Рождение Санкт-Петербурга: май 1703 года

320 лет назад, 12 мая (по новому стилю) 1703 года русская армия овладела шведской крепостью Ниеншанц, запиравшей выход из Невы в Балтийское море. Через 6 дней Петр I с Алексеем Меншиковым во главе двух рот солдат, посаженных на 30 лодок, взяли в устье Невы на абордаж 2 шведских боевых корабля, а 27 мая 1703 года Петр заложил на Заячьем острове крепость. Она стала ядром нового города — Санкт-Петербурга, ставшего вскоре столицей России. Статья «Армейского стандарта» посвящена тем славным событиям.

Ставни «окна в Европу»

Побережье Финского залива с XII века являлось вожделенной целью шведов. Контроль над устьем Невы позволял бы им контролировать торговлю Руси с Европой и облагать русских купцов высокими пошлинами в пользу шведских королей.

Великий Новгород в годы своего могущества успешно справлялся с экспансией скандинавов и неоднократно наносил им весьма чувствительные поражения, отбивавшие у них охоту идти на Русь войной. Тенденция эта продолжилась и после подчинения Новгорода московским князьям.

Но в период Великой Смуты в начале XVII века государство Московское едва не лишилось независимости. Отстоять ее удалось лишь напряжением всех сил народа и его великим патриотическим порывом. Но территориальных потерь избежать не удалось. Шведы отрезали Русское государство от выхода к морю и основали на захваченных землях ряд сильных крепостей. Одной из них стал Ниеншанц, построенный возле дельты Невы, там, где она начинала делиться на протоки, впадающие в Финский залив.

Петр I, начиная Северную войну со Швецией, ставил себе основной целью возвращение России свободного доступа к балтийскому побережью. Неудивительно поэтому, что Ниеншанц стал одной из главных целей кампании 1703 года. Без взятия этого оплота шведов любые другие успехи попросту теряли смысл. Именно он был последним препятствием на пути к Финскому заливу и, выражаясь образно, являл собой ставни, закрывавшие Петру «окно в Европу».

Штурма не потребовалось

4 мая (по н.с.) 1703 года 16-тысячная русская армия под командованием фельдмаршала Бориса Шереметева выступила в поход из Шлиссельбурга. Следуя вдоль берега Невы, через два дня она подступила к Ниеншанцу, а ночью была доставлена по Неве артиллерия — 16 трехпудовых мортир и 48 осадных пушек с десятью тысячами бомб. На следующий день к армии прибыл сам Петр I. Началась осада.

Крепость представляла собой типичную каменную фортецию с гарнизоном из 600 солдат. На ее бастионах и валах располагались 75 пушек и 3 мортиры. Командовал гарнизоном престарелый подполковник Иван Опалев (Йоханн Аполлов), отпрыск знатного русского рода, давно перешедшего в шведское подданство. Обремененный болезнями, комендант службу нес исправно, но особого рвения и воинственности не проявлял.

Он ответил отказом на предложение о сдаче, однако уже после первых суток интенсивной артиллерийской перестрелки осознал, что к кровопролитному штурму русского войска его подчиненные морально не готовы. 12 мая шведский гарнизон капитулировал на условиях предоставления ему свободного прохода в Нарву или Выборг с оружием, знаменами и четырьмя пушками. Неизбежной при штурме бессмысленной гибели сотен людей удалось избежать.

Небывалое бывает!

Через день после капитуляции Ниеншанца на помощь осажденной крепости подошла к устью Невы шведская эскадра в составе девяти вымпелов. Так как ее командующий полагал, что гарнизон еще держится, был подан условный сигнал — два холостых пушечных выстрела. Шереметев велел ответить тем же. Оказалось, что фельдмаршал угадал пароль. Шведский адмирал впал в заблуждение и отправил поближе к крепости в разведку 10-пушечный бот «Гедан» («Щука») и 8-пушечную шняву «Астрильд» («Звезда»).

