Три проекта Потемкина-Таврического

В стране 18 марта отметили восьмую годовщину возвращения Крыма и Севастополя в родную гавань. В этот день вспомнили всех причастных к этому важному событию. Но почему-то забыли о Потемкине, прозванном Таврическим, благодаря которому в России, по словам самого Григория Александровича, появился Крым.

Крым — это рай на земле

В сентябре 1982 года Потемкин обратился с меморандумом к Екатерине II: «Всемилостивейшая государыня! Вы обязаны возвысить славу России. Приобретение Крыма ни усилить, ни обогатить Вас не может, а только покой доставит. Поверьте, что Вы сим приобретением бессмертную славу получите, и такую, какой ни один государь в России еще не имел. Сия слава проложит дорогу еще к другой и большей славе: с Крымом достанется и господство в Черном море. От Вас зависеть будет, запирать ход туркам и кормить их или морить с голоду».

«Сколько славно приобретение, столько Вам будет стыда и укоризны от потомства, которое при каждых хлопотах так скажет: вот она могла, да не хотела или упустила», — написал Потемкин Екатерине II 240 лет назад.

В 2014 году эти слова вновь стали актуальными.

Значение полуострова для России Потемкин излагал так: «Крым положением своим разрывает наши границы. Нужна ли осторожность с турками по Бугу или с стороной Кубанской, в обеих сих случаях и Крым на руках. Тут ясно видно, для чего хан нынешний туркам неприятен. Для того, что он не допускает их чрез Крым входить к нам, так сказать, в сердце».

Официальный Киев на протяжении всех десятилетий независимости Украины лелеял мечту пустить «в сердце» России натовские войска, и только события 2014 года помешали ему осуществить этот план.

В области социальной политики Потемкин предложил не изгонять татар с полуострова, а присоединить новые земли к империи вместе с населявшим народом, при этом «разбавить» мусульман православными великороссами, украинцами, казаками, а также христианами из числа греков, армян, албанцев, поляков и сербов. Для привлечения переселенцев Потемкин предложил им льготное налогообложение и дарование других привилегий.

Светлейший продумал все до мелочей, которых, собственно говоря, в больших делах не бывает. Он предложил не смешивать враждебно настроенные друг против друга народы, а распределить их как слоеный пирог: татарам оставить их исконные земли в центре полуострова, а пришлых селить на свободных землях на побережье, по периметру полуострова, строя здесь новые города и деревни.

По замыслу Потемкина, в Крыму активно развивалась хозяйственная деятельность, которой прежде тут не было и в помине. При этом разные народы занимались той хозяйственной деятельностью, которая была им наиболее привычна. Таким образом, сохранялись исторически сложившиеся быт, традиции, религиозные и культурные ценности каждого народа, уменьшая тем самым вероятность возникновения межэтнических конфликтов.

«Оставить там на вечное поселение для защиты 20 000 пехоты и 10 000 конницы. Всех оставшихся в Крыму солдат и драгун, ежели можно, поженить, чтоб со временем их сыновья отцовские места заступили. Для населения Крыма природными российскими людьми надлежит взять из государственных волостей и монастырских деревень в число рекрут на первый случай 10 000 человек хлебопашцев и поселить их в Крыму во удобных местах, но чтоб для них домы и все, что нужное к тому, уже к приходу их готово было, и обучить оных хотя несколько ружьем владеть. И быть бы им навсегда военными государственными крестьянами. Живущим в Крыму татарам объявить, что которые из них пожелают быть в вечном российском подданстве, те могут остаться на прежних своих жилищах, а прочим дать на волю выехать вон из Крыма и переселиться, куда кто пожелает. Спросить вольницу из донских казаков и из малороссиян, кто в Крыму жить пожелает. Дозволить селиться в Крыму прочим вольным христианам: грекам, армянам, валахам и булгарам. Крым назвать прежним его именем».

В осуществлении этих преобразований Потемкин исходил прежде всего из военно-политической целесообразности. Разместив по периметру полуострова российские военные гарнизоны в окружении поселений православных колонистов, он предупредил саму возможность попытки перехода татар на сторону осман при высадке в Крыму турецкого десанта.

В конечном счете Черное море оказалось под контролем русских. Как писал Светлейший Екатерине, он «спрямил» южную границу России по Черному морю с целью предотвращения набегов турок на южнорусские земли.

20 января 1883 года Григорий Александрович приказал генерал-поручику графу Антону Богдановичу де Бальмену (здесь и далее — согласно «Азбучному указателю имен русских деятелей для русского биографического словаря», опубликованному в 148-томном издании «Сборника императорского Русского исторического общества») занять берега Ахтиярской гавани (ныне Севастопольская бухта), а вице-адмиралу Федору Алексеевичу Клокачёву — собрать все русские суда, имеющиеся в Азовском и Черном морях, и с началом навигации войти в бухту. Первый шаг к присоединению Крыма был сделан.

