Нептун против интервентов

Даже природа воюет на стороне России. Со столь печальным для них обстоятельством не раз приходилось сталкиваться тем, кто в прошлые века пытался напасть на огромную евроазиатскую державу. Одна из самых сокрушительных для интервентов таких «природных спецопераций» произошла 170 лет назад — в разгар боевых действий, разгоревшихся на территории Крыма.

По книгам и фильмам наиболее известна «атака» «генерала Мороза» на французские войска в 1812-м, во многом способствовавшая разгрому наполеоновской великой армии, которым закончилась затеянная Бонапартом русская кампания.

Более локальным, хотя и столь же чреватым серьезными осложнениями для проведения дальнейших военных действий, стало природное бедствие, обрушившееся 42 года спустя на союзные англо-франко-турецкие силы, которые пытались наказать Россию на Крымском полуострове. Речь идет о так называемом севастопольском шторме. Он разыгрался на Черном море 2 (14 — по новому стилю) ноября 1854 года.

Осенние черноморские шторма — явление отнюдь не уникальное, практически обязательное в природном расписании. Однако та буря, которая случилась 170 лет назад, поразила всех своей небывалой, всесокрушающей силой.

Причем основной удар стихии пришелся именно на Крымское побережье — от Севастополя до Евпатории, так что от нее пострадали главным образом незваные гости — войска и флот интервентов, пытающихся овладеть российским полуостровом.

«Водяной ад»

В тот черный для захватчиков день с раннего утра поднялся ураганный ветер, который раскачал водные просторы, и высоченные волны обрушились на прибрежную зону в окрестностях Севастополя, Качи, Евпатории, где англичане, французы, турки устроили стоянки своих военных кораблей и многочисленных транспортов, обеспечивавших снабжение всем необходимым более чем 60-тысячного экспедиционного корпуса. В результате там начался настоящий водяной ад.

Для капитанов иностранных кораблей, за редким исключением не знакомых с капризами местного климата, такой погодный катаклизм оказался неожиданностью. Они не смогли заранее уловить признаки надвигающегося стихийного бедствия, и потому большинство не успело вовремя уйти в открытое море, что давало шанс уцелеть. А при нахождении поблизости от берега такого шанса у них практически не оставалось. Многометровой высоты валы, накатываясь один за другим, как огромным молотом били по корпусам парусников, срывали их с якорей, швыряли друг на друга и на острые береговые скалы.

Англичане в качестве своей главной морской базы в Крыму выбрали Балаклаву. Здешняя бухта очень удобна, хорошо защищена, однако ее размеры не позволяли разместить большое количество судов. Поэтому основная часть транспортов, доставивших военные грузы, продовольствие, вынуждена была находиться на якорной стоянке у входа в узкий залив, ожидая очереди, чтобы войти туда для разгрузки. Таких очередников к утру 14 ноября насчитывалось более двух десятков. Именно эти корабли стали жертвой разыгравшейся стихии. Впрочем, счастливчикам, которым нашли место в Балаклавской бухте, тоже пришлось несладко: море разгулялось и там, хотя и не с такой силой.

«14 ноября ужасный ураган начался примерно в 5 часов утра. В 7 часов… бухта буквально кипела и была покрыта пеной, а корабли страшно раскачивало. К 9 часам это усилилось до такой степени, что я едва могла, даже цепляясь за надстройки, продвигаться по палубе... Корабли сталкивались и наносили друг другу сильные повреждения… К 10 часам мы узнали, что самые ужасные крушения происходят снаружи, у Балаклавских скал среди кораблей, стоящих на якоре, и некоторые из капитанов — капитан Сайер, мистер Рошфор и Фрейн — направили свои корабли на скалы, чтобы попытаться любыми средствами спасти жизни».

(Из воспоминаний Изабеллы Дуберли, находившейся на борту транспорта «Star of the South» в Балаклавской бухте.)

Судя по сохранившимся описаниям очевидцев, в районе Балаклавы первым погиб транспорт «Progress». С него спаслось в итоге только два члена экипажа. Вслед за тем морские волны «нокаутировали» пароход «Resolute», команда которого тоже почти полностью погибла. Третьим стал зафрахтованный союзниками для военных нужд американский парусник «Wanderer», ни один человек с него не спасся. Далее список погибших здесь кораблей английской армады стал пополняться с ужасающей быстротой. Были изуродованы «девятым валом» и пошли на дно «Kenilworth», «Peltoma», «Wild Wave» (из нескольких десятков человек, составлявших его команду, уцелели только один матрос и юнга)…

В то же время по какой-то неведомой прихоти (или, скорее, милости) природных сил шторм пощадил транспорт англичан «Vulkan», на который незадолго до того погрузили партию русских военнопленных.

