Ярость Муотена

В истории России с древнейших времен не было военачальника, прославившего русскую армию и русского солдата больше, чем Александр Васильевич Суворов. Однако был в уникальной карьере нашего генералиссимуса эпизод, когда никакая гениальность не спасла бы его славную репутацию непобедимого полководца, если бы не рядовые солдаты. Их неистовый яростный порыв во время боя в Муотенской долине в Швейцарии лишил французов всяких шансов поставить под сомнение непобедимость армии, возглавляемой боготворимым русскими солдатами «Генералом Вперед».

«Два полчка»

По просьбе австрийцев, многократно битых французскими революционными войсками, император Павел I направил в Италию возвращенного на службу Александра Суворова. Фельдмаршал возглавил там объединенную русско-австрийскую армию. В апреле 1799 года он прибыл в Верону и пригласил к себе всех русских и австрийских генералов.

После окончания процедуры представления ему подчиненных Суворов вдруг обратился к старшему из наших генералов, Андрею Григорьевичу Розенбергу с просьбой: «Ваше превосходительство, пожалуйте мне два полчка пехоты и два полчка казачков».

Причуды Суворова и тогда уже были всем известны. На любой заковыристый свой вопрос он требовал находчивого ответа, но прямодушный курляндский немец Розенберг не был склонен разгадывать ребусы. Он удивился и в ответ заявил, что вся армия находится в распоряжении Суворова.

Фельдмаршал недовольно нахмурился, отвернулся и как бы про себя, но так, чтобы все слышали, затараторил: «Намёка, догадка, лживка, краткомолвка, краснословка, немогузнайка, от нее много, много беды». И после этого сразу покинул помещение. Почти все остались в полном недоумении.

На следующий день, после осмотра армейского полевого лагеря, Суворов вновь обратился к Розенбергу с просьбой о «двух полчках». Однако Андрей Григорьевич был не менее упрям. Он в точности повторил вчерашний ответ! Благо, что рядом оказался Петр Багратион, прошедший с Суворовым не одну военную кампанию. «Мой полк готов, Ваше Сиятельство», — сказал он, сделав шаг вперед.

Обстановка сразу разрядилась. Обрадовавшись, что его наконец-то поняли, фельдмаршал приказал полку выступать в поход. А на Розенберга глубоко в душе затаил обиду, отнеся генерала к числу «немогузнаек». Лишь через полгода, после боя в Муотенской долине, Александр Васильевич зауважал упрямого немца и кардинально изменил свое мнение о нем...

Похвальба Андрэ Массены

Победоносный Итальянский поход Суворова должен был продолжиться вторжением русско-австрийской армии в южную Францию. Но в Вене уже забеспокоились усилением влияния России на европейские дела и решили перенаправить русский корпус из Италии в Швейцарию.

Суворову предписывалось соединиться там с Александром Михайловичем Римским-Корсаковым, под командованием которого, кроме русских, состояла дивизия французских эмигрантов во главе с принцем Кондэ. При этом главные силы австрийцев во главе с эрцгерцогом Карлом ушли из Швейцарии к Рейну, оставив Римского-Корсакова одного против численно превосходящих французов.

Французским войском командовал талантливый и энергичный генерал Андрэ Массена. Имея численный перевес, он не преминул им воспользоваться и у Цюриха нанес решительное поражение занявшему пассивную оборонительную позицию Римскому-Корсакову. Неподалеку находился австрийский корпус Фридриха фон Готце, но, по словам Суворова, «австрийцы шагу не ступили, чтобы его (Римского-Корсакова. — Авт.) поддержать».

За оставление союзников в беде Готце ждала быстрая расплата. Его корпус был разгромлен Массеной следом за корпусом Римского-Корсакова. Итогом этих двух побед французов стало полное их доминирование на швейцарском театре военных действий.

Известие о разгроме Римского-Корсакова Суворов получил в Муотенской долине. По пути к ней его 22-тысячное войско прошло с боями половину Швейцарии. Теперь, однако, идти на соединение стало не с кем. Хуже того, маленькая русская армия со всех сторон была окружена французами, общая численность которых достигала 80 тысяч человек.

