Корабли прошлого века строить не будем

Включение флотов в состав сухопутных военных округов означает, что ВМФ теперь выполняет задачи в интересах сухопутных группировок войск и сил. Исключением является Северный флот, который по Указу Президента РФ №803 от 21 декабря 2020 года стал «межвидовым стратегическим территориальным объединением» Вооруженных сил РФ, то есть получил статус военного округа. Это свидетельствует о том, что Россия сосредотачивается на защите исторически принадлежащего ей сектора Арктики.

Перенос акцента в оперативной деятельности флота на Арктику, разумеется, не отменяет демонстрацию нашего военно-морского флага во всех регионах Мирового океана и защиту там геополитических интересов государства. Однако без кораблей 1 ранга океанской зоны результаты выполнения такой миссии в полной мере вызывают обоснованные сомнения.

Между тем со стапелей военных верфей сейчас чаще всего сходят не крейсеры и линкоры, то есть корабли океанской зоны 1 ранга, а военные ледоколы и надводные корабли ближней морской зоны. На их фоне контрастным событием стала закладка двух универсальных десантных кораблей (УДК) проекта 23900 на заводе «Залив» в Керчи.

Их строительство было предусмотрено Программой военного кораблестроения до 2050 года (ПВК-2050), но, наверное, не в текущем десятилетии. Просто в планы вмешалась экономика — сокращение портовой и морской деятельности на Крымском полуострове в связи с санкциями и огромное желание местных властей, поддержанных центром, ускорить «индустриализацию» региона.

Серийное строительство надводных кораблей 1 ранга начнется, вероятно, не ранее 2031 года, а может, и позже. Иначе к концу исполнения ПВК-2050 в ВМФ останутся всего несколько кораблей 1 ранга.

Между тем, по оценкам военных специалистов, в 30-е годы обострение противоречий с США из области экономической может перейти в военную. России тогда очень понадобится сбалансированный по типам и классам кораблей Военно-морской флот. И это не может не тревожить Министерство обороны РФ.

Проблема, видимо, не в том, что у государства нет денег на большие корабли. Денег всегда было много. По крайней мере, заморозка около $300 млрд валютных резервов в иностранных банках — а это, на минуточку, более 18 трлн рублей, что сопоставимо с объемом финансирования десятилетней Государственной программы вооружения на 2018-2027 годы (20 трлн рублей) — не отразилась существенно, как нас заверяют, на экономике.

И заводы есть, где всегда строили корабли 1 ранга, — на Севере, Балтике, Дальнем Востоке. Восемь лет назад этот перечень пополнился Крымом, а в перспективе, возможно, прирастет еще и центром судостроения в Николаеве, где создавали все советские авианесущие и вертолетонесущие крейсера.

Чего же не хватает современной российский кораблестроительной отрасли? Оказывается, самого главного — новых технологий. По этой причине новые корабли, даже относительно небольшого водоизмещения, строятся десятилетиями. В том же Китае сроки строительства крупных кораблей — в разы меньше.

Хромают на обе ноги

Из-за отсутствия необходимых технологий не удалось выполнить полностью и в установленные сроки морскую часть Госпрограммы вооружения на 2011-2020 годы (ГПВ-2020). Объем ее финансирования был 19 трлн руб., или на 15 трлн рублей больше, чем у предыдущей ГПВ-2015. А результат — более чем скромный.

Из восьми ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (РПКСН) проекта 955 «Борей» построили четыре, из восьми многоцелевых атомных подводных лодок (АПЛ) проекта 885 «Ясень» — одну. Из 20 дизель-электрических подводных лодок (ДЭПЛ) — восемь. Из 35 корветов — пять. Из 14 фрегатов — пять. Из шести больших десантных кораблей (БДК) — один.

Только план строительства малых ракетных кораблей (МРК) сразу двух проектов — 21631 «Буян-М» и 22800 «Каракурт» — был выполнен и даже перевыполнен, как во времена социалистического соревнования. Хотя и с МРК из-за технологических проблем не все получилось гладко.

