«Сольная партия» Т-34

Самые опасные дни немецкого наступления на Москву в середине октября 1941 года были отмечены одним из наиболее ярких, кажущимся просто невозможным подвигов. Экипаж танка под командованием старшего сержанта Степана Горобца на своем Т-34, «прошив» оборону противника, сумел совершить успешный рейд через занятый войсками вермахта областной центр Калинин (Тверь) и благополучно добраться до позиций, занимаемых войсками Красной армии на другом участке фронта.

Эта история прямо-таки просится на экран. Снятый на ее основе остросюжетный художественный фильм по всем критериям подходил бы под столь востребованное сейчас военное кино из разряда экшн. Отважные герои — экипаж одного-единственного советского танка — громят врага, сокрушают все на своем пути, при этом счастливо выбираясь из угрожающих им ситуаций и возвращаются с победой к своим. Хотя наверняка нашлось бы немало зрителей, которые посчитали подобное кинематографическое творчество откровенной выдумкой: «В реальных условиях войны такого просто не могло быть! Нафантазировали!»

Однако столь категоричный вывод несправедлив. Во время Великой Отечественной фантазия на тему героического танка-одиночки оказалась реальностью. В данном случае удивительным образом все совпало: смелость и сноровка экипажа, разумные решения и находчивость командира, подходящие погодные условия, «сюрпризы техники», ошибки противника и, конечно, благорасположение Госпожи Удачи.

После боев 13–15 октября 1941 года моторизованные части вермахта вошли в ближайший к Москве областной центр — Калинин. Попытки наших войск по горячим следам, не дав врагу закрепиться, вернуть город не увенчались успехом: атаки были отбиты неприятелем.

Гитлеровцы почувствовали уже себя в Калинине полными хозяевами. А советское командование, поняв, что быстро восстановить контроль над столицей региона не удастся, решило прибегнуть к иной тактике. Только что прибывшей на этот участок фронта 21-й отдельной танковой бригаде было поручено утром 17 октября предпринять прорыв вглубь обороны противника — фактически провести разведку боем.

«...Танковым полком (без роты БТ 2-го танкового батальона)... совершить глубокий рейд по маршруту Большое Селище — Устиново — Левково и уничтожить противника в Пушкино. В последующем… овладеть юго-западной окраиной города Калинин. Остальными силами наступать по Тургиновскому шоссе с задачей поддержать действия танкового полка на юго-западной окраине города. Начало наступления с рассветом 17 октября».

Из приказа командира 21-й бригады подполковника Бориса Скворцова.

Танкистам предстояло при этом рассчитывать только на свои силы: поддержки артиллерией и прикрытия с воздуха авиацией план операции не предусматривал: так она получилась бы более неожиданной для врага.

21-я отдельная танковая бригада была сформирована во Владимире в начале октября и спешно переброшена по железной дороге через Москву на северный фланг линии фронта, который проходил в непосредственной близости от столицы. Главной ударной силой бригады являлся 21-й танковый полк. В строю насчитывался 61 танк, среди которых лишь половина — Т-34 разных модификаций, а остальные — устаревшие уже машины БТ и легкие танки Т-60.

Бригада атаковала позиции противника тремя группами, в состав которых входило 35 танков — 27 Т-34 и 8 Т-60. На стороне советских воинов сыграла погода: утро было хмурое, шел снег, так что наши боевые машины смогли преодолеть часть пути до расположения немецких войск, оставаясь незамеченными.

Группа, возглавляемая командиром батальона капитаном Агибаловым и состоявшая из восьми «тридцать четверок», нацелилась со стороны Волоколамского шоссе на село Пушкино, где, согласно данным разведки, находился вражеский штаб.

В районе деревни Ефремово завязался бой с гитлеровцами. Немцы попытались остановить движение нашей группы огнем из противотанковых орудий. Им удалось подбить одну «тридцатьчетверку», но остальные проскочили вперед и уничтожили эти огневые точки противника. Однако на помощь неприятелю подоспела его авиация. Под ударами самолетов люфтваффе танки Агибалова вынуждены были приостановить дальнейшее продвижение вперед. Все, за исключением одного.

«Тридцатьчетверка» с номером 03 на башне, будучи в головном дозоре, оторвалась от основной группы на несколько сотен метров и потому не попала под атаки с воздуха. Командир танка старший сержант Степан Горобец в данной ситуации продолжил действовать согласно первоначальному плану операции и двинул свою бронированную машину в сторону уже близких городских окраин. То, что остальные его товарищи отстали, он не заметил, а связи со штабом бригады не было: рация на танке вышла из строя.

Двигаясь в сторону Калинина, «ноль-третий» сперва изрядно «покрошил» попавшуюся на пути вражескую автоколонну, раздавив несколько грузовиков, а затем настиг на шоссе группу мотоциклистов, с которой столь же успешно расправился. В это время Горобец обнаружил, что других «тридцатьчетверок» их батальона поблизости нет — они где-то отстали. Но старший сержант решил, невзирая на сложную ситуацию, в которой оказался, продолжить выполнение задания. Так началась эта удивительная «сольная партия» советского танка.

