Госпиталь-невидимка

Этот эпизод Великой Отечественной войны может показаться невероятным: советский военный госпиталь в немецком тылу! Причем не где-то в лесной глухомани у партизан, а прямо в центре села, захваченного гитлеровцами. И действовал он на протяжении трех месяцев, все это время успешно таясь от оккупантов, так что фактически все наши раненые воины выжили, смогли вернуться в строй. «Армейский стандарт» напомнит об этой странице военной истории.

Эпопея, больше похожая на сценарий приключенческого фильма, приключилась зимой 1941–1942 года в калужском селе Передел, что в нескольких километрах от юго-западных границ Московской области. Здесь существовала еще с дореволюционных времен маленькая больница, сотрудники которой в самый трудный период отступления Красной Армии, рискуя жизнью, организовали спасение наших раненых солдат под самым носом у немцев.

Долгие годы информацию о передельском «госпитале-невидимке» собирал краевед Василий Глаголев. Именно от него и удалось узнать многие подробности.

6 октября 1941 года из Вязьмы, которую вот-вот должны были захватить немцы, отправили последний эшелон с ранеными. В теплушки погрузили свыше 600 человек, чтобы вывезти их в тыл. Но выполнить это не удалось: через 50 километров, у станции Износки, поезд разбомбили вражеские самолеты. Многие из раненых погибли, но часть все-таки удалось спасти. Их попытались эвакуировать на телегах.

Один их таких импровизированных медицинских обозов добрался 13 октября до села Передел. Доставленных красноармейцев — около 40 человек — на ночь разместили в маленькой сельской больнице. Надеялись, что назавтра удастся этих людей отправить дальше на восток. Однако утром в селении узнали страшную весть: к Переделу приближаются передовые немецкие части. В этой ситуации увезти раненых в безопасное место оказалось уже невозможно.

Тогда временно заведовавшая больницей 30-летняя Анастасия Мельникова и ее помощница — совсем молоденькая, 21-летняя фельдшер Нина Якимович решили оставить советских солдат в больничных комнатах, «замаскировав» их под мирных жителей. Эту идею одобрили и другие сотрудницы больницы — несколько медсестер и санитарок.

Женщины пошли по домам села собирать старую мужскую одежду. Рубахи и брюки положили у кроватей раненных, а их армейские гимнастерки сожгли. Однако как объяснить огнестрельные и осколочные ранения у простых мужиков? Медички придумали для немцев легенду: мол, все эти люди — зэки, вырвавшиеся из тюрьмы в соседнем городке Медынь, когда город начали бомбить. По пути беглецов якобы обстреляли немецкие самолеты, приняв за отряд красноармейцев, и вот теперь, будучи ранеными, они оказались в передельской больнице.

Кроме того, медперсонал решил еще и подстраховаться от нежелательных визитов гитлеровцев. Повесили на стене больницы рисунок с черепом и костями и надписью «Tifus». А входную дверь заколотили снаружи — напоказ! — досками (сами пользовались черным ходом). Такие ухищрения могут показаться на первый взгляд чересчур примитивными, однако они сработали.

— На протяжении всех почти ста дней, что длилась оккупация, немцы в больницу практически не заглядывали, — рассказал Василий Глаголев. — Хотя буквально в двух шагах от здания проходил большак, по которому двигались их войска. Помогло еще счастливое обстоятельство: больница находилась почти у околицы. Так что немецкие части, достигнув Передела, проходили мимо нее, устремляясь к центру этого довольно крупного населенного пункта, где и становились на постой.

Вдобавок Передел оказался в прифронтовой полосе, поэтому войсковые части в селе подолгу не задерживались, а переночевав здесь, двигались дальше, на передовую. При столь мобильном режиме уже не до проверок заштатной больнички, где можно еще и тиф подцепить!

Многие жители Передела знали про спрятанных красноармейцев, но хранили это в тайне от оккупантов.