Среди ушедших под воду оказался и новейший парусно-винтовой «Prince». Он стал с тех пор легендой: нескольким поколениям искателей не давала покоя информация о якобы находившихся в его трюмах бочках с золотыми и серебряными монетами — казне, которую прислали для нужд воюющей в Крыму английской армии. Впрочем, подробнее рассказать о судьбе этих сокровищ было уже практически некому: из всей команды «Принца», насчитывавшей более 150 человек, спастись смогли лишь 6 матросов и младший офицер. Выжившие сообщили потом, что капитан Гудель пытался спасти свое судно и, чтобы его не опрокинуло огромными волнами, приказал срубить все мачты. Однако эта аварийная мера лишь усугубила ситуацию. Такелаж рухнувшей бизань-мачты затянуло под корму, там намотало на винт паровой машины, в результате чего он оказался заклинен. Корабль потерял ход и уже не мог слушаться руля, превратившись в беспомощную игрушку стихии. Спустя несколько минут «Принца» ударило о прибрежные камни, потом еще раз…

«Линия скал была выровнена останками кораблей, выброшенных на берег в день урагана. …В самой бухте все корабли были в разной степени повреждены… На протяжении нескольких дней после урагана многочисленные тела плавали в бухте... На некоторых были спасательные жилеты, многие были сильно изорваны…»

(Из описаний, которые оставил англичанин Джордж  Тейлор.)

Даже военные корабли британцев, находившиеся дальше от побережья, буря серьезно потрепала. Один из фрегатов — «Retribution» — оказался в итоге на волосок от гибели. Чтобы этот многопушечный парусник не пошел ко дну, его капитан Джеймс Драмонд приказал срубить мачты и отправить за борт все орудия. Другой корабль эскадры — «Vesuvius» — сорвало с якорей и выбросило на берег, от него в итоге остался лишь изуродованный корпус. Получили тяжелые повреждения несколько парусно-паровых судов…

Под Евпаторией эта небывалая черноморская буря расправлялась с боевыми единицами эскадры французов, для которой там организовали базу (вместе с ними находились и несколько турецких кораблей). Гигантские волны швырнули на прибрежную отмель и разбили фрегат «Fultan». Погиб 100-пушечный линейный корабль «Henri IV», из нескольких сотен членов его экипажа уцелело лишь 17 счастливчиков. А вот с турецкого 90-пушечного линкора «Peiri Messeret», ушедшего на дно, выживших и вовсе не оказалось.

В районе Качи, где располагалась еще одна морская база интервентов, буря тоже нанесла им сокрушительное поражение. Здесь погибло 12 транспортов.

Лишь спустя время союзникам удалось подсчитать ущерб, нанесенный их армии и флоту страшным штормом, разыгравшимся 14 ноября 1854 года. Тогда отправились в царство Нептуна более 30 военных кораблей и транспортных судов (в некоторых источниках упоминается значительно большее количество — свыше 50), а еще около четырех десятков получили серьезные повреждения. Утонуло, было убито при кораблекрушениях, умерло от полученных ран более 1000 моряков.

И это — только потери у берегов Крымского полуострова. А ведь супершторм крошил суда союзников и в других местах. В тот трагический для них ноябрьский день гибли и получали повреждения корабли у берегов Болгарии, возле Босфора… С учетом этих потерь количество уничтоженных разбушевавшейся стихией боевых кораблей, транспортов, вспомогательных судов антироссийской коалиции достигло почти 6 десятков.

Некоторые из английских и французских линкоров остались на плаву во время небывалого шторма, лишь благодаря тому, что экипажи разгрузили их, сбросив тяжелые пушки в море. В итоге потери корабельной артиллерии оказались очень впечатляющими. Вот лишь несколько примеров. Моряки «Queen», «Trafalgar» и «Ville de Paris» отправили за борт по 120 орудий, «London» и «Bayard» расстались с 90 «стволами» каждый.

«…многие не выдержали испытания»

Буря, обрушившаяся на прибрежные районы Крыма 14 ноября, не пощадила и сухопутные войска интервентов.

О тяжелейших последствиях написал в своем отчете секретарь Фонда Крымской армии Джордж Брэкенбэри.

