Когда расцветет «Орешник»

В этом году Президент РФ Владимир Путин, как никогда ранее, часто и много в своих выступлениях возвращался к теме стратегического ядерного сдерживания. Причиной актуализации темы стала прокси-война коллективного Запада против России на территории бывшего СССР. Испытание в боевых условиях новой ракетной системы средней дальности «Орешник» без преувеличения еще больше разогрело интерес к теме возможной эскалации военных действий в центре Европы, вплоть до применения ядерного оружия.

«Армейский стандарт» разбирался в секретах ядерного планирования и особенностях перехода от использования конвенционного оружия к обмену ракетно-ядерными ударами.

Чур меня быть первым

С начала эры ракетно-ядерного оружия существовала одна проблема: на это оружие возлагали большие надежды, но никто не решался применить его первым. Все ядерные стратегии в конце концов заканчивались планами ответного удара или «удара возмездия», что ставило любую жертву агрессии в заведомо невыгодное положение. Это стало очевидным после начала развертывания американской ЕвроПРО.

План ответно-встречного удара вроде бы не превращал государство в агрессора, но «размывал» границы начала ракетно-ядерной войны, внося известную долю неопределенности в гипотетическое расследование, кто же первым в действительности нажал на красную кнопку.

В Пентагоне нашли выход из ситуации с появлением у США высокоточных крылатых ракет большой дальности семейства Tomahawk и JASSM с заявленной дальностью полета 2500 км и свыше 1850 км соответственно. Именно этими средствами в Пентагоне планировали поразить важные, высокозащищенные стационарные и перемещаемые (квазистационарные) цели, такие как межконтинентальные баллистические ракеты подвижного грунтового и железнодорожного базирования, стратегические бомбардировщики на аэродромах постоянного и временного базирования, а также атомные подводные лодки стратегического назначения в пунктах постоянного и временного базирования более чем вероятного противника — России.

Превентивный удар должны были объяснить существующей «угрозой безопасности» для НАТО и ЕС. Ответный удар уцелевшим стратегическим оружием рассматривался бы в Вашингтоне и Брюсселе как «ядерное нападение». Его планировалось пресечь противоракетами Standard SM-3 BlockIB шахтного базирования в Румынии и мобильного — в Польше, а также Standard SM-3 Block IIA — надводных кораблей ВМС США.

Противоракеты, по всем расчетам, могут быть запущены через 85 секунд после старта российских межконтинентальных баллистических ракет и должны их поразить на разгонных траекториях, то есть в первые 180–240 секунд после запуска твердотопливных ракет на высотах до 200 км. При этом 85 секунд складываются из времени обнаружения из космоса факела двигателя стартующей ракеты (20 секунд), времени передачи команд боевого управления (20 секунд) и предстартовой подготовки противоракеты (45 секунд).

Москва в свою очередь, вероятно, планировала поражать базы ракет-перехватчиков ПРО ВМС США в Девеселу (Румыния) и в Редзиково (Польша) с помощью семейства российских оперативно-тактических ракетных комплексов (ОТРК) «Искандер», ракетных систем семейства «Калибр» и гиперзвуковых авиационных ракетных комплексов «Кинжал». Никто не сомневается, что именно базы ПРО являются целями №1 накануне или в начале ракетно-ядерной войны.

«База противоракетной обороны в Польше давно пополнила список приоритетных целей для потенциального поражения, что при необходимости может быть обеспечено широким спектром новейших вооружений», — сказала официальный представитель МИД России Мария Захарова на брифинге 21 ноября.

Утром 21 ноября мир узнал об одном образце из «широкого спектра новейших вооружений». Им оказалась ракетная система средней дальности «Орешник», ракету которой пока не может сбить ни одно современное средство ПВО/ПРО.

С появлением «Орешника» проблема начала войны в Европе представляется окончательно решенной в трех главных аспектах. Во-первых, применение этой ракетной системы по базам ПРО накануне ракетно-ядерной войны означает лишь продолжение развязанной Западом войны конвенционными средствами в оборонительных целях.

Во-вторых, Запад будет поставлен перед выбором: либо пойти на мирные переговоры, либо продолжать войну с применением тактических ядерных средств, что в принципе опять делает его инициатором развязывания ядерного конфликта.

В-третьих, нанесение удара баллистическими ракетами в безъядерном гиперзвуковом оснащении по «Южмашу» в Днепропетровске (Днепр) — это комплексное решение военной-политической задачи. С одной стороны — практическое нанесение ущерба военно-промышленному потенциалу Украины, а с другой — предупреждение НАТО об уязвимости объектов ПРО, развертываемых США в Европе.