В итоге подпольный госпиталь, оставаясь фактически на виду у немцев, благополучно действовал все время, пока они хозяйничали в селе. Раненых бойцов и командиров Красной Армии удавалось лечить, благо в больнице еще с мирного времени сохранился запас медикаментов. Недостаток перевязочных материалов кое-как компенсировали подручными средствами: стирали уже использованные бинты, рвали на узкие полосы простыни…

Получилось выкрутиться и с продуктами. В больничном погребе имелись запасы картошки, которой хватило, чтобы прокормить четыре десятка ртов в течение двух месяцев. А когда запасы иссякли, на помощь пришли местные жители.

«Для питания раненых приходилось собирать все что можно, вначале у персонала, потом у надежных знакомых в селе, потом в окрестных селах, иногда методом побирательства. В этом случае привлекались и дети медперсонала… Собирали мерзлую картошку, использовали мясо застреленных и павших лошадей, лежавших по обочинам дорог…» (Из воспоминаний Н.А.Якимович.)

— За время существования в немецком тылу этого «госпиталя-невидимки» из всех 40 раненых умер только один, с очень тяжелой раной, — уточнил Глаголев. — Хотя хирургических операций не делали: среди медперсонала не было специалиста-врача. Красноармейцам, которые мало-мальски оправлялись от ранений, медики подбирали подходящую одежду, возвращали их документы, хранившиеся в потайном месте, и отправляли через линию фронта. Такие переправы организовывались по отработанной цепочке, через действовавших в этих местах партизан…

Довольно спокойная на протяжении нескольких предыдущих месяцев пребывания «под немцем» обстановка в Переделе обострилась в декабре 1941-го, когда началось контрнаступление Красной Армии под Москвой.

В один из дней сюда привезли полтора десятка солдат вермахта, получивших ранения на передовой. Мельникова и ее помощницы встревожились: неужели их решили разместить в местной больнице, и сейчас враги нагрянут сюда?! Впрочем, на сей раз угроза миновала. Вместо «заразного» больничного здания (вывеска про тиф впечатляла все-таки!) немцы приспособили для раненых помещения в большом доме священника, расположенном неподалеку.

Но для работы в этом временном лазарете оккупанты мобилизовали Нину Якимович и Анастасию Мельникову. На протяжении нескольких дней им пришлось большую часть времени проводить за пределами своей больницы, ухаживая за ранеными врагами. Впрочем, нет худа без добра: смелые женщины получили возможность «позаимствовать» в немецком медучреждении столь необходимые для подпольного госпиталя лекарства и бинты.

Все-таки опасность их подстерегла. То ли немцы заподозрили фельдшериц в неблагонадежности, то ли кто-то стукнул: мол, эти две сельские медички поддерживают связь с партизанами… Время было горячее: к Переделу приближался фронт. А потому заниматься расследованием, сбором доказательств вины гитлеровцы не стали: Анастасию и Нину схватили и повели на расстрел.

Два немолодых немецких солдата, которые их конвоировали, почему-то направились для исполнения карательной акции не к ближайшей околице, а в сторону центра села, к давно закрытой церкви. Там велели женщинам встать на полуразоренной паперти, куда им пришлось брести по колено в сугробах, потом приказали повернуться лицом к стене, дали очередь из автоматов — и…

Нина Якимович вспоминала: «То ли случайность, то ли эти солдаты так специально сделали, но нас ни единая пуля не задела! Хотя мы все равно попадали — от страха. А немцы не стали в глубоком снегу бултыхаться и даже не подошли, чтобы удостовериться, живы мы или убиты».

Улучив удобную минуту, «расстрелянные» женщины задворками отправились по домам. И вскоре опять как ни в чем не бывало явились к своим подопечным красноармейцам.

В начале января 1942-го немцы решили все-таки приспособить сельскую больницу для размещения раненых солдат вермахта, которых все больше становилось в боях с наступающими советскими войсками. Об этом узнал свой человек — сельский староста — и сразу предупредил фельдшериц: «Завтра к вам фрицев привезут».

В больничных палатах к тому времени оставалось 13 красноармейцев. Ночью их переправили в церковную сторожку, расположенную неподалеку, у кладбища. Чтобы скрыть признаки обитаемости, печку здесь топили только по ночам и заходили в здание через заднюю дверь, а на крыльцо сторожки для отпугивания любопытных положили труп умершей старухи.

