Иван Сирко. Герой, не интересный Украине

В те далекие времена, когда жители нынешней Украины еще называли себя русскими, жил человек-легенда Иван Сирко. Запорожские казаки двенадцать раз(!) избирали его своим кошевым атаманом. Такой чести вольнолюбивая и буйная запорожская братия не удостаивала больше никого. Так почему же Сирко пользовался у них столь непререкаемым авторитетом? И почему в нынешней Украине имя легендарного атамана стараются не упоминать? «Армейский стандарт» отвечает на эти вопросы.

Родившийся с зубами

Иван Сирко появился на свет в 1610 году в казацкой слободе Мерефа близ Харькова. Согласно легенде, родился он уже с зубами во рту. Это сильно напугало односельчан. Они решили, что к рождению мальчика причастна «нечистая сила». Отец его, однако, истолковал «зубастость» младенца по-другому. «Зубами он будет грызть врагов», — заключил родитель будущего великого воина. Дальнейшая жизнь показала, что отец Ивана Дмитриевича оказался абсолютно прав…

Чего только не рассказывали о Сирко! Утверждали, например, что он мог отразить сабельный удар голой рукой. Что ночами превращался в волка — хорта — и ходил в таком облике в разведку к вражьему стану. Что мог взлетать в воздух и вызывать ненастье. А еще умел посредством чар наводить на противников сон и что в бою враги умирали от страха, просто увидев его перед собой.

А однажды Сирко, якобы, застрелил из пистолета самого черта, пытавшегося обольстить его славой, золотом и властью! Потому-то река, из которой черт вынырнул и в которой утонул, получила название Чертомлык, а запорожцы с тех пор стали говорить: «Сирко сам черт не страшен!»

Все это, конечно, не более чем сказки. Но рождались такие фантастические истории, потому что многие эпизоды реальной жизни легендарного атамана не находили порой рационального объяснения у казаков, а уникальный полководческий талант Сирко казался современникам сверхъестественным.

В качестве полководца Иван Дмитриевич Сирко дал противникам 54 больших и малых сражения и ни в одном из них не потерпел поражения! Результат сам по себе выдающийся, позволяющий поставить Сирко в ряд величайших военачальников во всей мировой истории. Особо следует при этом учесть, что обычно его казакам приходилось сражаться с численно превосходящим врагом.

«Урус-шайтан»

Как писал автор «Истории русов, или Малой России» Георгий Конисский (архиепископ Белорусский), «Серко был человек удивительный и редких свойств в рассуждении храбрости, предприимчивости и всех воинских успехов, и, при достаточном числе войска, легко мог сделаться Тамерланом или Чингиз-Ханом, то есть великим завоевателем».

Однако и командуя относительно небольшим войском запорожцев, он часто добивался того, что было порой не под силу гораздо более многочисленным армиям крупных государств.

«Татары Крымские и Белогородские (ногайцы), сии страшилища и бич всем народам, были у Серка пужливыми оленями и зайцами, — пишет Георгий Конисский. — …Он несколько раз проходил насквозь их жилища и укрепления, несколько раз загонял всех Татар в Кефския (Крымские) горы, где и самые Ханы их не раз крылись в ущельях и кустарниках горских».

Турки и крымские татары дали Сирко прозвище «Урус-шайтан» («русский дьявол») и пугали им непослушных детей. Но они же нередко обращались к нему в тех случаях, когда для разрешения внутренних споров между знатью нужен был третейский судья. Особую роль при этом играла неподкупность и честность Сирко, а также полное неприятие им духа стяжательства.

Запорожский атаман был суров, но справедлив и великодушен. Однажды, рассказывает Георгий Конисский, «одна татарка того аула, из которого отогнан запорожцами скот, представ пред Серко с малыми детьми, жаловалась ему, что у нее отнята выслуженная ею корова, которая у нее одна и была, и «чем же мне кормить детей?». «Серко, — продолжает рассказчик, — зараз воротил весь табун скотский того аула, и приказал аулу, когда не станет у просителькиной коровы молока, то чтобы они, всем обществом, детей ее от своих коров молоком кормили».

Кроме того, атаман лично от себя подарил этой татарке несколько рулонов ткани на одежду для ее детей, взяв с нее обещание, что дети, когда вырастут, никогда не будут воевать с русскими.