Как выбирают цели для стратегических ракет

«В настоящее время Министерство обороны и Генеральный штаб Российской армии подбирают цели для поражения на территории Украины. Это могут быть военные объекты, предприятия оборонной промышленности или центры принятия решений в Киеве», — сказал Владимир Путин на заседании Совета коллективной безопасности ОДКБ в узком составе 28 ноября.

Далекий от ядерного планирования человек сразу подумал: ну, вот завтра «Орешником» точно ударят по Киеву. И когда этого не произошло, комментаторы, эксперты и блогеры с каким-то разочарованием начали задавать вопросы типа: ну, где же «Орешник»?

Владимир Путин слов на ветер не бросает. И если сказал, что цели для поражения подбираются, — значит, подбираются. Просто у этой комплексной задачи нет простых решений. Ведь следующими после «Орешника» в дело должны вступать «Тополя», «Ярсы», «Булава», «Синева», «Лайнеры» и другие баллистические ракеты межконтинентальной дальности. А это уже другой, стратегический, уровень ядерного планирования. В нем надо учитывать всё: политическую ситуацию в стране, по которой будет наноситься удар, стратегический замысел предстоящей наступательной или оборонительной операции, географические особенности территории и даже погодные условия.

Например, во времена «холодной войны» при разработке стратегической оборонительной операции удары ядерным оружием планировалось наносить в том числе по плотинам на крупных европейских реках с целью предотвратить развертывание армий НАТО и отрезать передовые части, находящиеся на границах со странами Варшавского договора, от основных сил альянса. Эти планы имели гриф «государственной важности», были в единственном экземпляре. Их писали старшие и высшие офицеры на плотной, грубой бумаге простым карандашом, чтобы исключить малейшую лазейку для утечки сверхсекретной информации.

Военные планировщики работали и работают в так называемых «темных комнатах», доступ в которые по отдельному списку имеет очень узкий круг офицеров Главного оперативного управления Генштаба Вооруженных сил РФ и оперативных управлений главных штабов Ракетных войск стратегического назначения (РВСН), Воздушно-космических сил (ВКС) и Военно-морского флота (ВМФ). Планы ведения войн разрабатываются в вооруженных силах всех странах, где есть такой орган военного планирования, как Генеральный штаб.

Сентябрьские наводнения этого года в Австрии, Польше, Румынии и Чехии после дождей, продолжавшихся несколько дней, покажутся цветочками по сравнению с тем, что планируют военные операторы. Ущерб от вызванных дождями наводнений в Европе составил, как написал Reuters, «миллиарды долларов». Президент Чехии Петр Павел заявил, что в его стране на восстановление инфраструктуры, поврежденной наводнением, потребуются «месяцы, если не годы». Разрушение плотин на Висле, Луаре, Маасе, Сене, Тахо, Рейне, Эльбе, самой крупной в Европе плотины Гранд Диксенс (Barrage de la Grande-Dixence) высотой 285 метров и Локарно (Locarno) или, как ее еще называют, Контра (Contra), высотой 220 метров в Швейцарии, а также дамб, которые защищают от Северного моря половину территории Нидерландов, лежащей ниже уровня моря, — все это превратит Западную Европу в болото.

На Украине целей, достойных ракетно-ядерного удара, просто не существует. Осталась только плотина Киевской ГЭС. Перефразируя высказывание героя фильма «Кавказская пленница», «все уже разрушено до нас». Что касается разрушения плотины Киевской ГЭС, то, по мнению профессора Института радиоактивности окружающей среды Фукусимского университета Марка Железняка, это не причинит большого вреда Киеву. «По нашим расчетам, в случае даже значительного разрушения не может быть большого затопления. Максимум, что может быть для Оболони, которая ближе всего, — это поднятие уровня воды в Оболонских озерах. А на улицах Оболони идет счет на сантиметры», — пояснил Марк Железняк.

Да и зачем разрушать эту плотину? Ведь российским войскам в любом случае предстоит форсировать Днепр, следовательно, не в наших интересах превращать пойму реки в топкое болото.

Сколько минут у президента на ответ

Однажды в прямом эфире корреспондент радиостанции «Эхо Москвы» спросил начальника штаба 15-й армии Воздушно-космических сил генерал-майора Анатолия Нестечука: сколько времени есть у российского президента для принятия решения о нанесении ответно-встречного ядерного удара в случае срабатывания системы предупреждения о ракетном нападении?

«Я конкретную цифру вам говорить не буду, я скажу, что эта цифра… она требует очень серьезного, такого мощного... силы воли для принятия быстрого решения. Но в целом времени очень достаточно. Не минуты, не десятки минут, вот более десятков минут», — туманно ответил военачальник. И добавил совсем неуверенно: «Я думаю, что мы с этой задачей справляемся».