Положение Суворова было настолько отчаянным, что Массена посчитал свою победу делом предрешенным. Плененным у Цюриха русским генералам и офицерам он заявил, что скоро пополнит их общество фельдмаршалом и наследником престола (в армии Суворова находился Константин Павлович, сын императора Павла I). Вскоре, однако, самоуверенного француза постигло горькое разочарование…

«Спасите честь России»

Александр Васильевич прекрасно понимал, в какой переплет он попал. Само существование вверенного ему войска оказалось висящим на волоске. Над его репутацией непобедимого полководца нависла угроза. Даже солдаты заметили непривычную для них хмурость командующего.

Суворов собрал у себя военный совет. На него были приглашены Константин Павлович и все десять русских генералов (командира австрийской бригады Франца Ауфенберга не пригласили). Назвав поведение австрийцев «верхом предательства», Суворов обрисовал сложившееся положение: сухарей мало, пороха и пуль еще меньше, путь вперед невозможен, да и не имеет смысла, а отступать стыдно.

Со времен Прутского похода Петра I русская армия не оказывалась в столь тяжелой ситуации. «Помощи ждать неоткуда, надежда только на Бога да на величайшее самоотвержение войск, вами предводимых», — заявил Суворов генералам и с надрывом в голосе продолжил: «Спасите честь России и ее государя, спасите его сына!»

Генералы один за другим заверили командующего, что армия вынесет все трудности или ляжет костьми со славой. Константин Павлович, скупивший для армии на свои личные деньги всё продовольствие в городке, предложил изменить маршрут дальнейшего движения войска с тем, чтобы соединиться с остатками корпуса Римского-Корсакова. Это предложение было поддержано.

Разработали план действий, распределили роли. Суворов поблагодарил всех присутствовавших и заверил их, что с таким настроем победа обязательно будет достигнута. Причем эта победа будет одержана не только над врагом, но и над коварством союзников.

Решительный и грозный вид выходящих от командующего генералов вселил в души солдат уверенность и неукротимую злость на противника. Они готовы были рвать французов голыми руками. За свои жизни, за боготворимого ими Суворова, за славу русского оружия, за честь России!

«Французы бежали в смертельном ужасе»

29 сентября армия выступила в направлении перевала Гларус. Впереди шли обутые в шипованную обувь австрийцы, за ними — солдаты Багратиона. Сам Суворов находился с основной частью войска. Арьергард, численностью в 7000 человек, задержался в Муотенской долине. Его возглавлял генерал Розенберг.

30 сентября Массена вступил в долину с пятнадцатью тысячами солдат. Он рассчитывал разбить русский арьергард и атаковать армию Александра Суворова с тыла, пользуясь тем, что ее движению вперед препятствовали выставленные на всех естественных преградах сильные французские заслоны.

Проведя в первый день интенсивную разведку боем, легко отбитую русским арьергардом, французский командующий прекратил атаки. Массена решил дать своей армии возможность сгруппироваться и передохнуть. Генерал Розенберг занял позиции в глубине долины. На следующий день французы двинулись на русских.

Розенберг построил солдат в две линии. Как только он увидел наступающего противника, сразу отдал приказ атаковать его. Русские солдаты ждали этого приказа с нетерпением. В них клокотала неукротимая ярость. Их влекло вперед неуемное желание победить врагов.

Атака была столь стремительной, а солдаты так жаждали поскорее добраться до французов, что вторая линия едва не обогнала первую! Французы были ошеломлены и не сразу поняли, что происходит. Через минуту они открыли огонь из ружей, но простреливаемое пространство русские солдаты быстро преодолели. Их штыковой удар был страшен!

Тут уже некоторые батальоны второй линии действительно опередили тех, что атаковали в первой. Ярость влекла солдат вперед. Французы пытались было отразить русское наступление, но сдержать столь неукротимый порыв было абсолютно невозможно. И они обратились в беспорядочное бегство. По свидетельству очевидца, «французы бежали в смертельном ужасе».

