«Нашествие двунадесяти языков»

210 лет назад, в ночь с 23 на 24 июня (по н.с.) 1812 года, Великая армия Наполеона начала переправу через пограничную реку Неман. Французский император двинул свои несметные полчища в Московский поход, ставший для него роковым. За два года до этого, уже покорив всю Европу, корсиканец самоуверенно заявил: «Через пять лет я буду господином мира. Остается одна Россия, но я раздавлю ее!» Раздавить Россию Наполеону не удалось. Его Великая армия сгинула на русских просторах, а сам он через пять лет отправился на затерянный в океане остров Святой Елены, где и закончил свои дни в жалкой роли узника… «Армейский стандарт» вспомнит, как начиналась война, получившая в нашей истории имя Отечественной.

Кто виноват?

В течение трех последних десятилетий появилось немало публикаций, авторы которых ради привлечения внимания к своим «изысканиям» всерьез утверждают, что Наполеон нападать на Россию вовсе не желал, а Александр I сам это нападение спровоцировал.

Поневоле приходит на ум аналогия между этими попытками переписать нашу давнюю историю и потугами бессовестных фальсификаторов истории новейшей, пытающихся возложить на СССР и Сталина равную с нацистской Германией и Гитлером вину за развязывание Второй мировой войны. Обратимся же к свидетельствам политических деятелей той поры, разберемся с соотношением сил на европейской арене, констатируем неоспоримые факты и отбросим в сторону всю демагогическую шелуху во имя торжества логики и исторической истины.

Утверждают, к примеру, будто война была выгодна Александру I потому, что Англия платила огромные деньги за участие русских солдат в войнах против Наполеона. Да, действительно, Англия, обладавшая огромным флотом и бесчисленными колониями, но не имевшая достаточно многочисленной для противодействия Франции армии, готова была в годы создания первых антинаполеоновских коалиций оплачивать содержание войск своих европейских союзников, в том числе и русских.

Так она поступала и ранее. В ходе Семилетней войны, например, Фридрих II был бы не в состоянии без материальной помощи богатой Англии воевать с целой коалицией великих держав силами одной только Пруссии. Но ведь не будет же кто-либо, находясь в здравом уме, утверждать, что войну он вел для того, чтобы получать английские деньги?

Столь же нелепо (и даже оскорбительно по отношению к читающей публике) писать о том, что Александр I сам стремился к войне с Наполеоном, исходя из меркантильных соображений. Какой бы неоднозначной личностью ни был этот русский император, он находился в здравом уме. Рисковать ради денег, львиная доля которых и пошла бы на содержание воюющей армии, потерей собственных территорий, престола и даже самим существованием России он бы точно не стал. Ведь в 1812 году воевать пришлось без союзников против почти всей Европы, против «нашествия двунадесяти языков», которое, к тому же, возглавлял никем не побежденный тогда еще полководец.

Другие, не менее «сенсационные» публикации посвящены имевшей якобы место тайной и явной подготовке Александром I нападения на Герцогство Варшавское, находившееся в вассальной зависимости от Наполеона. Пишут, что с этой целью к границе с Польшей перебрасывались значительные силы русской армии, что Александр стремился заключить новый союз с Пруссией, Австрией и другими германскими государствами, что он засылал в Польшу эмиссаров, которым поручалось вести пророссийскую агитацию.

Возникает, однако, резонный вопрос. А как Россия должна была реагировать на поступавшие тревожные известия о планах Наполеона «раздавить» ее? Отвести войска от западной границы или вовсе разоружиться? Конечно же, среди возможных вариантов противодействия врагу в неизбежной войне с ним (а в ее неизбежности никто не сомневался) был и превентивный удар по группировке французских войск, находившихся в Варшавском герцогстве. Но этот вариант русский император отверг.

12 февраля 1811 года в письме А.Чарторыйскому Александр I писал: «Нет сомнения, что Наполеон старается вызвать Россию на разрыв с ним в надежде, что я действительно сделаю ошибку и стану агрессором. При существующих обстоятельствах это действительно была бы ошибка, и я решил ее не делать».

Если бы это было сказано на публике, можно было бы допустить, что хитрил «Северный Тальма» (так за глаза называл Александра Наполеон по аналогии с великим французским актером тех лет за способность русского императора играть любую роль). Но эти слова из секретной переписки! Поэтому никаких сомнений в их искренности быть не может.