Слова «думаю», а не «я уверен» или «я знаю», мешают объективно оценить ситуацию. Между тем для этого достаточно разделить расстояние до цели на скорость полета ракеты до разведения боевых блоков. У «Трайдент-2» максимальная скорость — 6 км в секунду. В зависимости от количества боеголовок максимальная дальность полета — от 7800 до 11 300 км. Нетрудно подсчитать, что в запасе у российского президента и исполнителей его приказа в лучшем случае около 32 минут, а в худшем — около 22 минут. Последний вариант — наиболее вероятный.

Наша «Синева» преодолевает расстояние от Баренцева моря до Камчатки за 28 минут. Позиционные районы выбираются с таким расчетом, чтобы ракеты летели на восток, против вращения Земли, так они быстрее и надежнее достигнут цели. Запуск в противоположную сторону увеличивает энергозатраты, ведет к снижению полезной нагрузки, имеет другие неприятные для ракетчиков последствия. Если только позиционный район не находится, что называется, под боком, например, на траверзе Нью-Йорка, где в 1986 году затонула советская ракетная подводная лодка К-219. Атомные боеголовки ее 15 ракет сегодня по-прежнему покоятся на дне океана.

По американским данным, в условиях ядерного воздушно-космического нападения у президента США для принятия решения и отдания приказа на ответно-встречный ядерный удар будет примерно 15 минут. За это время он в соответствии с процедурой «чрезвычайной конференции» с участием министра обороны, госсекретаря, председателя Комитета начальников штабов (КНШ), главы Стратегического командования вооруженных сил США заслушает доклады, утвердит предложенный ему план применения ядерного оружия и отдаст приказ на его выполнение дежурной группе Национального военного командного центра КНШ, соблюдая установленный порядок подтверждения своей личности.

Американская атомная подводная лодка типа «Огайо», которая находится на боевом патрулировании, через верхние слои литосферы получит специальный кодированный сигнал на несущей сверхдлинной волне в диапазонах сверхнизких (СНЧ) и инфранизких (ИНЧ) частот. После этого лодка подвсплывет для экстренного сеанса связи с главным командным пунктом.

Две самые мощные передающие станции кодированного сигнала в США Sanguine находятся в штатах Висконсин и Мичиган. Говорят, что американцы закрыли Sanguine в 2004 году. Но ведь никто этого не проверял.

В октябре 2015 года газета Северного флота «На страже Заполярья» сообщила, что наш центр дальней связи «Зевс» подлежит глубокой модернизации, план которой уже претворяется в жизнь. Основные перспективы ее связаны с компьютеризацией средств цифровой обработки информации и дальнейшим развитием «возможностей СНЧ-передатчиков для их работы по прямому назначению в интересах дальней связи ВМФ».

Получив приказ о применении ядерного оружия, командир американской подводной лодки обязан во время экстренного сеанса связи запросить подтверждение у Национального военного командного центра и самостоятельно уточнить по астронавигации точное место лодки для ввода данных в бортовой вычислительный комплекс и автоматического расчета полетной программы.

Без учета времени на сеанс связи и определение своего места процесс ввода данных занимает считаные минуты. Потом автоматика сама, без участия людей, производит технологическую подготовку ракетного комплекса к запуску ракеты. От точности определения места старта зависит траектория полета ракеты до момента ее ориентации по астронавигации и выхода в точку разведения боевых блоков. Дальше блоки летят уже по программе, рассчитанной для них еще на земле. После ввода исходных данных предстартовая подготовка на борту подводной лодки длится примерно 4–6 минут. В итоге, когда ответно-встречный удар будет выполнен, территорию государства уже покроет радиоактивная пыль.

С шахтными и мобильными ракетными комплексами все происходит проще и быстрее. Им не надо определять свое местоположение. Доведение сигналов боевого управления происходит в непрерывном режиме. Все это сильно экономит драгоценное время для осуществления ответно-встречного удара. Но, в отличие от морских, координаты шахт и маршруты развертывания подвижных грунтовых или железнодорожных комплексов благодаря космической разведке известны противнику, а значит, они более уязвимы.

В том, что все произойдет именно по такому сценарию, ни у кого не должно возникать даже тени сомнения, даже у таких дур, как британская экс-премьер Лиз Трасс. Ну а на тот случай, если она и ей подобные жертвы пещерного либерализма все-таки захотят ради хайпа бездумно поиграть «в красную кнопку», существует «предохранительный механизм». О нем мир узнал из фарса с «ядерным чемоданчиком» Дональда Трампа. 20 января 2021 года он должен был его передать избранному президенту США Джо Байдену. Но, как сообщили американские СМИ, с утра в тот день он собрался улететь во Флориду, таким образом, со сменщиком не встретится и «ядерный чемоданчик» ему не отдаст. Американская пресса уточнила, что Байдену выдадут новый, а коды Трампа аннулируют. Вот ведь как устроено в Америке. Какой-то полковник дистанционно аннулирует коды — и президент уже вне доступа к управлению ядерным оружием.

