«…Возражать молчанием и презрением»

Когда-то давно шеф высшего органа политической полиции Российской империи — Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии генерал от кавалерии Алексей Орлов сказал: «Наше правило — возражать молчанием и презрением». Как ни странно, но сказано это по поводу явления, очень характерного для нашего времени, — информационной войны против России. Оказывается, примеров шельмования России очень много в истории, а информационная борьба, направленная против нас, началась не с создания 77-й бригады Британской армии и киберкомандования США USCYBERCOM в XXI веке, а гораздо раньше.

Есть такая функция

Модератор пленарной сессии XVII ежегодного заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай» спросил президента России: «Владимир Владимирович, вас не задевает, что вас там (в Европе. — «АС») считают чуть ли не убийцей?» «Вы знаете, меня мало что задевает, потому что я в известной степени при исполнении своих служебных обязанностей превращаюсь в функцию», — отшутился президент. И добавил на понятном современникам языке: «Меня это не колышет».

«Что же касается дерзких строк (в английской газете Times. — «АС»), относящихся к Великой княжне Ольге, …то мы не унизим себя опровержением этих строк; но поздравляем их сочинителя, который сумел в немногих словах соединить оскорбления, ложь и клевету против трех царственных домов», – витиевато написал в нравственно-политическом отчете за 1842 год основатель и первый главноуправляющий Третьим отделением граф Александр Бенкендорф.

Не унижаясь опровержениями, Александр Христофорович развернул за рубежом широкий фронт борьбы с клеветниками. В «Обозрении расположения умов и различных частей государственного управления в 1833 году» он сообщал императору, что многие, особенно в Петербурге, и преимущественно из молодежи, не имея истинного понятия о действиях правительства и не желая дать себе труда вникать в них, готовы были черпать сведения о своем государстве из иностранных газет. Молодежь находила в них обильную пищу.

«Иностранные газеты с неимоверною злобою принялись клеветать против России и в особенности против государя. Ныне орудие сие с пользою обращено против их самих, и всякая ложь немедленно опровергается неоспоримыми фактами», — докладывал граф.

С особой благодарностью он отзывался об издателе и главном редакторе «Франкфуртской газеты» Шарле Дюране, «который с особенным искусством пользуется получаемыми от нас сведениями и с похвальною смелостью употребляет их в своей газете на поражение клеветы».

С 1833 года Дюран за свою работу начал получать от русского правительства по 1200 рублей в год. Вскоре сумма была удвоена. Дюрану передавались статьи для опубликования, но они облекались в такую форму, которая скрывала связь редактора «Франкфуртской газеты» с Третьим отделением.

Работу российских агентов за рубежом до осени 1837 года координировал надворный советник барон Карл Швейцер – литератор и журналист. Бенкендорф упоминает о нем в своих записках: «Я послал в Германию одного из моих чиновников с целью опровергать посредством дельных и умных газетных статей грубые нелепости, печатаемые за границей о России и ее монархе, и вообще стараться противодействовать революционному духу, овладевшему журналистикой».

В 1840 году место Шарля Дюрана занял некий барон Вринц. «Потеря журналиста Дюрана принесла нашему правительству очевидную пользу, ибо в последнее время «Франкфуртская газета», несмотря на то, что находилась под непосредственным наблюдением шефа жандармов, начала приходить в ощутительный упадок, а заступивший место Дюрана барон Вринц под тем же влиянием и наблюдением издает ее с большею благонамеренностью», – докладывал императору шеф политической полиции.

С Третьим отделением сотрудничали Уильям Бирн – редактор и владелец умеренной консервативной лондонской газеты Morning Post, выходившей тиражом 4 тыс. экземпляров, Эмиль де Жирарден – владелец и редактор французской массовой политической газеты La Presse, другие известные редакторы периодических изданий. Их согласие публиковать в своих изданиях заказные, как сейчас бы сказали, статьи имело большое значение в условиях информационной войны Запада против России.

А вот немецкие журналы не столь охотно принимали, как прежде, статьи российских агентов. В отчетах выражалось удивление, что Германия, «так сильно восставшая против Франции, ныне очевидно выказывает свое недоброжелательство к России». В Пруссии и Силезии ненависть к России росла с каждым днем, она проявлялась «самыми неумеренными выражениями в газетах кенигсбергских, данцигских и бреславльских» – доносили агенты Третьего отделения.

Согласно отчетам за 1842 год, прусские публицисты в своих пасквилях превзошли французских и британских журналистов. «В особенности рейнские и кенигсбергские газеты осыпают нас клеветами, а цензура союзных нам правительств дает им полную свободу», – писал Бенкендорф. Он также не без оснований называл Прусскую почтовую контору (государственную организацию) участницей контрабанды «возмутительных сочинений и книг», которые доставлялись кондукторами прусских дилижансов.

Битва за правду

В 1843 году в Париже вышел в свет двухтомник записок о путешествии в Россию в 1839 году «La Russie en 1839» французского монархиста, писателя и путешественника маркиза Астольфа де Кюстина. Он показал Россию как страну «варваров» и рабов, всеобщего страха и «бюрократической тирании».

