У каждого добровольца свой особенный путь на СВО. Но всех этих людей объединяет одно — они не могли безучастно смотреть на чужое горе. Корреспондент «Армейского стандарта» в зоне СВО побывала на одной из позиций добровольческого отряда «Барс», где пообщалась с крымчанином, прожившим большую часть жизни под Незалежной, и узнала, как жителей Украины учили видеть врага в братском народе.
— «Космос», а вы когда на позиции пойдете? — томясь в ожидании, когда бойцы поменяют колесо на нашем подраненном уазике, поинтересовалась я у командира с космическим позывным.
— Как стемнеет, днем опасно.
— А возьмете меня с собой?
Вопрос явно был неожиданным, а потому «Космос» поначалу, видно, слегка растерялся, а потом недоверчиво поинтересовался: «Ты хочешь идти ночью через лес, где до противника всего полкилометра?»
— Ну да.
— Ладно, — пожал плечами военный. — Хочешь — пошли, но я бы на твоем месте еще подумал...
Время, отведенное на раздумья, ничего не изменило в моем желании, а потому ближе к ночи мы стали загружаться в «УАЗ». Ехали недолго, по ощущениям это расстояние можно было, не напрягаясь, пешком пройти, с оговорочкой — «если б не бронежилет». Выпрыгнув из салона прямиком в грязевое месиво, я поймала себя на мысли, что начало поездки в общем-то уже удалось. Кое-как сбив с подошвы комья земли, мы отправились в путь. Сперва через поле, потом погрузились в чащу леса.
— Идите четко за мной, — скомандовал сопровождающий.
«Вот это он хорошо придумал», — пронеслась у меня в голове фраза, исполненная сарказма, но вслух я не стала ее озвучивать и лишь сообщила, что выполнить указание не представляется возможным ввиду того, что в непроглядной темноте я даже не могу различить его силуэт.
— Хорошо, — вздохнул провожатый и достал из кармана фонарик.
Мужчина зажал его в руке, отчего свет стал лишь блеклым пятном.
— Идите за фонариком, — вновь скомандовал военный.
Это было уже хоть что-то, и мы пошли. Через некоторое время сопровождающий остановился и сообщил, что нам надо остаться здесь, а он сходит и узнает, настроены ли бойцы к приему гостей.
— Только без глупостей, — серьезным голосом предупредил он. — Ночью никто разбираться не будет — кто вы такие, поэтому советую не испытывать судьбу.
Проверять подлинность слов на собственном опыте желания не было.
— Парни сказали, что мы совсем не вовремя, — сообщил вернувшийся через минут десять боец. — Но раз уж мы пришли, то пообщаются.
Только тогда я узнала, что дошли мы в итоге до передовых позиций одного из добровольческих отрядов «Барс».
Моим собеседником стал доброволец с позывным «Ватсон», уроженец Крыма. По национальности мужчина украинец, и этого совсем не скрывает. Признается, что всегда любил саму Украину и украинский народ, но то, что происходит здесь последние десять лет, и то, как ведет себя политическое руководство якобы независимой страны, ему совершенно не по душе. Поэтому отправиться добровольцем в зону спецоперации его побудили обычные гражданские чувства.
— Ничего тут особо героического нет, — искренне признается собеседник. — Мы хотим, чтобы наши дети могли спокойно ходить в школу, в церковь, говорить на родном русском языке. Обычную человеческую жизнь хотим.
— Где трудились в мирной жизни?
— Да вы знаете, нам при Украине, до 2014 года, приходилось браться за любую работу, чтобы можно было выжить и семью прокормить. Мне довелось и водителем погрузчика поработать, и начальником смены, и строителем, и сварщиком, и трактористом. Много разных профессий освоил, перечислять можно долго.
Несмотря на то что кроме срочной службы в армии тридцать лет назад мужчина никогда больше не имел отношения к военному делу, на вопрос: сложно ли ему было обучиться пользоваться оружием и адаптироваться к боевым действиям, отвечает, что особых проблем с этим не было.
— В мирной жизни ничуть не легче, а порой даже сложнее бывает, — объясняет «Ватсон». — Здесь же и поддержка от боевых товарищей и командиров чувствуется. И отношение в целом другое, более человеческое что ли.
Боец вспоминает, как минувшей зимой попал в госпиталь. Такого замечательного отношения к больным и раненым, заботы и внимания со стороны медиков к участникам СВО, которое он увидел в стенах медицинского учреждения, доброволец даже представить себе не мог. Признается, что не ожидал такого, поэтому был поражен до глубины души. Военнослужащие, оказавшиеся на больничных койках, в свою очередь восхитили добровольца своей выдержкой и терпением. Настоящие мужики.