Вообще, несмотря на нередкие военные конфликты с крымскими татарами, Сирко относился к ним спокойно, как к соседям, пусть даже беспокойным и всегда опасным. Когда гетман Самуйлович упрекнул его в том, что в землях Запорожского войска спокойно «кочуют некоторые аулы татарские», Сирко ответил ему: «…То делается по снисхождению войска, от причин недорода у татар трав, и что в таком случае и они (казаки) иногда от них равномерным снисхождением пользуются».

При этом Сирко употребил свое любимое выражение: «нужда и закон меняет», а также пояснил Самуйловичу, что «…мы, живя с татарами по-соседски, помогаем один другому».

Суровый воин

Горе, однако, было тем, кто, посчитав его снисходительность слабостью, опрометчиво посмел пренебречь принципами добрососедства! Наемные татарские орды часто проходили по пути в Польшу или Малороссию через земли казаков, позволяя себе порой украсть для пропитания пару-тройку быков. Сирко, зная о таких случаях, «снисходил и уважал необходимости людей военных».

«Но когда в 1673 году, проходя татары земли Запорожцев на возврате от Каменца Подольского, захватили много лошадиных и скотских табунов запорожцев и несколько их мальчиков, которых они всегда набирают в Малороссии из родни своей для наследства, то Кошевой не считал уже поступка сего шуткою или игрушкою, а решился воздать татарам за то с лихвою, и для того начал их казнить по порядку».

Запорожское войско сначала прошлось огнем и мечом по землям ногайцев, взяло штурмом Белгород-Днестровский, разграбило его и сожгло. Потом из гаваней Белгорода и Гаджибея (будущей Одессы) пехота морем отправилась на «чайках» (род ладьи) в Крым, а конница устремилась туда же по суше.

«Приставши к берегам Карасубазара, побрал и разорил он все приморские города, а потом, прошед весь Крым до города Ор или Перекопа, соединился там со своею конницею и продолжал разорение татар по селениям их. Таким образом отомстя татарам за обиды свои сторицею, воротился в Сечь с бесчисленными корыстями», — свидетельствует автор «Истории русов».

В ходе этого и других походов в Крым Сирко освобождал великое множество ранее захваченных татарами пленников. Но тут есть повод упомянуть и о его суровости. Однажды он вызволил из плена 7000 человек. Около 3000 из них, принявших в Крыму ислам и успевших обзавестись там домами и семьями, попросили у Сирко разрешения вернуться на новую родину. Он согласился, но отправил вслед «ренегатам» отряд конных запорожцев с повелением всех их безжалостно умертвить.

А потом атаман отправился к месту этого массового убийства и промолвил над трупами: «Простите нас, братья, да лучше спите здесь до страшного суда Господня, чем было вам между бусурманами размножаться на наши головы христианские, молодецкие, да на свою вечную погибель, без крещения». То есть он рассудил, что бывшие единоплеменники приумножат число врагов и не захотел допустить этого. Весьма прагматично, но цинично и жестоко!

Нелюбимый герой Незалежной

В тексте гимна Незалежной есть довольно спорное утверждение, что они, украинцы, «казацкого роду». Не будем сейчас акцентировать внимание на том, что к казачеству относилась относительно малочисленная прослойка населения Малороссии, а подавляющее его большинство добывало себе пропитание тяжким крестьянским трудом и пребывало в бесчеловечной и унизительной кабале у польских панов. Речь не об этом.

Вопрос в том, почему нынешние украинцы, претендующие на то, чтобы считаться потомками казаков, так мало уделяют внимания самому выдающемуся кошевому атаману запорожцев? Чем легендарный Сирко пришелся им не ко двору? Попробуем на эти вопросы ответить.

Во-первых, Иван Сирко был искренним и убежденным сторонником русской православной церкви. Идею «униатства» (то есть подчинения малороссийской церкви Римскому папе) он отвергал и считал неприемлемой. Как, впрочем, и все малороссийское казачество.

Сегодня, когда Украинская православная церковь Московского патриархата испытывает жестокие гонения со стороны нацистско-бандеровской власти, когда раскольники, «как дурни со ступой», носятся с «томосом», полученным от слабовольного Константинопольского патриарха, когда «новоявленные иуды» с упоением и «с визгом ринулись» срубать «головы церквам», фигура великого православного воина Ивана Дмитриевича Сирко мешает идеологам «украинства».

