Наркомовские «сто грамм»

Выражение «фронтовые сто грамм» широко известно в нашей стране. А откуда оно появилось? Оказывается, из норм военного довольствия. И лейтенант «Кузнечик» из легендарного фильма «В бой идут одни старики» вполне обоснованно спрашивал однополчан: «А где мои сто грамм за сбитый?»

СВО, кстати, тоже внесла свою лепту в споры: пить или не пить? Все авторитетные боевые командиры единодушны во мнении: высокотехнологичные боевые действия и алкоголь несовместимы. А потому придерживаются «сухого закона» в своих частях.

Споры о том, полезен алкоголь или вреден — длятся веками, если не тысячелетиями. Нельзя всех причесывать под одну гребенку или мерить одним политико-пропагандистским аршином, как это произошло в годы бессмысленной и опасной горбачевской борьбы с пьянством и алкоголизмом. В ее итоге страна за несколько лет потеряла элитные виноградники и технологии виноделия, бюджет не досчитался миллиардов рублей, а народ перешел на алкогольный суррогат под названием «привет Горбачева».

Но даже в разгар «безалкогольных свадеб» и прочих кампанейских «достижений» перестройки на флоте не отменили ежедневную норму сухого вина для всех членов экипажей атомных подводных лодок, выполняющих учебно-боевые задачи в море.

Врачи доказали политикам, что у людей, проводящих в прочном корпусе атомохода без доступа свежего воздуха, естественного света и натуральной пищи, не один день и даже не один месяц нарушается обмен веществ в организме. Сухое вино помогает его восстановить.

«Сто граммов красного сухого вина входит в паек подводников. Он составлен с учетом того, что всему экипажу субмарины, независимо от звания, приходится работать при больших перепадах давления. Вино подводникам выдается не для каких-то праздных целей, а исключительно чтобы стимулировать работу системы кровообращения», — рассказал в 2018 году «Армейскому стандарту» полковник Дмитрий Плотников, в то время исполнявший обязанности начальника продовольственного управления Департамента ресурсного обеспечения Минобороны РФ.

Вообще, история чарки — рома или водки — на корабле восходит к древнейшим временам парусного флота. Это свидетельствует только об одном: прежде чем что-то критиковать, в предмете надо глубоко разобраться. А вот с водкой, пожалуй, до сих пор не разобрались — нужна она или нет на войне?

«Выпьем и снова нальем»

Во время Великой Отечественной войны в Красной Армии не было более засекреченного оружия, чем водка. Ни с каким другим видом оружия не связано такое большое количество секретных и совершенно секретных постановлений Государственного комитета обороны (ГКО) СССР и приказов наркомата обороны СССР, как с 40-градусной. Под документами такого высокого уровня стояли подписи людей, наделенных особыми полномочиями и особым доверием.

Все постановления ГКО подписывал, а некоторые и утверждал Сталин. Постановления, касающиеся снабжения Красной Армии, готовились в аппарате Комитета продовольственно-вещевого снабжения Красной Армии, который возглавлял нарком внешней торговли СССР, с 1942 года — член ГКО Анастас Микоян. Помощником по снабжению Красной Армии у него был заместитель заведующего секретариатом Совнаркома СССР Михаил Смиртюков.

Работа строилась в тесном взаимодействии с наркоматом обороны СССР (наркомом был Сталин) через заместителя наркома обороны СССР — начальника Главного управления тыла РККА (с мая 1943 года — начальник тыла Красной Армии) генерал-лейтенанта интендантской службы (с ноября 1942-го — генерал-полковник интендантской службы, с ноября 1943-го — генерал армии) Андрея Хрулева.

Хрулев приезжал в Кремль обычно в первой половине дня. Со Смиртюковым они шли к Микояну и обсуждали текущие вопросы, а также по каким из них готовить постановления ГКО, а по каким — приказы наркома обороны или даже замнаркома.

