом. «Армейский стандарт» напомнит о славном соотечественнике.
106 лет назад, когда Россия вступила в Первую мировую, фамилия Крючкова была на устах буквально у всех жителей Российской империи. Газеты и журналы пестрели заметками о первом официально признанном подвиге русского солдата на фронтах «Второй Отечественной». И отнюдь не только одни заметки прославляли дончанина. О его подвиге писали стихи, открытки с фотографией Козьмы расходились многотысячными тиражами, была выпущена даже специальная партия папирос с портретом Крючкова на коробке! Самые известные люди в стране почитали за честь познакомиться с этим человеком.
Начало «германской» войны Крючков встретил, будучи приказным (этот чин соответствовал ефрейторскому званию) 3-го Донского казачьего полка 3-й кавалерийской дивизии, который был расквартирован в Польше, на границе с Восточной Пруссией. Уже в первые дни начавшейся военной кампании русские части на этом участке фронта стали готовиться к наступлению, однако до серьезных столкновений с противником дело пока еще не дошло.
9 августа (28 июля по старому стилю) 1914 года разъезд из нескольких казаков, среди которых был и Козьма Крючков, отправили в боевое охранение. Утром 11 августа донцы обнаружили германский конный разъезд численностью более 20 человек. Хотя к этому времени в русском патруле осталось всего четверо (всех остальных начальник разъезда одного за другим послал с донесениями в расположение полка), казаки решили не избегать встречи с врагом.
Скорее всего, квартет всадников надеялся заманить германцев поближе к нашим передовым частям, однако в этих планах произошла «накладка»: ближайшее к месту событий русское сторожевое охранение неожиданно отошло в глубь позиций.
В результате казачий патруль оказался лицом к лицу с врагом, многократно превосходящим его по численности. Отступать было уже поздно, пришлось вступать в неравный бой.
Под выстрелами казаков немецкие уланы поначалу растерялись, однако, обнаружив, что им противостоят всего-навсего четверо русских, кинулись на них в атаку и окружили, не давая уйти врассыпную.
Вот описание этого боя, сделанное позднее со слов самого Козьмы Крючкова:
«...Нас было четверо — Козьма Крючков, Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков... Наткнулись на немецкий разъезд, 27 человек, в числе их офицер и унтер-офицер. Сперва немцы испугались, но потом полезли на нас. Однако мы их встретили стойко и уложили несколько человек. Увертываясь от нападения, нам пришлось разъединиться. Меня окружили одиннадцать человек. Не чая быть живым, я решил дорого продать свою жизнь. Лошадь у меня подвижная, послушная. Хотел было пустить в ход винтовку, но второпях патрон заскочил, а в это время немец рубанул меня по пальцам руки, и я бросил винтовку. Схватился за шашку и начал работать. Получил несколько мелких ран. Чувствую, кровь течет, но сознаю, что раны неважные. За каждую рану отвечаю смертельным ударом, от которого немец ложится пластом навеки. Уложив несколько человек, я почувствовал, что с шашкой трудно работать, а потому вырвал у немца пику и ею поодиночке уложил остальных. В это время мои товарищи справились с другими. На земле лежали двадцать четыре трупа, да несколько не раненых лошадей носились в испуге. Товарищи мои получили легкие раны, я тоже получил шестнадцать ран, но все пустых, так — уколы в спину, в шею, в руки. Лошадка моя тоже получила одиннадцать ран, однако я на ней проехал потом назад шесть верст...».
Судя по дальнейшему рассказу Крючкова, уже через день он получил награду за свой подвиг: «1 августа в Белую Олиту (в этом населенном пункте располагался лазарет, куда поместили раненого казака. — Авт.) прибыл командующий армией генерал Ренненкампф, который снял с себя георгиевскую ленточку, приколол мне на грудь и поздравил с первым Георгиевским крестом».