Подготовка союза с Варшавой

Предвидя неизбежность военного столкновения с Турцией из-за Крыма, Потемкин предложил Екатерине II обеспечить безопасность тыла дружбой с Варшавой. В 1878 году, как и в наши дни, Польша была коридором из Европы в нашу страну. В самый опасный момент русско-турецкого военного противостояния она могла пропустить неприятельские войска в «сердце» России. Поэтому Светлейший подготовил несколько проектов в отношении Польши.

25 января 1788 года Григорий Александрович написал Екатерине, что покупка (по другим сведениям — обмен) у польского князя Ксаверия Любомирского имения Смелое под Киевом «учинена, дабы, сделавшись владельцем, иметь право входить в их (польской шляхты) дела и в начальство военное. Из приложенного сего плана Вы изволите усмотреть, каков бы сей союз был. Они бы теперь уже дрались за нас, а это бы было весьма полезно, ибо чем тяжелее наляжем на неприятеля, тем легче до конца достигнем». 5 февраля он вновь написал: «Им надобно обещать из турецких земель, дабы тем интересовать всю нацию, а без того нельзя».

Договор с Польшей начал осуществляться раньше, чем был подписан. Варшава, в надежде получить от России 600 тысяч рублей золотом на войско, незамедлительно приступила к формированию трех бригад так называемой «народной кавалерии». При этом слово «субсидия» почему-то оскорбляло ранимую душу бедных, но гордых панов.

Потемкин не хотел платить, да делать нечего: «Я думаю, что на военное время выгоднее употреблять чужие войска, ибо тут потеря людей не убыточна, деньги же дать на число воинов, употребленных на службу».

Из-за сомнения в порядочности польских магнатов он настоял, чтобы деньги выдавали непосредственно тем, кому поручено набирать в войско солдат («товарищей»). «Поручить сие людям достаточным на их ответ, а то если дать деньги королю, то ни товарищей, ни денег не будет», — предупреждал князь императрицу.

«На сих войск, однако, надеяться мало можно, и взять их разве для того только, чтоб другие их не употребляли нам во вред», — уточнила Екатерина.

26 февраля Екатерина согласилась выделить Польше будущую часть османского наследства и 8 марта отправила проект договора на юг. Но тут жадность поляков едва не испортила все дело.

Во-первых, король польский и великий князь литовский Станислав II Август Понятовский возжелал сам возглавить не только польское, но и русское войско. А во-вторых, захотел приобрести в результате войны такие обширные территории, что у Потемкина, как сказали бы сейчас, челюсть отвисла от удивления. В секретном первом артикуле присланного из Варшавы проекта договора перечислялись Бессарабия и часть Молдавии, ограниченная с запада рекой Серет (ныне территория Румынии).

Уступи эти земли Екатерина Понятовскому — и австрийский император из друга превратился бы во врага, так как сам претендовал на них. Светлейший надеялся, что Польша запросила по максимуму, чтобы потом согласиться на разумную долю военной добычи.

Раздел Польши

Несмотря на возникающие препятствия в реализации «польского проекта», от него никто не отказывался. В марте 1787 года Станислав II Август отправил Екатерине II записку под названием «Souhaits du roi» («Пожелания короля»). Станислав предлагал Екатерине оборонительный союз и обещал выставить в случае войны с Османской Портой вспомогательный корпус польской армии против турок в обмен на поддержку со стороны России реформ, призванных покончить со шляхетской вольностью.

Потемкин увидел в предложении короля гораздо больше, чем мог вообразить себе Станислав. Выполнив свою роль в разгроме Османской империи, польский корпус должен был, по замыслу Григория Александровича, сохраниться и сыграть важную роль в объединении Польши с Россией. Князь предложил включить его после войны в состав русской армии, а потом распространить его влияние на всю польскую армию. «Таковое содержание сделать нужно, что оным связать сих войск принадлежность к нам, которая так усилится с течением времени, что они привыкнут даже войском называться Российским».

При этом Светлейший планировал сформировать корпус в виде слоеного пирога, как он поступил с крымским населением, — ввести в состав польской конницы казачьи формирования, набранные на территории Польской Украины. Это крупное православное казачье войско создало бы внутри корпуса прочную опору для русского командующего.

Из писем Григория Александровича напрашивается вывод, что Светлейший задумывал объединить не только армии, но и аристократию, призвав польскую знать на службу российской императрицы, а шляхетство Украины, Литвы и Коронной Польши подвести под российскую систему чинопроизводства. «Таким образом учредить артикулы о равенстве чинов обоих государств, чтобы дворянство обостороннее было яко единое». Реализация всех этих замыслов в конце концов привела бы к созданию российско-польской унии.

