Цорндорф, 1758. Бойня без победителя

265 лет назад, 25 августа (по  новому стилю) 1758 года, возле прусского  селения Цорндорф произошло одно  из самых кровопролитных сражений Семилетней войны (1756–1763). Обе стороны заявили о своей победе в этой битве. Такое в военной истории случалось не раз. Когда исход сражения оставался неясен, полководцы легко поддавались соблазну считать противника побежденным.

С объективной точки зрения начавшаяся в 8 часов утра и продолжавшаяся до наступления ночи жестокая и кровавая бойня при Цорндорфе победителя так и не выявила. Пруссаки под командованием своего короля сделали все для того, чтобы одержать победу, атаковали храбро и тактически грамотно, но так и не смогли сломить стойкости и упорства простых русских солдат в обороне. Итог битвы вынудил Фридриха II Великого изменить отношение к русской армии. Об этом — статья «Армейского стандарта».

Армия-государство

Спустя полвека после описываемых событий Наполеон Бонапарт с присущим ему едким сарказмом заметил: «Пруссия вылупилась из пушечного ядра». Веских оснований для этого метафорического высказывания у французского императора имелось более чем достаточно.

Курфюршество Бранденбург, образовавшееся на территории, отторгнутой немцами у полабских славян в результате многолетних упорных войн с ними, никогда не испытывало особого дефицита в людях, предпочитавших военное ремесло любому другому. Подобные настроения были присущи и населению Восточной Пруссии. Это герцогство — реликт германского Тевтонского ордена, рыцари которого в XIII веке почти полностью истребили и ассимилировали воинственных пруссов. В середине XVII века Восточная Пруссия перешла под власть бранденбургских курфюрстов, повысив их статус и дав название возникшему новому королевству.

…Отец Фридриха II, «король-солдат» Фридрих-Вильгельм I, преобладающее внимание уделял армии. Образцовое её состояние бросалось в глаза даже в сравнении с императорской австрийской. Особой страстью «короля-солдата» были высокорослые гренадеры, коих вербовщики доставляли ему со всей Европы. На армию бережливый до скупости Фридрих-Вильгельм не жалел ни государственных денег, ни своего времени. В результате такой политики его относительно небольшое государство стало располагать несоразмерными по численности вооруженными силами.

С восшествием на престол Фридриха II милитаристские тенденции не только не пошли на убыль, но и получили дальнейшее развитие. Практически все ресурсы страны были подчинены цели поддержания боеспособности армии на высочайшем уровне. Сложилась ситуация, которую некоторые историки остроумно охарактеризовали как некий нонсенс: если все остальные страны имели армию, то в Пруссии дело обстояло наоборот — там армия имела своё собственное государство, полностью подчиненное ее нуждам и интересам.

Прусская тактика

Пруссия тем не менее не располагала достаточными ресурсами, чтобы на равных воевать одновременно с тремя сильнейшими державами континентальной Европы — Францией, Австрией и Россией. Но у Фридриха II в Семилетней войне (1756–1763) был очень богатый союзник. Обострение давнего соперничества французов и англичан за обладание североамериканскими колониями поспособствовало щедрым финансовым вливаниям со стороны Туманного Альбиона в прусскую армию. Благодаря такой материальной поддержке она регулярно восполняла свои немалые потери.

Хотя армии пруссаков практически во всех сражениях той войны уступали противникам численностью, образцовая вышколенность солдат и новый тактический прием — изобретенная Фридрихом «косая атака», позволяли им побеждать гораздо чаще, чем быть битыми. При этом прусского короля и его генералов нисколько не смущало даже большое численное превосходство врага. Придерживаясь наступательной тактики, они не раз одерживали над французами и австрийцами громкие и блестящие победы. И только русская армия за всю войну так и не дала пруссакам повода отпраздновать триумф…

Правда, первое крупное сражение русской армии у местечка Гросс-Егерсдорф едва не закончилось поражением. Отягощенная огромным обозом, плохой организацией похода, таявшая из-за массовых болезней и распыления сил, 94-тысячная армия под командованием фельдмаршала Степана Апраксина быстро сократилась до 55 тысяч солдат и офицеров. Прусский фельдмаршал Иоганн фон Левальд, выбрав выгодную позицию и благоприятный момент, атаковал ее на марше, имея в своем распоряжении 28 тысяч солдат.