«Она произвела всеобщее негодование», – написал Бенкендорф в «Нравственно-политическом отчете за 1843 год». Негодовали известные русские писатели и поэты Филипп Вигель, Петр Вяземский, Федор Тютчев, Николай Греч и другие. Академик Василий Жуковский, автор слов государственного гимна Российской империи «Боже, Царя храни!», удостоенный шести российских и 13 иностранных орденов, назвал Кюстина собакой. Некоторые из перечисленных поэтов были агентами Третьего отделения, но их негодование в данном случае было не по службе, а по совести.

Бенкендорф организовал контрпропагандистскую кампанию в Европе. Опровержения на книгу Кюстина появились сразу в нескольких парижских журналах. В том числе в таких популярных, как «Парижский обзор» (Revue de Paris).

«Два опровержения на сочинение Кюстина уже вышли в свет, одно еще выйдет», – докладывал шеф Третьего отделения Николаю I.

Имелись в виду две брошюры. Первая – «Реплика о сочинении г-на де Кюстина, именуемом «Россия в 1839 году» за подписью «Русский» французского поэта и писателя, состоявшего на службе у русского правительства, Ксаверия Лабенского. Она появилась в конце сентября 1843 года, позже была переведена на английский и немецкий языки.

Вторая – «Обзор работы господина маркиза де Кюстина «Россия в 1839 году» принадлежала перу русского литератора, публициста и филолога Николая Греча.

«Но самым беспристрастным изобличителем наглой клеветы Кюстина, – пишет Бенкендорф, – будет его соотечественник Оже, природный француз, который с 1814 до 1817 года находился в русской службе. Движимый благодарностью к гостеприимной России, он печатает свое путешествие, и в нем на каждом шагу опровергает Кюстина».

Ипполит Оже планировал совместно с Николаем Гречем написать водевиль «Путешествие в Россию» (Voyage en Russie), в котором высмеивался бы Кюстин. Предполагалось поставить пьесу на сцене парижского театра Порт-Сен-Мартен, который сохранился до наших дней на бульваре Сен-Мартен в 10-м округе Парижа.

Греч просил денег на постановку у Третьего отделения. Чтобы поддержать Оже, Греч предлагал также купить для России 250 экземпляров текста водевиля по 10 франков каждый и прислал предисловие к будущей пьесе Бенкендорфу для представления императору.

Николай I распорядился удовлетворить просьбу литераторов. Но когда в январе 1844 года Оже приехал в Петербург, его отношения с Третьим отделением внезапно прервались. Историк Михаил Лемке в своей книге «Николаевские жандармы и литераторы 1826–1855 гг.», дважды издававшейся до революции в России, приводит резолюцию управляющего Третьим отделением и начальника штаба Корпуса жандармов генерал-лейтенанта Леонтия Дубельта на одной из записок Оже: «Граф (Бенкендорф. — «АС») приказал никакого дела с ним не иметь».

В этой резолюции есть своя логика. Дело в том, что Кюстин, благодаря своим путевым запискам, из писателей второго плана сразу превратился в самого популярного автора. Книгу перевели на все европейские языки. Во Франции только при жизни Кюстина ее переиздавали пять раз.

Многим другим писателям захотелось достичь такой же популярности на очернительстве России. Один за другим появляются аналогичные, хотя и менее талантливые сочинения, содержащие откровенные вымыслы. Некто Витт объявил в журналах о намерении издать книгу под заглавием «Пять лет в России. 1828–1843».

«Газета политических и литературных дебатов», извещая о ней, присовокупила, что в ней будут описаны вопиющие несправедливости, будто бы происходящие в России. Другое, вышедшее в 1844 году, сочинение о России под названием «Россия, Германия и Франция, или разоблачение русской политики» обнаружило в полном смысле ложный, злонамеренный и невежественный взгляд писателя.

Потом вышла книга Фридерик Лакруа «Тайны России», которую правильнее было назвать «Клевета на Россию». Сочинение Фридерика Лакруа не имело успеха только по одной причине: в нем ничего не оказалось нового или любопытного для парижского читателя.

В этих условиях за благо посчитали ничем не напоминать о сочинении Кюстина, чтобы не привлекать к ней интерес читающей публики.

Отчасти это означало смену Третьим отделением своей информационной политики. «Некоторые думают, что правительство наше должно бы иметь за границею на своей стороне нескольких писателей и журналов для опровержения вымыслов иностранцев. Но журнальная война и возражения ни к чему не ведут: они только возбудят внимание и породят бесконечные распри, в которых затмевается самая истина. Несравненно лучше следовать принятому нами правилу — возражать молчанием и презрением, тем более, что зло уничтожается собственным своим излишеством; нелепость и огромность обвинений сами собою доказывают их неосновательность и ничтожность», — писал в «Нравственно-политическом отчете за 1845 год» генерал от кавалерии граф Алексей Орлов, осенью 1844 года сменивший на посту главноуправляющего Третьим отделением графа Бенкендорфа.