Подготовка к заключению союзного договора шла полным ходом, когда во внутренние польские дела вмешались прусские дипломаты. Если бы тогда общество было знакомо с терминами «мягкая сила» и «цветная революция», наверное, их употребление стало уместным. Но во времена Потемкина их еще не знали, поэтому Светлейший выразился в письме к Екатерине своими словами: «Польша в большой ферментации, а особливо молодежь». Под словом «ферментация» имелось в виду «возбуждение общества». Сейм, созванный 25 сентября, отказался подписать договор с Россией.

В этот же день ножку Светлейшему подставили члены Госсовета граф и светлейший князь Александр Безбородко, граф Александр Воронцов и граф Петр Заводовский (фамилия дана по «Азбучному указателю…») — статс-секретарь и фаворит Екатерины II. Вся троица была подкуплена австрийским императором Иосифом II и составляла при дворе влиятельную проавстрийскую партию, известную в мемуарной литературе и дипломатической переписке под названием «социетет».

Этот «социетет» принял решение начать переговоры с Турцией через посредничество берлинского кабинета. А самое главное — усилить украинскую армию графа Петра Румянцева за счет Екатеринославской армии Потемкина, Кавказского и Белорусского корпусов и направить ее в Польшу, к границе с Пруссией.

«Словом, положено было родить прусскую войну», — доносил по этому поводу Потемкину полковник Михаил Гарновский — адъютант и доверенное лицо Светлейшего.

О договоре уже не могло быть и речи. Польша не разрешила России провозить через ее территорию вооружение для армии. Это сильно ударило по снабжению войск, так как оружие и амуницию доставляли обычно одним и тем же транспортом. В довершение краха союзного договора Варшава дала прусскому королю Фридриху Вильгельму II согласие участвовать в разделе земель Российской империи.

В ноябре 1789 года Потемкин направил Екатерине второй проект, в котором изложил план выхода из внешнеполитического кризиса. В записке «О Польше» он написал, что Фридрих Вильгельм II может первым соблазниться возможностью отобрать у Польши балтийские земли, а Иосиф II Габсбург — Волынь. В этом случае следует ввести русские войска в Брацлавское и Киевское воеводства, находившиеся в составе Великого княжества Литовского, и в Подольское воеводство, находившееся в составе Малопольской провинции Королевства Польского, где «население всё из русских и нашего закона», но оставить в неприкосновенности Коронную Польшу.

«Хорошо, если б ее не делили, но когда уже разделена, то лучше, чтоб вовсе была уничтожена. Польши нельзя так оставить. Было столько грубостей и поныне продолжаемых, что нет мочи терпеть. Ежели войска их получат твердость, опасны будут нам при всяком обстоятельстве, Россию занимающем, ибо злоба их к нам не исчезнет никогда за все нетерпимые досады, что мы причинили», — написал Светлейший.

Императрица согласилась. Так была решена судьба Польши, которой вначале улыбалось счастье стать благополучной частью большой и сильной Российской империи.

Невольно напрашивается аналогия с сегодняшней Украиной, которая не сумела воспользоваться своим единственным шансом стать процветающим государством в центре Европы.

Если королевство не продается, то покупают короля

Во время второй русско-турецкой войны 1787–1791 годов в христианской Европе сложилась антирусская лига, выступившая на стороне мусульманского государства. Этим решил воспользоваться двоюродный брат Екатерины II шведский король Густав III, который стал одним из инициаторов военного конфликта на Балтике. Сделал он это по просьбе Порты и в соответствии со шведско-турецким союзным договором от 1740 года. Весной 1788 года для подготовки флота и армии к войне с Россией Густав III взял в Голландии заем в размере 600 тыс. рейхсталеров.

Прежде чем открыть боевые действия, Густав предпринял несколько провокаций на границе с Финляндией. Он распорядился переодеть солдат «русскими казаками» и напасть на маленькую финскую деревушку. Костюмы, взятые из театрального гардероба, отражали представление шведских портных о русских мундирах и выглядели комично. В театральное представление не поверили даже сами же шведские пограничники. Несмотря на то что это была явная провокация, в Европе заговорили об агрессивности России.

Без объявления войны шведы напали на Нейшлот (ныне Олавинлинна, Финляндия). Крошечный русский гарнизон всю войну героически оборонял эту крепость, отражая натиск основных сил шведской армии, возглавляемых Густавом III.