Малоинтересен он им и потому, что, несмотря на имевшие место «метания» в вопросе присоединения Малороссии к Московскому царству, Сирко в итоге искренне поддержал идею Богдана Хмельницкого. Метания были связаны, главным образом, с вольностью духа запорожцев и их неприятием любой власти, исключая власть войскового круга и кошевого атамана.

Более того, Сирко, среди прочего, громил союзных предателю-Выговскому крымских татар, убеждал пресмыкавшегося перед турками Петра Дорошенко в необходимости быть вместе с единоверным и единокровным народом Великороссии. А когда убеждения не возымели действия, открыто выступил против Дорошенко и в нескольких битвах нанес ему, а также туркам, татарам и полякам сокрушительные поражения.

Стараниями Ивана Сирко была освобождена большая часть Правобережной Украины, о чем он в мае 1664 года написал царю Алексею Михайловичу: «…Обращена вновь к вашему царскому величеству вся Малая Россия, города над Бугом и за Бугом… до самого… Днестра; безвинные люди обещались своими душами держаться под крепкою рукою вашего царского пресветлого величества до тех пор, пока души их будут в телах».

Эти факты украинские авторы немногих посвященных Ивану Сирко статей старательно обходят стороной. Наоборот, они утверждают, что величайший из запорожцев всегда рьяно противился объединению с Московией. Но разве можно ожидать чего-то другого от тех, кто возводит в ранг подвига подлые предательства Выговского и Мазепы?

Имя, ставшее легендой

Не во всех своих походах и битвах Сирко одерживал громкие победы, но и явного поражения он ни разу не потерпел. Даже когда численность врага не давала ему шанса победить, он проявлял хитрость и талант полководца и выводил войско из-под удара. Такие случаи еще более убеждали казаков в сверхъестественных способностях кошевого атамана.

Сегодня мы не подвержены суевериям и можем с уверенностью утверждать, что главными слагаемыми успехов Ивана Сирко были его природный талант, недюжинный ум и накопленный с годами боевой опыт. Ну и, конечно же, тот неукротимый дух запорожской вольницы, который он впитал с молодых лет и который помогал ему с юмором относиться даже к самым опасным врагам.

Известно письмо запорожцев турецкому султану, сильно разгневанному их походами в его владения и требовавшему от них покорности. Возглавлял в ту пору запорожских казаков именно Сирко, и именно он был одним из главных вдохновителей их дерзкого, оскорбительного, но в то же время шутовского ответа грозному монарху, повелевавшему сильнейшей тогда на планете державой.

Заметим, что юмор Сирко вовсе не был порожден хмелем. По свидетельству польских послов, он «был непьющим, что для казака большая редкость». Но, как считали современники, всякий «запорожец есть род шута и юрода», и Сирко в этом смысле мало чем отличался от прочих собратьев.

Но когда за угрозами султана последовала попытка 15-тысячного войска янычар совместно с вдвое большими силами крымских татар овладеть Сечью, это закончилось для противников Сирко весьма печально. Запорожцы пустили янычар внутрь внешнего ограждения, а затем расстреляли их из бойниц куреней (своего рода казарм). Лишь 1500 янычар смогли избежать гибели, поспешно бежав вместе с ожидавшими их на берегу Днепра конными татарами! После этого турки и татары больше даже не помышляли о нападениях непосредственно на Сечь.

Постарев в походах и битвах, Иван Дмитриевич Сирко умер 11 августа (н.с.) 1680 года. Казаки похоронили своего любимого атамана со всеми почестями, пушечной и мушкетной стрельбой и великой скорбью на казацком кладбище недалеко от села Капуловка (ныне — Никопольский район).

Согласно легенде, правую руку Сирко они отделили от тела и возили ее с собой во всех походах, веря в то, что пока десница непобедимого атамана с ними, никто не в силах побить их. Вряд ли эта легенда правдива. Как и целый ряд других, представляющих Сирко в фантастическом свете. Но легенды эти свидетельствуют о том, что в народной памяти Иван Дмитриевич Сирко был, есть и навсегда останется великим героем Малой Руси, ныне именуемой Украиной.