— Ребята были с разными ранениями, — рассказывает доброволец. — Некоторые с очень тяжелыми травмами, с ампутациями конечностей, но я ни разу не видел и не слышал, чтобы кто-то плакал, жаловался или ныл.
После госпиталя «Ватсон» прошел курс реабилитации в военном санатории в Ессентуках. Там, по словам добровольца, отношение к участникам спецоперации было не менее теплое. Персонал санатория организовывал для защитников различные мероприятия, чтобы те могли восстановиться не только физически, но и морально, зарядиться позитивом и хорошими эмоциями.
— Тогда мы по-настоящему почувствовали, что о нас заботятся, что там, в мирной жизни, нам готовы оказать поддержку. Это очень важно. Отдельно хочу сказать, что я никогда раньше не ездил по России, мне очень понравились люди, работающие в санатории. Обычные, простые, с небольшими зарплатами, но с огромными сердцами.
За более чем полгода, проведенные на фронте, у «Ватсона» сложилось четкое представление о противнике. Враг, по словам добровольца, далеко не глуп и достаточно профессионален. Порой нашим бойцам приходится непросто.
— Но, слава Богу, по большому счету все у нас получается. Хотя за последние полгода поведение противника изменилось. И это сложно не заметить. Участились попытки нанесения контрударов, но, мне кажется, это не от какого-то превосходства, а скорее наоборот.
— Что заставляет их сражаться, по сути, со своим братским народом, с нами?
— Я думаю, у каждого свои мотивы. Кто-то — убежденный фанатик, нацист, кто-то пришел воевать, чтобы заработать денег. Сейчас много говорят о том, что украинскому народу промывали головы не один десяток лет, капля по капле внушая ненависть к России. Как бывший житель Украины могу вам сказать: все было именно так. Пожалуй, даже в большей мере, чем вы можете представить. Сейчас все они не только пропитаны этой ненавистью, но и уверены в поддержке Запада, а потому убеждены, что смогут одержать победу.
Однако, по мнению «Ватсона», ожидаемая «перемога» над российской армией — не более чем больная фантазия вэсэушников. В артиллерии украинская армия нам уступает, в авиации — тем более. Пожалуй, единственный козырь в рукаве ВСУ это беспилотники. Вот уж чего-чего, а этого добра вооруженным силам Украины передали огромное количество, начиная от мелких дронов-разведчиков, заканчивая крупными промышленными аппаратами, способными нести сразу несколько снарядов. Самый большой, с которым довелось встречаться добровольцам, нес четыре мины калибра 120 мм.
— Какие беспилотники ВСУ применяют чаще всего?
— В основном те, которые идут на достаточно большой высоте, чтобы их было сложно заметить с земли невооруженным глазом. Раньше подобные дроны ходили один за другим. Сейчас операторы сменили тактику и начали постоянно изменять траекторию полетов. Например, обратно тем же маршрутом дрон уже не возвращается. Стали все чаще встречаться дроны-камикадзе. Впереди идет маленький разведчик, а следом за ним могут лететь сразу несколько ударных беспилотников.
«Ватсон» вспоминает, что познакомиться с подобными коптерами и увидеть их в деле ему пришлось, когда наши бойцы пытались эвакуировать подбитый как раз дронами-камикадзе бронетранспортер. Тогда беспилотники, как стая стервятников, кружили над нашей техникой. Но и против этих хитрых «птичек» у наших бойцов есть методы борьбы. В арсенале добровольцев имеются и антидроновые ружья, и миниатюрные станции радиоэлектронной борьбы. Оборудование, по словам военного, со своими задачами справляется прекрасно. Не раз благодаря ему вражеские беспилотники сбивались с курса и цель не поражали.
Несмотря на постоянный риск и бытовые неудобства, на мой вопрос, как долго мужчина еще планирует оставаться на фронте, «Ватсон» отвечает, что покидать ряды добровольческого отряда не собирается. И таких здесь большинство.
— Многие парни, которые домой уезжают, через некоторое время обратно просятся. Но говорят, что вернуться непросто — надо опять заново все комиссии проходить. Поэтому лучше просто продлевать контракт — меньше забот. А отдохнем потом, после победы. Все, что происходит сейчас здесь, — не самая приятная штука, но раз уж мы начали, то надо хорошо закончить.