Приблизившись к областному центру, экипаж заметил расположенный на его юго-западной окраине полевой аэродром с несколькими самолетами. Горобец отдал приказ открыть огонь из пушки. Меткими выстрелами танкисты успели уничтожить два бомбардировщика Ju-87 и взорвать топливозаправщик. Однако с огневых точек, прикрывавших аэродром, немцы, опомнившиеся от неожиданности, повели интенсивную стрельбу по танку Горобца из зенитных орудий. Спасение было лишь в скорости, и командир повел свою машину прочь от аэродрома.

Выскочив из-под обстрела, лихая «тридцатьчетверка» направилась к городским кварталам. По пути туда танкистам «под раздачу» попала очередная колонна немецких войск. Горобец на сей раз решил не тратить снаряды, а приказал своему механику-водителю Федору Литовченко таранить грузовики с солдатами. Уничтожив таким образом несколько машин и выпустив по разбегавшимся в панике гитлеровцам длинные очереди из пулемета, «ноль-третий» ворвался в Калинин. Если проследить его путь сквозь занятый врагами город, получится внушительная дуга, прочертившая всю правобережную часть. Наш одинокий танк проехал по Тракторной улице, по 1-й Залинейной, время от времени обстреливая встретившиеся неприятельские машины и группы солдат.

Какое-то время танкистам везло. Их «наглый» рейд застал гитлеровцев врасплох, поэтому серьезных препятствий на своем пути они до поры не встречали. Однако когда Т-34 оказался возле одного из заводов, его подстерегала здесь серьезная опасность. Горобец заметил неподалеку противотанковое орудие, расчет которого уже взял советский танк на прицел. Опередить врага не удалось — немцы выстрелили первыми.

Попадание снаряда вызвало пожар, однако двигатель бронированной машины продолжал работать. Механик-водитель Литовченко двинул «тридцатьчетверку» вперед и, не дав врагу сделать еще один выстрел, раздавил зловредную пушку. В это время остальные члены экипажа были заняты борьбой с разгорающимся внутри танка огнем. Пламя пытались сбить с помощью штатных огнетушителей, телогреек, кусков брезента…

С возгоранием удалось справиться, но выяснилось, что немецкий боеприпас преподнес еще один «подарок»: в результате его удара заклинило башенное орудие. Теперь для борьбы с немцами у команды Горобца оставалось только личное оружие, гранаты и пулемет, которым «заведовал» стрелок-радист Иван Пастушин.

Т-34 двинулся вдоль заросшего кустами берега Тьмаки, оставляя справа Крестовоздвиженский монастырь. Выскочив на улицу Головинский Вал, тяжелая машина едва не попала в западню: предстояло пересечь речку, но… Автору этих строк довелось побывать на том месте: сейчас над водой высится прочная железобетонная конструкция. А в 1941-м мост через Тьмаку был простенький, деревянный — совсем не рассчитанный на движение по нему многотонных танков. Отдавая приказ продолжить движение вперед, Степану Горобцу пришлось «сыграть в рулетку»: выдержит эта конструкция или обрушится в воду вместе с бронированной машиной? Удача и в этот раз улыбнулась отважной четверке: их «ноль-третий» благополучно проскочил на левый берег.

Тут танкистов ждал очередной сюрприз: выезд на одну из главных магистралей города — улицу Софьи Перовской — оказался загорожен рядами врытых в мостовую обрезков рельсов. Такую линию обороны построили калининцы при подготовке города к защите от немецкого наступления. Теперь советские противотанковые заграждения «ополчились» против советского же танка.

Горобец был вынужден в очередной раз испытывать судьбу: по его команде танк на малом ходу, рискуя превратиться в легкую мишень для неприятеля, раскачал несколько таких торчавших из земли «клыков», повалил их и через образовавшуюся брешь двинулся дальше.

Когда помчались по улице Перовской, оказалось, что «ноль-третий» оккупанты словно бы не замечают. Немцы принимали этот Т-34 за свой танк. Ведь из-за пожара краска на бортах обгорела, в огне исчезли нарисованные на башне звезды, цифры. Впрочем, Степан Горобец не стал долго пользоваться такой маскировкой.

Впереди танкисты заметили колонну странных машин. Федор Литовченко позднее вспоминал: «Отчетливо вижу силуэты наших ЗИС-5 и ГАЗ-АА. Кричу в микрофон: «Наши ворвались в город!» Но радость была короткой. Я увидел, что на машинах немецкие командные знаки, машины перекрашены…» Стало понятно: фашисты приспособили под свои нужды захваченные в качестве трофеев советские грузовики. Цель вдвойне подходящая. Но орудие по-прежнему не исправно, а потому в ход идет уже испытанный боевой прием — таран.