Сам Наполеон, кстати, ни в какое русское вторжение в Польшу не верил. За год до перехода Великой армии через Неман он написал своему министру иностранных дел Бернару Маре: «Сообщите моему резиденту в Варшаве, что слухи о восстановлении Польши русскими являются смехотворными».

Был ли шанс избежать войны?

Наполеон шел к войне, долго готовился к ней и не видел ни одной причины, по которой может эту войну проиграть. В своем полководческом таланте и организаторских способностях он не сомневался. Ресурсы Франции и ее вассальных государств значительно превосходили ресурсы России даже без учета всех тех формально независимых европейских монархий, которые он заставил воевать на своей стороне. Были полностью обеспечены и тылы, ибо никто тогда в Европе «не смел возвысить голос свой» против Наполеона.

Так, население Франции и ее прямых сателлитов к 1812 году насчитывало 71 миллион человек, в то время как население России — 41 миллион. Особенно важно учесть при этом, что во Франции в 1798 году была введена всеобщая воинская повинность, позволявшая пополнять армию уже имевшими опыт военной службы резервистами, а в России действовала рекрутская система набора. При такой системе боевые потери могли восполняться только лишь новобранцами, еще «не нюхавшими пороха».

Совершенно неудивительно, что численность вооруженных сил наполеоновской Франции вдвое превышала общую численность армии Российской империи. Языком цифр — 1 млн 187 тыс. у Наполеона (вместе с иностранными контингентами) и около 592 тыс. - в рядах русских войск.

Непосредственно против армии вторжения Наполеона Россия в 1812 году сосредоточила три армии общей численностью в 218 тыс. человек с 942 пушками. В их ближайшем тылу находились еще 66 тыс. бойцов, которые были рассредоточены на большом пространстве, не смогли принять участие в серьезных сражениях и были задействованы лишь в разгоревшейся вскоре партизанской войне.

На юге стояла еще одна армия, Дунайская, насчитывавшая 62 тыс. бойцов. Она оставалась там после войны с Турцией, закончившейся всего за месяц до вторжения Наполеона. Эта армия успела лишь к завершающему этапу войны с ним, когда вопрос о победителе давно уже был снят.

До 1813 года параллельно с Отечественной шла еще и война с Персией, где тоже были задействованы значительные воинские контингенты. Остальные войска располагались по крепостям и гарнизонам на всей площади империи, раскинувшейся от реки Неман до берегов Тихого океана.

Что же касается армии Наполеона, то, по свидетельству Филиппа де Сегюра, она уже при переправе через Неман насчитывала 480 тыс. солдат и офицеров при 1372 пушках. Всего же, как писал русский историк А.И.Михайловский-Данилевский, «число неприятельских войск, вторгнувшихся в Россию, как вместе с Наполеоном, так и после в продолжение войны, составляло, по сведениям, хранящимся во Французском генеральном штабе, до 610 тыс. строевых, а с чиновниками разных армейских управлений, маркитантами, денщиками, ремесленниками... до 700 тыс. человек». Сегюр эти данные подтверждает, называя число 617 тыс. бойцов.

Имея столь большое превосходство в силах, Наполеон о мирном разрешении противоречий даже не помышлял. Не для того ведь он осуществил быструю и скрытную переброску огромных воинских контингентов, чтобы закончить дело переговорами. Он рассчитывал продиктовать условия мира в Москве, разгромив перед тем все способные к сопротивлению русские армии.

Поэтому, когда на второй день вторжения император Александр попытался вступить с ним в переговоры, Наполеон даже не удостоил это предложение ответа. Он думал, что все просчитал и неуклонно движется к самой большой своей победе. Но история показала, что император французов и повелитель всей Европы совершил роковую ошибку.

Интересно, что всего за день до переправы Великой армии через Неман русский император сказал графу Луи де Нарбонну, посланному Наполеоном к нему с целью дезинформации и введения в заблуждение относительно своих планов: «Я не строю иллюзий. Я знаю, что Наполеон — великий полководец. Но, как видите, на моей стороне пространство и время. Вы не будете иметь даже уголка в этой враждебной для вас стране… Я не опущу оружия, пока хоть один иностранный солдат останется на территории России».

Так оно и случилось. Через полгода жалкие остатки еще недавно Великой армии с позором бежали из России.

Казалось, что этот урок Европа усвоит навсегда. Увы, не усвоила. И до сих пор мечтает победить Россию.