Собственно, этот триумвират и решал: сколько и кто будет пить в действующей армии. Михаил Смиртюков поручал оформление документов своему аппарату — а это примерно 70 референтов и 30 машинисток и стенографисток.

Во второй половине дня Смиртюков приезжал в наркомат обороны к Хрулеву. Андрей Васильевич обзванивал подчиненных ему начальников управлений тыла фронтов, и на основе полученной информации они вдвоем составляли проекты приказов. Смиртюков поздно вечером возвращался в Совнарком и отдавал документ машинисткам. На следующий день Микоян, которому было дано право подписывать решения правительства по оперативным вопросам, подписывал готовый документ или передавал проект Сталину.

Подписанное вождем постановление ГКО возвращалось Микояну для ознакомления, выписки отправлялись Хрулеву, наркому иностранных дел Молотову, военным советам фронтов и армий, заместителю Верховного главнокомандующего Жукову, наркому ВМФ Кузнецову и Михаилу Смиртюкову.

Как вспоминал впоследствии Михаил Смиртюков, он вместе с начальником Организационно-штатного управления Главного управления формирования и укомплектования войск Генштаба генерал-майором (с июля 1943-го — генерал-лейтенант) Николаем Четвериковым составлял ежемесячную заявку на продовольствие для Красной Армии. В нее включалось и необходимое количество алкоголя для действующей армии. Вдвоем готовили проект решения, приложения и писали докладную записку. В напечатанный на машинке текст от руки вписывали количество пайков для каждого фронта. Проект заявки подписывали Микоян и Хрулев, после чего документ передавался заведующему канцелярией Генерального секретаря ЦК ВКП(б) Александру Поскребышеву, а тот относил его Сталину. Таким образом, о реальной численности фронтов (по количеству пайков) знали только пять человек.

Первое посвященное водке совсекретное постановление ГКО вышло через два месяца после начала войны. В соответствии с ним 1 сентября 1941 года на передовой линии действующей армии начали выдавать по 100 граммов 40-градусной на человека. (Постановление ГКО от 22 августа 1941 года №562.)

Водку выдавали также летному составу ВВС, выполнявшему боевые задания, и инженерно-техническому составу, обслуживающему самолеты на полевых аэродромах. Наркомат обороны СССР обязал военные советы фронтов и армий обеспечить своевременную доставку напитка на передовые линии действующих войск и организовать надежную охрану его запасов в полевых условиях. (Приказ заместителя наркома обороны СССР генерал-лейтенанта интендантской службы Хрулева от 25 августа №0320.)

Позже порядок хранения и выдачи водки неоднократно уточнялся секретными Постановлениями ГКО и приказами заместителя наркома обороны. Ответственность за правильность назначения и выдачи водки была возложена на военные советы фронтов и армий. (Постановление ГКО от 11 мая 1942 года №ГОКО-1727с.)

После 11 месяцев тяжелых боев, неудач и отступлений отношение к водке со стороны высшего военно-политического руководства страны изменилось. Теперь на нее стали смотреть не как на средство — наравне с крепчайшей махоркой — снятия огромного психологического напряжения, но и как на стимул воевать лучше, смелее, результативнее. Только этим можно объяснить решение прекратить с 15 мая 1942 года ежедневную массовую выдачу «наркомовских» 100 граммов. С этого дня ежедневную порцию выдавали только в тех частях, которые «имели успех в боевых действиях против немецких захватчиков». При этом норму увеличили в два раза — до 200 граммов.

Именно в мае 1942 года по всесоюзному радио впервые прозвучала песня «Наш тост» («Гвардейская застольная») комиссара стрелкового батальона Исаака Любана на стихи военного корреспондента Арсения Тарковского и его соавтора рядового Матвея Косенко. Она заканчивалась строфой: «Выпьем, товарищи,/выпьем за гвардию —/Равных ей в мужестве нет./Тост наш за Сталина,/тост наш за партию,/Тост наш за знамя побед!»