Миф об агрессивной армии

Зарубежная пресса обращала особое внимание на вооруженные силы и состояние обороноспособности империи. Военные учения на территории России вызывали повышенный интерес политиков и журналистов. При этом высказывались, как правило, тезисы либо о слабости армии, либо о ее силе, которая угрожает Европе. Если ни тот, ни другой довод по каким-либо причинам не использовались — озвучивалась очередная бытовая нелепость.

В августе 1837 года в районе заштатного городка Вознесенск Новороссийских военных поселений Николай I провел грандиозные маневры. В них участвовали до 100 тыс. военнослужащих. В отчете Бенкендорф писал: «Все иностранные журналы возвестили о Вознесенском смотре; но так как нельзя же было не примешать какой-нибудь глупости, то и изобрели они нелепость о привезенных будто бы в Вознесенск женщинах для забавы иностранцев!»

Через десять лет Николай I впервые в истории России провел мобилизационный сбор. Под ружье поставили 176 тыс. 525 бессрочноотпускных нижних чинов. Из них направили на пополнение рядов в действующих войсках 71 тыс. 482 человека (40,5%), на сформирование резервных и запасных частей — 105 тыс. 43 человека.

«Этот огромный военный сбор сильно занял чужестранные журналы и навел беспокойство на кабинеты парижский и лондонский при всякой подозрительности к России. Австрия и Пруссия, хотя им ближе были известны планы нашего правительства, в завистливости своей всячески старались убедить и себя и других, что тут гораздо менее войска, чем утверждают, и что притом оно дурно обучено. Одна Турция, вполне доверяя императору Николаю, как своему благодетелю и спасителю, не обнаруживала никакого неудовольствия против такого чрезвычайного сбора войск близ ее границы...».

И еще из отчета за 1848 год: «Иностранцы продолжали мечтать о завоевательных предположениях России, или, по крайней мере, недоброжелатели наши старались поддержать эту мысль».

Правительству пришлось доказывать, что мобилизация бессрочноотпускных была проведена «только для защиты». Как бы сказав всем «Не тронь меня!», наши предки в XIX веке показали Европе, что представляет собой Россия.

Кому помешала Россия

Из «Нравственно-политических отчетов» Третьего отделения видно, что антироссийская истерия проникала во все сферы жизни и деятельности зарубежных государств и их граждан. Граф Орлов в одном из отчетов привел пример травли французскими журналистами своего же соотечественника, писателя, профессора славянских языков и литературы в Коллеж де Франс (le Collège de France) Роберта Киприана только за то, что он слишком хорошо говорил о России. Студенты отказались посещать его лекции. После того, как профессор изменил свои убеждения, его оставили в покое.

Чем не маккартизм середины прошлого века или современная антироссийская политика Евросоюза, когда даже за приобретение российских лекарств Еврокомиссия грозит ослушникам административными мерами, как это прозвучало недавно в адрес Будапешта.

В другом отчете Орлов отмечал: «Заграничные демагоги, видя в России законный порядок, противный их предприятиям, в прошлом 1848 году еще более усилили свою к ней ненависть. Главным орудием для излияния неприязненных чувств служили журналы, наполненные неистовыми выходками против нашего правительства».

Кстати, главный оппозиционер XIX века Александр Герцен в разговоре о таких же, как он, оппозиционерах, но рангом поменьше, выразился следующими словами: «Мы их в грош не ставим; печатаем же статьи, которые они нам присылают, и защищаем их потому, что они принадлежат к партиям, действующим против правительства».

«Волнуясь в собственных смутах, — продолжал Орлов, — иностранцы видят, что влияние России стесняет поле их беспокойной деятельности, и стараются перенести смуты свои в пределы нашей империи, дабы поставить ее в то же положение, в каком находятся государства Западной Европы».

Антироссийская истерия в Европе во многом подготовила нравственную базу для Крымской войны 1853–1856 годов против России, участниками которой стали Англия и Франция.

Во второй половине XIX века информационная атака на страну получила новый импульс. В столице распространялись возмутительные воззвания под разными наименованиями: «К молодому поколению», «Молодая Россия», «Что делать войску», «К офицерам», «Что нужно народу» и др. По распоряжению Третьего отделения были задержаны несколько распространителей, в том числе женщины. Дальнейшим следствием был обнаружен лондонский след этой антиправительственной пропаганды.

«И в прошлом, и сейчас пугают Россией. И царской, и советской, и современной — ничего не меняется. Не важно, какая она, — смысл сохраняется», — сказал Владимир Путин 20 декабря 2019 года на неформальной встрече глав государств СНГ в Санкт-Петербурге.

В этих словах ключ к разгадке причин санкций и их информационного сопровождения. Никому в мире не нужна сильная, процветающая Россия, кроме нас самих, ее граждан. И пока наша страна такой остается, злопыхательство вокруг нее и ее руководства не прекратится, как это было в прошлых веках.