Хотелось бы верить, что морскую часть Госпрограммы вооружения на 2018–2027 годы (ГПВ-2027) промышленность выполнит более успешно. Но никто не обещает, что академические и научно-исследовательские институты страны выполнят все, что от них требуют предприятия оборонно-промышленного комплекса, которые, в свою очередь, не могут удовлетворить требования главного заказчика. По этой причине новые корабли превращаются в долгострой.

Например, перспективный корвет «Дерзкий» проекта 20386 полного водоизмещения 3400 тонн стоит на верфи уже шестой год. Когда его только еще собирались заложить, вице-адмирал Виктор Бурсук, в то время заместитель главнокомандующего ВМФ РФ по вооружению, в одном из интервью заявил, что флот планирует получить более десяти таких корветов. То есть собирались их «печь» как пирожки. Однако за первые 15 месяцев строительства техническая готовность корабля составляла лишь 12%.

В переводе на более понятный язык — к двум первым сваренным блокам корпуса приварили третий. После этой операции перспективный корвет буквально отодвинули в сторону, освободив место в эллинге для рыболовецкого судна. Почему? Оказывается, на заводе не знали, какой корабль строить. 15 месяцев строительство шло по рабочей конструкторской документации, не до конца отработанной проектантами, без оформления заключения о технических характеристиках дизель-генератора, которых на тот момент не оказалось по программе импортозамещения.

Спустя еще три года, в июне 2021 года, гендиректор Объединенной судостроительной корпорации Алексей Рахманов допустил, что строительство корвета проекта 20386 может затянуться на неопределенное время. «Если в рамках имеющегося нашего понимания на корвете будут применены современные технологии, то, собственно говоря, строительство его может затянуться до момента отработки этих технологий», — сказал Алексей Рахманов.

Но ведь флот как раз и рассчитывает получить современный корабль, а не повторение того, что строили при царе Горохе.

На вопрос, когда же новый корабль может войти в состав ВМФ, глава ОСК откровенно ответил: «Если принимать во внимание, что сам корабль может стать опытовым судном, тогда никогда».

В кораблестроении это не первый случай, когда корабль или подлодку не удается построить так, как первоначально предусматривалось техническим заданием, выданным Главным штабом ВМФ.

В декабре 1997 года на Адмиралтейских верфях заложили по проекту 667 «Лада» первую в мире неатомную подводную лодку (НАПЛ) с принципиально новой анаэробной, то есть воздухонезависимой энергетической установкой (ВНЭУ) с электрохимическим генератором (ЭХГ), который называют еще «водородной батарейкой». Водородная технология ранее была приоритетом отечественных конструкторов. Но в этот раз задание флота выполняется с большим трудом. Мало того что из-за отсутствия новых «водородных батареек» НАПЛ «Санкт-Петербург» строили более 12 лет. Так еще и после выхода с завода подлодка 11 лет находилась в опытовой эксплуатации на Северном флоте.

Непростая судьба была и у единственной построенной по проекту 885 «Ясень» атомной подлодки «Северодвинск». Она простояла на стапеле рекордно долгий срок — 21 год! В годы ельцинского безвременья на нее не давали денег, а после 2000 года, когда деньги дали, оказалось, что институты за десятилетие всероссийской «ваучеризации» растеряли кадры и компетенции в области радиоэлектроники и гидроакустики. С неимоверным трудом завод лодку достроил. Но с июня 2014 года по март 2016 года она находилась в опытовой эксплуатации, прежде чем вошла в состав 11-й противоавианосной дивизии Северного флота.

Остап Бендер ошибался

Не надо думать, что технологии начали хромать в современной России. Это застарелая болезнь, доставшаяся еще от Советского Союза. Один только пример. С 1968 до 1986 года было принято четыре постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР по проблеме снижения шумности атомных подводных лодок. Каждые шесть лет давалось задание уменьшить уровень шума в два-три раза. Наконец, на атомных многоцелевых подводных лодках проекта 971А удалось уменьшить уровень подводного шума на 30 децибел, то есть по уровню звукового давления — в 30 раз, а по уровню излучаемой звуковой мощности — в тысячу раз.