Нет, не по углам землянки с горя («Выпьем с горя; где же кружка?») пили бойцы. Пили и пели с воодушевлением, с верой в победу. А как еще искреннее выразить это чувство, если не за столом с боевыми товарищами.

Но, надо полагать, что и среди лучших частей оделялись чаркой только особо отличившиеся. По крайней мере был установлен лимит на выделяемые объемы водки — не более 20% от численности войск фронта или армии. Так что крепкий напиток в 1942 году превратился в своего рода награду.

В остальных воинских частях, не попавших в список отличившихся, водку выдавали по 100 граммов на человека только в праздники: День Великой Октябрьской социалистической революции (7 и 8 ноября), День Конституции СССР (5 декабря), Новый год (1 января), День Красной Армии (23 февраля), Международного праздник трудящихся (1 и 2 мая), Всесоюзный день авиации (16 августа), а также в день полкового праздника (День части).

Но были еще два праздника, на которые тоже выдавали всем по 100 граммов, что сейчас вызывает немалое удивление. Это Всесоюзный день физкультурника (19 июля) и Международный юношеский день (6 сентября). Оба праздника вроде как пропагандируют здоровый образ жизни и несовместимы с употреблением алкоголя, но… война все спишет.

Будь такое постановление принято сегодня, поводов выпить у бойцов оказалось бы гораздо больше — начиная со Дня космонавтики и продолжая нескончаемой чередой праздников видов Вооруженных сил РФ и родов войск. Я насчитал 54 праздника и сбился со счета. А если вспомнить еще крылатую фразу дяди Мити: «День взятия Бастилии впустую прошел...» (кинофильм «Любовь и голуби»), то количество поводов безгранично.

Кому — водки, а кому — вина

Начавшуюся в августе 1941 года историю «фронтовых 100 грамм» трудно уже было закрыть. В июне следующего года Сталин подписал новое Постановление ГКО, которым отменил августовское 1941 года постановление и еще сильнее сузил круг бойцов, которым полагались наркомовские 100 граммов. Теперь водку начали выдавать только в тех частях, которые вели наступление, а во всех остальных — только по праздникам. (Постановление ГКО №ГОКО-1889с от 6 июня 1942 года.)

В июне вышел приказ замнаркома обороны. Он начинался словами: «Несмотря на неоднократные указания и категорические требования о выдаче водки в действующей армии строго по назначению и по установленным нормам, до сих пор не прекращаются случаи незаконной выдачи…» Замнаркома обороны СССР потребовал: «Для хранения водки организовать особые хранилища... Назначить заведующего хранилищем и одного кладовщика из числа специально подобранных честных, проверенных лиц, могущих обеспечить полнейшую сохранность водки. Хранилища после приемно-расходных операций опечатывать, ставить караул. В состав караула выделять строго проверенных лиц». (Приказ замнаркома обороны СССР Хрулева от 12 июня 1942 года №0470.)

С 25 ноября порядок выдачи водки вновь изменили. (Постановление ГКО от 12 ноября 1942 года №2507с.) Порция 100 граммов на человека в сутки сохранялась в подразделениях, воюющих в окопах на передовых позициях; ведущим разведку; артиллеристам и минометчикам, приданным и поддерживающим пехоту и находящимся на огневых позициях; экипажам боевых самолетов после выполнения боевой задачи.

По 50 граммов на человека в сутки полагалось полковым и дивизионным резервам; подразделениям и частям боевого обеспечения, производящим работы на передовых позициях; частям, выполняющим ответственные задания в особых случаях. Например, при постройке и восстановлении мостов и дорог под огнем противника. А также по указанию врачей — раненым в учреждениях полевой санитарной службы. Всем другим военнослужащим сохранили выдачу водки по 100 граммов на человека только в праздничные дни, указанные в постановлении ГКО от 6 июня 1942 года.

А вот бойцам Закавказского фронта вместо 100 г водки начали выдавать по 200 г крепленого вина или 300 г столового вина. Вместо 50 г водки — 100 г крепленого вина или 150 г столового вина.