Справедливости ради нужно отметить, что количество немецких улан, сражавшихся с отважными донцами, и понесенные ими потери в разных документах отличаются, хотя и незначительно. Так, в приказе о награждении Крючкова фигурирует численность немецкого кавалерийского отряда 22 человека. И в донесении, отправленном после боя в штаб дивизии, указано, что четверкой казаков убиты в общей сложности 22 немецких улана. Но, возможно, раненых немцев не учитывали.
Полученный Крючковым Георгиевский крест 4-й степени стал самой первой по времени такой наградой, врученной на только что начавшейся Великой войне. Трое товарищей Козьмы тоже получили за этот бой Георгиевские знаки отличия, но чуть позже.
Козьма Крючков, которому было в ту пору лишь 24 года, в одночасье стал национальным героем. О его подвиге доложили самому императору, написали едва ли не все газеты, а популярный художественно-литературный журнал «Искры» всю первую страницу своего номера за 24 августа 1914 года посвятил описанию крючковского боя, украсив статью большим парадным портретом Козьмы.
Как упомянуто в воспоминаниях современника, после выписки из лазарета, в котором лихой рубака провел 5 дней, «на вокзале герою казаку были устроены торжественные проводы, и публика качала его и товарищей на руках. Местное общество поднесло ему крупный денежный дар...». И в последующем Крючкову неоднократно вручали презенты. На имя Крючкова приходили пачки восторженных писем со всей России, ему присылали посылки, в том числе и со всякими угощениями, которыми до отвала наедались и сам герой №1, и его сослуживцы.
Дирекция Русско-азиатского банка специально для Козьмы Крючкова заказала оружейникам изготовить казачью саблю в золотой оправе.
Портрет казака Крючкова в лихо заломленной на левую сторону форменной фуражке был изображен на обертке карамели «Геройская», которую выпускала кондитерская фабрика А.И.Колесникова.
Интересные воспоминания о встрече с Крючковым зимой 1915 года оставила знаменитая певица Надежда Плевицкая. На просьбу примадонны русской сцены сфотографироваться с ним донской казак ответил решительным отказом. А объяснил его тем, что он, мол, женатый человек и потому не может фотографироваться с посторонней женщиной.
Оправившись от ран и вернувшись в действующую армию, прославившийся воин пошел на повышение. Ему присвоили первый офицерский чин в казачьих войсках — подхорунжего, назначили начальником конвоя при штабе дивизии. Однако такая «парадная» должность боевому казаку оказалась не по душе, и вскоре Козьма попросил вернуть его в родной полк.
Крючков прошел всю Первую мировую войну, участвовал во многих ее сражениях, был награжден еще одним «Георгием» и двумя медалями. К 1917 году он получил звание вахмистра и служил в казачьем полку взводным урядником.
Февральская революция еще возвысила героя №1 в должности — товарищи его избрали председателем полкового комитета. После большевистской революции в стране, когда армия стала окончательно разваливаться, Крючков вместе со всем полком вернулся на Дон.
Во время разгоревшейся Гражданской войны он воевал на стороне белых. Весной 1918 года Козьма Фирсович собрал отряд из своих земляков и успешно сражался против казаков будущего «красного командарма» Филиппа Миронова.
Хорунжий 13-го конного полка Усть-Медведицкой дивизии Крючков был смертельно ранен в середине августа 1919 года в районе села Громки в Саратовской губернии. Герой был похоронен на кладбище его родного Нижне-Калмыковского хутора Усть-Хоперской станицы.
Один из участников того легендарного боя, Михаил Иванков, в годы Гражданской войны служил в Красной Армии. Известно, что позднее он встречался Михаилом Шолоховым. Видимо, казак рассказывал писателю об этой кавалерийской схватке, случившейся в самом начале Первой мировой. Однако то ли ветеран что-то напутал, то ли Шолохов сознательно исказил факты, однако в своем романе «Тихий Дон» Михаил Александрович упомянул о знаменитом бое и участвовавшем в нем Крючкове в несколько пренебрежительном тоне: мол, подвиг Козьмы был намеренно приукрашен, раздут ради пропаганды.