На следующий день немцы действительно заняли больницу. Позднее, при отступлении из села, гитлеровцы взорвали это здание, причем вместе с несколькими находившимися там своими тяжелоранеными солдатами. Деревню тоже решили уничтожить: всех жителей выгнали на улицу, а дома подпалили. Однако сторожка уцелела благодаря хитрости ее обитателей: они зажгли разложенную на некотором расстоянии от стен солому, сымитировав пожар.

23 января 1942 года в Передел вошли советские войска. Первыми здесь оказались артиллеристы. При виде своих раненые кое-как выбрались из сторожки. Командир гаубичного полка Сергей Демяновский вспоминал: «Я удивился тогда: по снегу к нам с криками радости бросились какие-то перебинтованные худые мужики…»

От этих «мужиков» он узнал историю госпиталя, сообщил о нем своему комдиву. А тот доложил о столь необычном случае самому командующему фронтом Жукову, добавив, что хочет представить двух фельдшериц к медали «За отвагу». Георгий Жуков ответил: «За такой подвиг медали мало!»

В итоге было подписано представление о награждении Якимович и Мельниковой орденами Красной Звезды. Соответствующий приказ по войскам Западного фронта появился 15 марта 1942-го.

Однако женщины о своем награждении не узнали. Через несколько дней после освобождения села к передельским медикам явились особисты: «Рассказывайте, как вы тут в период оккупации немцам служили!..» Чекистам показалось странным, что почти все раненые красноармейцы в госпитале, работавшем на околице оккупированного фашистами села, остались живы, а сами медики не были схвачены гитлеровцами. В итоге они укрепились в подозрении, что на самом деле советских воинов в Переделе не просто лечили, а перевербовывали и по выздоровлении использовали в качестве диверсантов.

Главных организаторов госпиталя ждала расправа. Мельникову арестовали и осудили на 15 лет лагерей. Но вот Нину Якимович сотрудники НКВД не нашли. Помогло дорожно-транспортное происшествие: она уехала на вызов в соседнюю деревню и по дороге туда была сбита машиной. Пострадавшую отвезли сперва в ближайший медсанбат, а оттуда переправили в Москву. Впоследствии Нина Александровна служила военным медиком, дошла с нашей армией до Берлина и даже расписалась на стене Рейхстага.

Недолгим оказалось и тюремное заключение Мельниковой. Ей помог счастливый случай. Среди раненых, которых спасли медики передельской больницы, оказался замаскировавшийся под простого сержанта сотрудник органов. Весной 1942-го он уже в официальном своем статусе побывал в Переделе: оказавшись в этих местах, заехал поблагодарить своих спасительниц. Узнав, что их объявили «пособницами гитлеровцев», особист добился, чтобы дело против сотрудниц подпольного госпиталя было закрыто.

Из-за всех этих коллизий заслуженные передельскими медиками боевые награды очень долго добирались по назначению. Якимович получила Красную Звезду лишь в начале 1970-х. А Мельникова своего ордена так и не дождалась: Анастасия Нестеровна умерла в 1980-м, и уже после этого ее детям вручили орденское удостоверение.

Нина Якимович удостоена еще одной, совершенно уникальной награды. В конце 1980-х годов Василий Глаголев передал собранную им информацию об эпопее «госпиталя-невидимки» в Центральное отделение российского отделения Международного Комитета Красного Креста. Оттуда ее отправили в Швейцарию — в Центральное правление Международного Красного Креста. Тамошнее руководство настолько впечатлили полученные сведения, что было принято решение представить Нину Якимович за ее подвиг к почетной награде Общества — медали Флоренс Найтингейл. Ее Нине Александровне торжественно вручили в 1989 году.

Якимович стала лишь 46-й награжденной в мире за предыдущие 75 лет существования этого знака отличия. К сожалению, Анастасия Мельникова такой медали не получила: согласно статуту, ее могут вручать лишь при жизни человека.

Сейчас в селе Передел об удивительном подпольном госпитале напоминает скромный памятный камень, установленный около 30 лет назад, благодаря настойчивости Василия Глаголева, на месте бывшей церковной сторожки.