1 июля секретарь шведского посольства привез вице-канцлеру графу Ивану Остерману ноту Густава III. Король потребовал от императрицы уступить Швеции свою часть Финляндии и Карелии, а Турции — Крым и все земли по границе 1768 года. Екатерина должна была принять шведское посредничество при заключении мира с Портой, разоружить свой флот, отвести войска от границ и позволить Швеции оставаться вооруженной до подписания русско-турецкого мирного договора.

Такие требования предъявляет победитель побежденному. А ведь война даже не была объявлена!

Екатерина написала о Густаве Потемкину: «Своим войскам в Финляндии и шведам велел сказать, что он намерен окончить предприятие Карла XII. Теперь Бог будет между нами судьею».

А Густав уже размечтался, как он войдет в Петербург, опрокинет статую Петра Великого, снимет с головы Екатерины корону, устроит завтрак в поверженном Петергофе и отслужит лютеранскую мессу в Петропавловском соборе.

Михаил Гарновский докладывал Потемкину: «Стоило мне труда уверить, что Финляндия с помощью войск, теперь в ней находящихся, в состоянии защищаться и что столица наша вне всякой опасности».

Екатерина обратилась к «батиньке», как она называла в своих письмах Григория Александровича, за советом. Светлейший в спешке продиктовал своему доверенному секретарю бригадиру (воинское звание, вскоре получил следующий чин генерал-майора) Василию Попову пространную «Записку о мерах осторожности, со стороны Шведской полагаемых», во многих местах дописанную собственноручно, и отправил с порученцем императрице.

В «Записке» Потемкин изложил комплекс военных и политических мер для сдерживания агрессии Швеции. Понимая, что война на два фронта станет тяжелым испытанием для России, Светлейший просил Екатерину дипломатическими средствами предотвратить войну со Швецией, не прибегая к военной силе. В дальнейшем его план был реализован, и Россия малыми силами предотвратила продвижение шведов вглубь страны.

Осенью Светлейший представил императрице еще один проект — возведения на шведский престол князя Константина, против чего категорически возразила императрица. Политическая ситуация в самой Швеции вскоре изменилась, поэтому проект остался неосуществленным.

В декабре Потемкин подготовил набросок очередного проекта, на этот раз — о присоединении княжества Финляндии к Российской империи, предоставив ему особый статус. Но оппозиция, возглавляемая руководителем тайного общества «Вальхалла» майором Йоханом (Яном) Егергорном и бывшим офицером шведской армии, перешедшим на службу к Екатерине, графом Георгом Спренгпортеном (в России — Егор Максимович Шпренгпортен), потерпела крах, проект не был реализован. Через 20 лет, при Александре I, план Потемкина достали с архивной полки и успешно осуществили, барон Спренгпортен стал первым генерал-губернатором Финляндии.

Падение Измаила в конце 1790 года вызвало политический кризис, связанный с намерениями Пруссии и Англии спасти Порту от полного разгрома. Ввиду того, что турки оказались в катастрофическом положении, премьер-министр Великобритании Уильям Питт-младший решил вступить в войну с Россией на стороне Турции. Он отдал приказ об отправке английского флота на Балтику и предложил Густаву III присоединиться к англичанам для нападения на Россию. Король сначала согласился, но прежде попросил денег. Лондон медлил с ответом. Потемкин посоветовал Екатерине воспользоваться этой заминкой и самим ссудить Густава кругленькой суммой.

«Английский флот в Балтике нулем будет, ежели вы изволите уладить со шведским королем. Я смею и должен уверить, что сей пункт всего важнее, а потому во что бы ни стало, как возможно скорей оной кончить», — писал Светлейший.

Шведский король охотно откликнулся на это предложение Екатерины II и даже выразил желание заключить с бывшим противником союз.

В разгар дебатов в британском парламенте о начале войны с Россией Питту сообщили, что Густав III отказался от совместных действий и закрыл для английских кораблей свои морские порты. В не начавшемся сражении с морской армадой Британии Россия одержала победу без единого выстрела.

Были у Потемкина и другие проекты геополитического масштаба. Часть из них удалось осуществить при жизни светлейшего князя, другую часть — после его смерти. Все его идеи были основаны на прочном фундаменте реалистичного подхода к решению задач обеспечения безопасности Российской империи и ее экономического процветания. Они оказали большое влияние на внешнюю и внутреннюю политику государства, определив вектор ееё развития на многие десятилетия времен правления Екатерины II, Павла I и Александра I.

***

Слава трудов светлейшего князя Потемкина-Таврического ради благосостояния России далеким эхом доносится до наших дней. А иногда звучит набатом, как в 2014 году, когда нам вновь пришлось «спрямлять» южную границу России по Черному морю. Видимо, идеи Потемкина не имеют срока давности.