«Ужасной силы ураган, длившийся с неослабевающей яростью несколько часов, посетил берега Крыма и нанес непоправимый ущерб союзникам — как на море, так и на суше. Его непреодолимый порыв моментально смел с голого и возвышенного плато, на котором лагерями расположились армии, все палатки, а сопровождавший его проливной дождь промочил до костей несчастные войска, лишившиеся своего единственного укрытия. Лагеря были превращены в одно огромное болото грязи... что особенно приводило в уныние тех, кто только что возвратился мокрым и голодным из окопов и обнаружил отсутствие палаток, невозможность приготовить пищу... Очень многие, как французы, так и англичане, измотанные усталостью и незащищенностью, не выдержали этого нового испытания и были найдены мертвыми в лагерях».

«Палатки словно рванули в воздух, как кусочки бумаги. Камни силой ветра отрывались от земли и крушили все на своем пути. Большие бочки, поднятые в воздух, летали повсюду, как шары для крикета. Тяжелые фуры подняло в воздух вместе с мулами. Больничные шатры сорвало вместе с больными. Солдаты в ужасе прыгали в ямы и втыкали штыки в землю, стараясь удержаться у поверхности». 

(Из воспоминаний  полковника английской армии Белла.)

Трагедия на море аукнулась большими потерями для сухопутных частей, действующих против русской армии. На дно ушли находившиеся в трюмах транспортных судов запасы пороха и ядер, ружей и зарядов к ним, провизии, медикаментов… Погибла в море значительная часть теплого обмундирования, отправленного в Крым в преддверии грядущих холодов. Только на одном упомянутом уже ранее пароходе «Принц» в Крым доставили 40 тысяч шинелей, а еще шерстяные фуфайки, перчатки… Лишившись всего этого, англо-франко-турецкие войска оказались в очень трудном положении. Их боеспособность неминуемо снизилась, а нехватка палаток и укрытий, продовольствия, топлива, подходящей одежды вызвала вспышку заболеваний, из-за которых полки и эскадроны союзников стали терять людей. Многие умирали, так и не дождавшись помощи, других, кому больше повезло, пытались эвакуировать в тыловые госпитали, находящиеся на территории Турции.

Как утверждали потом специалисты, «буря стоила союзникам большого сражения, проигранного ими и на суше, и на море, притом без всяких решительно потерь для их противника».

Император Николай I, получив донесения о случившемся в Крыму катаклизме, который нанес неприятелю столь серьезный ущерб, написал командующему русскими войсками в Крыму князю Меншикову: «Спасибо буре, она услужила нам хорошо, желательно бы еще такой!»

Страшный урок, преподнесенный европейцам севастопольской бурей осенью 1854-го, заставил сделать важные выводы. Именно это событие, которое привело к столь большим потерям, показало, что следует наладить тщательный контроль за изменениями погоды. Распоряжение о начале соответствующей работы дал французский император Наполеон III, и уже в следующем феврале была подготовлена первая карта метеопрогнозов. В 1856-м на территории Франции имелась сеть из 13 метеостанций. Вскоре организовали обмен метеорологической информацией между наблюдателями из разных стран, а уже начиная с 1865 года была отлажена система передачи в крупные порты Европы штормовых предупреждений.

Конечно, разгул стихии не миновал и те места, где располагались российские вооруженные силы. Однако ущерб при этом был нанесен весьма незначительный. В Севастополе, к примеру, оказался разрушен один из складов, с нескольких домов сорвало черепицу…

Наши воины даже сумели, благодаря шторму, пополнить свои арсеналы: собирали впоследствии на прибрежной линии вынесенные сюда волнами остатки неприятельских запасов с погибших транспортов — доски, тюки сена, одежду… Несколько больших парусиновых палаток, которые сильнейшим ветром сорвало в лагере неприятеля, прилетели в расположение одного из русских полков. Там были очень рады такому подарку и сразу же приспособили эти укрытия для собственных нужд.

Зафиксированы случаи, когда военнослужащие Крымской армии князя А. Меншикова приходили на помощь гибнущему среди волн неприятелю. Так было, например, в ситуации с английским транспортом «Culloden».

Не выдержав натиска шторма, он потерпел крушение, а полуразрушенный корпус судна вынесло на мель неподалеку от берега, который патрулировали разъезды Новоархангельского уланского полка. Наши уланы взяли в плен английских моряков, спасшихся на двух больших шлюпках. Узнав от них, что на борту гибнущего судна остались еще 25 турецких кавалеристов, несколько добровольцев рискнули отправиться на тех же шлюпках по штормящему морю к транспорту, чтобы спасти турок от неминуемой гибели. Это было сделано очень вовремя: уже через день ударами крупных волн «Culloden» был окончательно разрушен. Вместе с судном море забрало весь груз, находящийся в его трюмах: 30 тысяч пушечных ядер, 700 пудов пороха, 32 отборные кавалерийские лошади.