Благодаря внезапности нападения и развернутому строю вдвое меньшие силы пруссаков получили над нашей скученной армией перевес в мощи огневого залпа. Русские несли тяжелые потери, и ситуация в какой-то момент стала критической. От поражения нашу армию спасла стойкость русских солдат. Атаки вражеской пехоты и конницы удалось отразить. Ну, а последовавшая стихийная контратака четырех пехотных полков с Петром Румянцевым во главе решила исход дела в нашу пользу.

Первая линия пруссаков стала пятиться назад и попала под огонь своей же второй линии. Это привело к неразберихе и панике во вражеских рядах. В итоге битва завершилась бегством корпуса Левальда, но победа обошлась нашей армии недешево. Ее потери в людях были даже большими, нежели потери противника.

Принижая этот успех русской армии, некоторые могут сказать, что победа над вдвое меньшими силами врага — невеликая заслуга. Заметим на это, что в той же кампании 1757 года Фридрих нанес сокрушительное поражение 43-тысячной французской армии при Росбахе, имея под ружьем всего 22 тысячи солдат, а у Лейтена разгромил 65 тысяч австрийцев с 36-тысячной армией. Так что всё познается в сравнении…

Коса на камень

Одержав победу под Гросс-Егерсдорфом, Апраксин остановил наступление. Наиболее вероятной причиной такого его решения было известие о тяжелой болезни императрицы Елизаветы. Зная, что ее наследник Петр Федорович является почитателем Фридриха II, и опасаясь его неудовольствия, он вдруг повернул назад, а в донесении объяснил отход очень большим количеством больных и отсутствием продовольствия.

За такое поведение Апраксин был отстранен от командования и арестован. Но и сменивший его Виллим Фермор, который, кстати, в январе 1758 года принял капитуляцию Кенигсберга, не отличался особой решительностью. Войдя во вражеские пределы, он занял оборонительную позицию недалеко от реки Одер, возле селения Цорндорф, как только узнал, что прусская армия во главе с самим королем Фридрихом выступила ему навстречу.

Фридрих II сумел разглядеть существенный изъян в позиции русской армии. Она была крепка против фронтальной атаки, но очень уязвима с тыла. Кроме того, мощный удар с тыла и фланга запирал ей путь к отступлению, ибо отход мог быть в этом случае осуществлен только в направлении к Одеру. И король решил воспользоваться отличным (как ему казалось) шансом. Он задумал не просто разбить Фермора, но и полностью уничтожить нашу армию.

Блестяще осуществив обходной маневр, в 8 часов утра 25 августа 1758 года пруссаки устремились в атаку. У Фридриха было около 33 тысяч солдат и командиров (23 тысячи пехотинцев и 10 тысяч всадников). Русских было больше, примерно 42,5 тысячи, но при этом первоклассной прусской кавалерии под командованием прославленного Фридриха фон Зейдлица генерал-аншеф Виллим Фермор мог противопоставить лишь немногим более шести тысяч всадников. А вот в артиллерии наша армия превосходила противника и количеством (около 240 пушек против 116) и качеством (знаменитые шуваловские «единороги»).

Сражение отличалось редким упорством и большим ожесточением с обеих сторон; перед его началом и русские, и прусские солдаты клялись не давать врагу пощады. Фридрих почти непрерывно бросал свою конницу и пехоту на штурм русских позиций. Наши оборонялись, изредка переходя на отдельных участках в контратаки. Так продолжалось до наступления темноты. В итоге ни одна сторона не получила достаточных оснований заявить о своей победе.

Потери были огромными. Армия прусского короля лишилась 12,8 тыс. бойцов убитыми и ранеными. Русская армия потеряла еще больше, около 16 тыс. человек, но отразила все атаки и осталась на занятых позициях, позволив тем самым Фермору отправить в Санкт-Петербург донесение об одержанной над пруссаками победе.

На следующий день русские полки в полнейшем порядке, с развернутыми знаменами покинули поле битвы и двинулись на соединение с корпусом Петра Румянцева. Их уход, в свою очередь, дал Фридриху II повод объявить битву выигранной его армией. Объективно же рассуждая, можно уверенно говорить о том, что победитель в кровавой бойне у Цорндорфа так и не был выявлен.

Существуют не вполне достоверные свидетельства, что именно после битвы у Цорндорфа Фридрих Великий констатировал: «Русских легче перебить, чем одержать над ними победу». Не будем сейчас разбираться, действительно ли прусский король это сказал или цитата была ему приписана. Ясно одно: простые русские солдаты проявили в этом сражении невиданную стойкость и великое мужество, что позволяет нам искренне гордиться своими предками. Гордиться и помнить об их подвиге.