Единственная серьезная трудность для русских солдат заключалась в том, чтобы догнать бегущих в панике французов. Пытавшийся остановить свое воинство, Массена сам едва не попал в плен. Гренадерский унтер-офицер Иван Махотин ухватил сидящего на коне генерала за воротник и выдернул его из седла на землю.

На помощь Массене бросился французский офицер. Махотин отвлекся на то, чтобы пронзить его штыком, а когда обернулся, то успел увидеть только, как вражеский командующий в страхе бежит от него. В руке гренадера остался сорванный с плеча Массены золотой генеральский эполет.

Французы потерпели в этот день сокрушительное поражение. Они потеряли от трех до шести тысяч человек убитыми (по разным данным), 1200 человек пленными (в том числе один генерал), одно знамя и семь пушек. Русские потери убитыми и ранеными не превышали 700 человек.

Ошибка Массены

После Муотенского сражения Александр Суворов навсегда забыл о случившемся у него с Розенбергом инциденте с «двумя полчками». Но еще большим уважением к подчиненному он проникся после того, как тот перехитрил Массену.

На следующее после битвы утро генерал Розенберг отправил в находившийся во французском тылу кантон Швиц поручение о заготовке продовольствия для 12 тысяч человек. Об этом сразу же стало известно французам.

Их командующий, едва отойдя от шока после жестокого разгрома и крепкой хватки руки Махотина, решил, что Александр Суворов, известный своей наступательной тактикой, собирается его атаковать. И приказал готовиться к обороне! А в это время полки Розенберга уже шли на соединение с главными силами армии. Так обмануть противника «немогузнайка» не смог бы!

К тому моменту, когда Массена начал догадываться, что его провели, минуло целых десять часов. А так как после поражения он не решился идти вперед с оставшимися у него после разгрома силами и двинулся кружным путем на соединение с подчиненным ему генералом Габриэлем Молитором, то отстал от русской армии на целые сутки. Это обеспечило успех заключительной части Швейцарского похода Александра Суворова.

Эпилог

Не стоит искать во французской исторической хронике и книгах французских авторов подробного описания сражения в Муотенской долине. Это занятие совершенно бесполезное. В лучшем случае дотошный и упорный искатель найдет лишь упоминание об этом событии вскользь.

Почему? Да потому что очень уж не вяжется Муотенский разгром с картиной «изгнания Суворова из Швейцарии», написанной французскими историками. Ничего не поделаешь, правда, как это часто водится, у каждого народа своя.

По достоинству Швейцарский поход оценил сам противник Суворова, Андрэ Массена, сказавший как-то: «За одно такое отступление я готов отдать все свои победы». Император Павел I тоже не дал повода сомневаться в величии подвига суворовской армии в Швейцарии. Именно после этой кампании он присвоил Александру Васильевичу звание генералиссимуса.

Генерал Андрей Григорьевич Розенберг был награжден за Муотен высшей наградой Российской империи — орденом Святого Андрея Первозванного. Закончил свою жизнь генерал от инфантерии, будучи в отставке по состоянию здоровья, в 1813 году.

Что же касается самого Муотенского сражения, то оно является примером того, как влияет на результат битвы боевой дух участвующих в ней солдат. Никаких тактических хитростей и изысков в этом бою не было. Были ярость и желание солдат наказать врага за его покушение на репутацию обожаемого всеми полководца. «7000 русских — оборванных, голодных, изнуренных — разгромили 15 000 солдат Республики», — так писал об этом сражении военный историк Антон Керсновский.

В заключение очень хочется обратиться ко всем врагам и недругам России. Ко всем, где бы они ни находились: на западе, на юге или на востоке. Господа, не будите ярость в русском солдате. Эту ярость пробудить в нем нелегко, но упаси вас Бог испытать на своей шкуре ее проявление. Помните про Муотен, господа!