В новейшей истории технологические проблемы никуда не исчезли, к ним только добавились новые, связанные с экономическими санкциями. Крылатое выражение великого комбинатора «заграница нам поможет» — оказалось концептуально ошибочным. Любая европейская страна может купить любые технологии, только не Россия. Даже послемайданная Украина отказалась продавать России свои ракеты и турбины. Апофеозом санкционной политики в отношении флота стал отказ французской стороны от передачи уже построенных для российского ВМФ двух универсальных десантных кораблей (УДК) «Мистраль».

Сейчас российским ученым и конструкторам приходится создавать почти с нуля технологии и компетенции, которые несколько десятилетий назад собирались купить за нефтедоллары. Неудивительно, что после долгих лет перерыва в научных исследованиях не всегда получается удовлетворить запросы взыскательного заказчика из военного ведомства.

Жертвой технологических проблем стала серия кораблей 2 ранга — многоцелевых фрегатов проекта 11356Р «Буревестник» ближней, дальней морской и океанской зоны, или, как еще их называют — фрегаты серии «царских адмиралов». Из шести запланированных построили только три. Для остальных не хватило украинских двухвальных газо-газотурбинных установок ГГТУ-М7Н1. Полноценно заменить их пока нечем, поэтому корпус четвертого корабля «Адмирал Корнилов», заложенный в 2013 году, остался недостроенным.

Тяжело решаются проблемы с энергетикой и на кораблях других проектов. Например, из девяти малых ракетных кораблей (МРК) проекта 21631 «Буян-М» пять построили в соответствии с проектом, то есть с немецким дизельным двигателем MTU 16V4000M90. После введения Евросоюзом санкций стали ставить на МРК китайские дизели CHD622V20. Сейчас рассматривается возможность начать строительство МРК второй версии проекта 21631М. На предстоящем форуме «Армия-2022» госзаказчик, возможно, рассмотрит этот модернизированный проект. Он будет уже с дизелем Коломенского завода. Но и этот дизель не является панацеей в импортозамещении.

Коломенские дизельные двигатели 10Д49 входят в состав морского дизель-газотурбинного агрегата М-55Р, который устанавливают на фрегатах проекта 22350. Дизель 16Д49 стоит на корветах проектов 20380 и 20385. Его же, 16Д49, планируется ставить и на новые большие десантные корабли (БДК) проекта 11711/II. Но все эти планы рухнут, если российские конструкторы не создадут для этого дизеля свои, отечественные турбокомпрессоры, поршни и кольца. Для их производства по программе импортозамещения профильным институтам необходимо разработать станки с более высоким уровнем механообработки, создать соответствующие новые сплавы, автоматику, точную механику.

Можно, конечно, наладить производство и отечественных комплектующих. Серия Д49 когда-то была полностью родной, советской. Но возьмем в руки калькулятор и посчитаем. 16-цилиндровый дизель 16Д49, стоящий на корветах, имеет максимальную мощность в 6000 л.с. Дизель с отечественными комплектующими выдает такую же мощность уже при 20 цилиндрах и сложном двухступенчатом наддуве, а у 16-цилиндрового мощность будет 4000 л.с. Таким образом, существующая технология производства комплектующих существенно отразится на тактико-технических характеристиках корветов.

Казалось бы, какая разница, будет у него 16-цилиндровый или 20-цилиндровый двигатель. Ведь «плавает» же! Да, но предназначение корветов в том числе — участвовать в составе корабельных поисково-ударных групп в обеспечении развертывания РПКСН и защищать их от противолодочных подводных лодок противника в ближней морской зоне. Они должны находиться в готовности к экстренным выходам в море на усиление противолодочных сил, патрулировать в ближней морской зоне маршруты развертывания РПКСН, контролировать проходы в узкостях.

Для этого на корветах есть две гидроакустические станции, противолодочный вертолет, торпеды и антиторпеды, а на корвете проекта 20385 — еще и противолодочные ракеты. Но все эти достоинства перечеркнуты одним изъяном в главной энергетической установке. Это все равно, как поставить на «Мерседес» двигатель от «Запорожца» — и вы уже не получите удовольствия от езды. В случае с МРК речь идет не об удовольствии, а об обеспечении боевой устойчивости РПКСН на маршрутах развертывания в ближней морской зоне.