Не успев до захода солнца подойти к Ниеншанцу, корабли стали на якорь в устье Невы. Петр, оповещенный дозорными о ситуации, велел посадить на 30 лодок роту Преображенского и роту Семеновского полков лейб-гвардии, с тем, чтобы незаметно подобраться к противнику. Поскольку «понеже иных, на море знающих, никого не было», гвардейцев пришлось возглавить лично царю и Алексею Меншикову.

Перед самым рассветом 18 мая, пользуясь мглой и проливным дождем, они смогли приблизиться к вражеским кораблям. Шведы лодки заметили, хотели бежать, но сильный встречный ветер, мели и узкости вынудили их остаться на месте и принять бой. Лодки быстро преодолели на веслах зону обстрела корабельных пушек, и когда подошли вплотную к бортам, солдаты во главе с Петром ринулись в абордажную схватку. Царь заскочил на палубу одним из первых с топором в одной руке и гранатой в другой!

Собственно говоря, в абордажном бою участвовали команды только восьми лодок. Их яростного напора оказалось вполне достаточно. Остальные добраться до противника попросту не успели. Дело получилось небывалое: вооруженные пушками корабли не смогли отразить атаку солдат на лодках, располагавших одними лишь ружьями!

Вдохновленный потрясающей победой Петр повелел выбить в честь нее медаль с надписью: «Небываемое бывает. 1703».

Град Петра

После взятия Ниеншанца перед царем, задумавшим построить в устье Невы морской порт, возникла непростая дилемма: «…тот ли шанец крепить, или иное место удобнее искать (понеже оный мал, далеко от моря и место не гораздо крепко от натуры)». Началось личное обследование дельты Петром, и «по нескольких днях найдено к тому удобное место» — Заячий остров. Его расположение там, где русло Невы делится на две главные протоки, было немаловажным обстоятельством: с батарей крепости простреливались оба фарватера.

27 мая (по н.с.) 1703 года Петр, согласно легенде, собственноручно заложил первый камень города. Имя ему царь дал в честь своего «небесного покровителя» — святого апостола Петра. Первое название звучало как «Санкт-Питербурх», на голландский манер. Санкт-Петербургом город стал только в 1720 году, через 8 лет после того, как обрел статус столицы. А крепость на Заячьем острове, с которой началось строительство «града Святого Петра», получила название Петропавловской.

Место для строительства было непростым: требовалось осушить болота и завозить камень издалека. Но Петр никогда не пасовал перед трудностями. Пригласив опытных европейских инженеров, он обеспечил стройку и штатом опытных каменщиков. Для этого во всей остальной России было временно запрещено возведение каменных зданий. Мастерам кладки, чтобы добыть себе хлеб насущный, пришлось ехать в Петербург. А чтобы у них имелся для работы материал, на каждой въезжающей в город телеге полагалось иметь в числе прочего груза несколько камней. Иначе возчик облагался немалым налогом.

Очень занимателен и уникален в мировой истории следующий нюанс: Санкт-Петербург был объявлен столицей государства за 9 лет до того, как земля, на которой он стоит, официально перестала быть территорией другой державы. Конечно, после победы под Полтавой Петр Великий уже пребывал в твердой уверенности, что берег Финского залива он Швеции ни за что не возвратит, но формально его столица какое-то время находилась за границей.

После смерти первого нашего императора город продолжал стремительно расти и за свое неповторимое великолепие получил поэтическое название Северной Пальмиры. Он многое пережил за 320 лет своего существования. Не раз его пытались захватить и разрушить враги. Трижды город становился очагом и ареной революций. Под именем Ленинград он выдержал страшную блокаду, не имеющую аналогов в мировой истории. Но он выжил! И Россия может по праву гордиться своей Северной столицей, имя которой косвенно напоминает о ее основателе — Петре Великом, хотя все же правильнее было бы называть его на древнеримский манер — Величайшим!