После расправы над автоколонной Т-34 свернул на Советскую улицу. Здесь его ожидала встреча с немецким танком PzKpfw III. В сложившейся ситуации быстрее разобрался экипаж русской машины. По команде Горобца наш «ноль-третий» заложил вираж и с разгона ударил неприятеля в бок. «Немец» был поврежден, но и для «тридцатьчетверки» этот эпизод не прошел бесследно. От сильного удара двигатель заглох. Механику-водителю Литовченко никак не удавалось его завести снова, и гитлеровцы уже предвкушали победу: они стали подбираться к обездвиженной советской машине с криками: «Рус, сдавайся!»

Не на таких напали! С десятой или двадцатой попытки движок все-таки заработал, наш танк двинулся вперед. Обступившие было его немецкие солдаты, как тараканы, кинулись врассыпную.

Вслед за этой удачей подоспела и другая: заряжающий Григорий Коломиец сумел «реанимировать» башенное орудие. Так во всеоружии Т-34 добрался до центральной площади города — площади Ленина. Одно из самых больших и парадных зданий здесь занимала немецкая комендатура. Вход был украшен огромными флагами со свастикой, возле дверей стояли часовые. Конечно, советские танкисты не могли проехать мимо столь заманчивой цели. Они обстреляли комендатуру из орудия, после чего в здании возник пожар.

Продолжая свой уникальный рейд по захваченному врагом огромному городу, танк Горобца сумел преодолеть завал, который образовался на одной из улиц из-за обрушившегося здесь многоэтажного дома. Немцы с большим удивлением увидели, как русский танк легко вскарабкался по крутой горе из битого кирпича и благополучно обошел препятствие.

На выезде из Калинина экипажу Семена Горобца довелось одержать еще одну победу. Их танк выкатился как раз к батарее дальнобойных орудий, развернутых в сторону передовой. «Тридцатьчетверка» подъехала к этим позициям с тыла, а потому фактически беспрепятственно смогла основательно там пошуровать: артиллерийским огнем и гусеницами были уничтожены не только сами пушки, но и блиндажи, построенные для артиллеристов, разрушены ходы сообщения…

Расправа над батареей стала последним победным эпизодом в ходе этого беспримерного танкового «соло». Т-34, вырвавшись из города, двинулся по Московскому шоссе в сторону позиций, которые занимали с этой стороны части Красной армии. Однако такой победный финиш едва не стал гибельным для экипажа. На подходе к передовой «ноль-третий» подвергся интенсивному обстрелу со стороны советских войск. Красноармейцы 5-й стрелковой дивизии, занимавшей этот участок фронта, никак не могли поверить, что из глубины немецких позиций на них выкатился наш, советский танк.

К счастью, довольно быстро разобрались, кто есть кто. Лихих танкистов приветствовали криками «ура!». А генерал Василий Хоменко, командовавший войсками 30-й армии, державшими здесь оборону, был так впечатлен подвигом «тридцатьчетверки», что лично встретился с танкистами и при этом, сняв со своего кителя орден Красного Знамени, приколол его на грудь Степана Горобца.

Награды за тот рейд «ноль-третьего» получили и представители противоположной воюющей стороны. В архиве немецкого генштаба сухопутных сил сохранился приказ командующего 9-й немецкой армией генерал-полковника Штрауса, датированный 2 ноября 1941 года. Согласно данному документу комендант оккупированного Калинина полковник фон Кестнер был отмечен железным крестом 1-й степени. Высокую награду ему вручили «за доблесть, мужество и энергичное руководство гарнизоном при ликвидации танкового отряда Советов, который, воспользовавшись снегопадом, смог прорваться в город». Комментарии излишни!

Впрочем, следует отметить, что часть танков 21-й бригады в тот день все-таки тоже прорвались к городу. Однако эти машины смогли добраться лишь до южных окраин Калинина и после разгоревшейся перестрелки вынуждены были повернуть назад. Так что «ноль-третий» Степана Горобца оказался в итоге единственным советским танком, который смог с боем проломиться через весь город, занятый неприятелем, и выйти к своим уже на другом участке фронта.

Впоследствии за уникальный рейд по Калинину отважному командиру танка присвоили звание Героя Советского Союза. Указ об этом вышел 5 мая 1942 года. Однако к тому времени Степана Горобца уже не было в живых.

После освобождения Калинина (это случилось 16 декабря), получив звание младшего лейтенанта, он принимал участие в боях подо Ржевом. 8 февраля 1942 года во время очередной атаки его «тридцатьчетверка» уничтожила 3 орудия, 12 минометов, почти два десятка вражеских пулеметных точек, свыше 70 солдат и офицеров противника. Однако и наш экипаж понес потери: был убит командир — Степан Горобец.

Герой похоронен на воинском мемориале в селе Братково неподалеку от города Старица нынешней Тверской области.