Выдачу водки с 25 ноября по 31 декабря 1942 года Сталин лимитировал строгими нормами. На 37 дней больше всего «огненной воды» досталось Западному фронту — 980 тыс. л (921,2 т), а меньше всего Карельскому фронту — 364 тыс. л. (342,16 т). Закавказский фронт вообще остался без водки, он получил вместо нее 1,2 млн л вина.

Но было еще одно условие: войсковым частям, не возвратившим тару, водку приказали не отпускать. Не сдал пустую — не получил полную. (Приказ заместителя наркома обороны СССР генерал-лейтенанта интендантской службы А.Хрулева от 13 ноября 1942 года №0883.)

Как перекрывали «алкогольный кран»

В январе 1943 года, когда на Волге шла величайшая битва с войсками гитлеровской объединенной Европы, в наркомате обороны решили ополовинить норму летчикам в частях ВВС, приравненным к частям действующей армии, то есть выдавать только по 50 граммов и только в дни вылетов на боевые задания. Но зато ее начал получать и технический состав, непосредственно обслуживающий в этот день самолеты на аэродроме.

По 50 граммов начали выдавать строго по персональному списку, составленному командованием летной части и утвержденному командиром авиадивизии. (Приказ заместителя Наркома обороны СССР генерал-полковник интендантской службы А.Хрулева от 13 января 1943 года №031.)

Менее чем через четыре месяца правила выдачи водки вновь изменили. Когда Красная Армия от стратегической обороны перешла к стратегическому наступлению, личному составу действующей армии прекратили массово выдавать алкоголь. Шанс получить знаменитые «наркомовские» остался только у тех частей передовой линии, которые участвовали в наступательных операциях. Речь идет именно о шансе получить, а не о гарантированном получении, потому что с 3 мая военным советам фронтов и отдельных армий предоставили право самим решать, каким частям и соединениям выдавать водку, а каким — нет, исходя из общего лимита.

У всех остальных военнослужащих осталось право «разговеться» только в дни революционных и общественных праздников. (Постановление ГКО от 30 апреля 1943 года №ГОКО-3272с и приказ замнаркома обороны генерал-полковника интендантской службы А. Хрулева от 2 мая 1943 года №032.)

Очевидно, военные советы фронтов и армий не были в восторге от этого приказа, но роптать не посмели. Единственными, кто добился для себя исключения, были разведчики. Дело в том, что приказом НКО от 19 апреля 1943 года №0072 для них была введена ранее установленная для курсантов военных училищ, рядового и младшего начсостава авиадесантных войск норма №9 суточного довольствия. Курсантский паек был калорийным и просто вкусным, но… без водки.

Товарищ Сталин пошел навстречу просьбе разведчиков. «Учитывая ряд ходатайств военных советов фронтов и просьбу начальника Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии генерал-лейтенанта Кузнецова Ф.Ф., во изменение приказа НКО №0072 от 19 апреля с.г. приказываю: подразделения войсковой разведки на фронте довольствовать не по норме №9, как указано в приказе, а по норме №1, с выдачей дополнительно к норме №1: сахара — 15 г, сала-шпиг — 25 г, хлеба — 100 г, водки — 100 г».

Но одно условие все же осталось: «водку выдавать только в дни выполнения боевых заданий». (Приказ народного комиссара обороны Маршала Советского Союза И.Сталина от 22 июня 1943 года №0384.)

Начиная с лета 1943 года порядок выдачи водки личному составу действующей армии почти не менялся. Красная Армия победоносна шла на Запад, освобождая от немецко-фашистских захватчиков свою землю и европейские страны. Советскому солдату уже не нужен был для поднятия настроения «допинг» ни в каком виде, хватало боевого азарта и злости на врага. А выпить 100 граммов в праздник — не грех даже в мирное время. Рассказы о том, что старшина ходил по траншее с ведром водки и наливал всем желающим по полной кружке — обыкновенная солдатская байка.