Через шесть лет после начала строительства головного корвета проекта 20385 в Главкомате ВМФ пришли к выводу, что такой корабль флоту не нужен. «На момент разработки проекта в составе корабля присутствовала большая доля основного оборудования иностранного производства. С введением санкций в отношении Российской Федерации поставка оборудования иностранного производства оказалась невозможной.

Дальнейшее строительство серии кораблей указанного проекта признано нецелесообразным», — говорится в письме от 25 апреля 2018 года №704/1/427, полученном одной уважаемой организацией из Главкомата ВМФ.

К счастью, в этот раз выход был найден, строительство корветов проекта 20385 было продолжено, и в 2021 году заложили третий корпус, правда, уже на другом заводе. Видимо, частное решение по импортозамещению все-таки было найдено.

Лучше поздно, чем никогда

Импортозамещение в энергетике — это только одна из проблем. Но есть и другие. Специальная военная операция на Украине показала, что не все то золото, что блестит. Первые патрульные корабли проекта 22160 с модульной концепцией вооружения, оказавшись в реальной боевой обстановке, не оправдали больших ожиданий. Как сообщил ТАСС источник в оборонно-промышленном комплексе, заказчик намерен отказаться от дополнительных шести кораблей проекта 22160 ввиду несоответствия их тактико-технических характеристик боевым условиям эксплуатации. Моряков не устраивают недостаточная мореходность, легкое бронирование и уязвимость силовых установок, а также слабое противовоздушное вооружение.

Есть вопросы к конструкторам и по другим системам. Почему, например, неэффективной оказалась система орошения артиллерийских погребов на корабле одного проекта? Как усилить защиту главной энергетической установки на корабле другого проекта? Вопросов много, но ответ, наверное, один: без отечественных технологий исполнителей штормит так, что берегов не увидать. Это естественное состояние, если в оборонной сфере полагаться на помощь вероятного противника. За наивную беспечность или просто глупость одних сейчас расплачиваются другие.

В Главном штабе ВМФ и в кораблестроительной отрасли вместе с заинтересованными министерствами и ведомствами продолжают искать выход из сложной ситуации. Но, судя по всему, этот поиск ни к чему существенному пока не приводит. В разговоре о растущих издержках и новых заказах глава ОСК Алексей Рахманов заявил в декабре прошлого года: «Еще один фактор — перенос ряда заданий гособоронзаказа вправо с учетом либо объективных обстоятельств, либо просто пожеланий заказчика по выполнению дополнительных работ». Это значит, что существующая практика прогнозирования объемов производства на среднесрочную и долгосрочную перспективу не обеспечивает достаточной точности планирования в кораблестроении.

В таких условиях никто не возьмет на себя ответственность определить сроки закладки новых больших кораблей океанской зоны. Одно дело сорвать строительство корвета, и другое — вложить триллион, а на выходе со стапеля получить все тот же «Адмирал Кузнецов».

Горизонт серийного строительства ранее заложенных надводных кораблей и подводных лодок определен 2025 годом в Стратегии развития судостроительной промышленности на период до 2035 года. В период с 2022 по 2025 год, как указано в документе, должно начаться «создание головных образцов надводных кораблей и подводных лодок новых проектов». Однако, судя по уже заключенным и предполагаемым новым контрактам, которые будут подписаны на форуме «Армия-2022», серийное строительство уже заложенных кораблей закончится с существенным отставанием.

К сожалению, за три года невозможно полностью избавиться от иностранных технологий и материалов. Слишком много их было заложено в боевые корабли российского ВМФ. Так, по данным Правительства РФ, в 2019 году в структуре стоимости судового комплектующего оборудования для военного кораблестроения стоимость иностранных комплектующих доходила до 60%. Сейчас ученым и конструкторам надо очень хорошо постараться, чтобы наверстать упущенное время в разработке и освоении новых отечественных материалов и технологий.