Свой «ядерный чемоданчик» американцы называют еще Football, что можно перевести как «основа» или «точка опоры». Он содержит пусковые коды («золотые коды») и президентскую книгу решений. Офицеры, сопровождающие президента повсюду, должны уметь им пользоваться и знать в общих чертах Единый интегрированный оперативный план (Single Integrated Operational Plan, SIOP). «Черная книга» решений содержит 75 страниц различных вариантов действий. Есть сценарии общей атаки, выборочных и ограниченных ударов. Все, что касается «Футбола», находится в компетенции Национального агентства безопасности (National Security Agency, NSA). Оно же готовит «золотые коды» и обеспечивает ими Белый дом, Пентагон, Стратегическое командование вооруженных сил США и экипажи самолетов «судного дня».

«Ядерный чемоданчик» российского президента по традиции носят за ним старшие офицеры ВМФ, они же программируют коды для запуска ракет, руководит этой группой контр-адмирал.

Кого волнует перенацеливание

На совещании у Президента РФ 22 ноября командующий РВСН генерал-полковник Сергей Каракаев доложил: «Разработка ракетного комплекса «Орешник» позволит расширить боевые возможности Ракетных войск стратегического назначения по поражению различных типов целей в соответствии с поставленными задачами как в неядерном, так и в ядерном снаряжении. Высокая оперативная готовность комплекса позволяет в кратчайшие сроки провести переприцеливание по любому назначенному объекту и нанести ему поражение».

Переприцеливание, или более привычное перенацеливание — это еще один аспект обеспечения режима стратегического сдерживания. Официально с 30 мая 1994 года российские баллистические ракеты межконтинентальной дальности имеют так называемые «нулевые полетные задания», то есть они никуда не нацелены. Официально.

14 января 1994 года Борис Ельцин и Билл Клинтон подписали так называемую  Московскую декларацию, суть которой  заключалась в отказе от нацеливания друг на друга стратегических ядерных ракет. 15 февраля 1994 года Совместное заявление об этом подписали Борис Ельцин и премьер-министр Великобритании Джон Мейджор.

По этому поводу Ельцин 11 марта подписал распоряжение №129-рп: «Минобороны России разработать и до 30 мая 1994 года осуществить мероприятия по организации повседневной деятельности стратегических ядерных сил с ненацеленными ракетами». 30 мая Игорь Сергеев — в то время генерал-полковник, главнокомандующий Ракетными войсками стратегического назначения — отрапортовал, что российские стратегические ракеты вообще никуда не нацелены, у них «нулевые полетные программы». По словам главкома, получалось, что, если даже и нажать пресловутую красную кнопку, ракеты никуда не полетят.

Офицеры-ракетчики в боевых сменах РВСН и на ракетных подводных крейсерах стратегического назначения, находящихся на боевой службе в Атлантике, долго смеялись этой шутке.

Впрочем, Игорь Дмитриевич потом и сам по сути дезавуировал свое заявление. При обсуждении в Палате представителей США 20 июня 1997 года проекта закона о государственной обороне на 1998 финансовый год конгрессмен Курт Уэлдон (Curt Weldon) представил в качестве документа текст интервью Игоря Сергеева корреспонденту вечерних новостей «60 минут» на телеканале CBS Эду Брэдли (Ed Bradley). Оно настолько фактологично, что заслуживает дословного цитирования.

Эд Брэдли: Есть ли проверка (ненацеливания ракет) с обеих сторон?

Генерал Сергеев: Нет, у нас нет таких систем проверки и контроля. Впервые мы делаем это при полном доверии друг к другу.

Эд Брэдли: Итак, мы верим вам на слово, вы верите нам на слово?

Генерал Сергеев: Да.

Эд Брэдли: Этот российский «Тополь-М», который проходит испытания и способен достичь своих старых целей в США всего за 30 минут. Нам говорят, что они больше не нацелены на Америку, но насколько это может нас утешить? Сколько времени займет перенацеливание?

Генерал Сергеев: Столько же времени понадобится американцам, чтобы это сделать. Столько же времени.

Эд Брэдли: Минуты? Часы?

«Это зависит от ракеты, — сказал он нам, — но для большинства это всего лишь вопрос минут».

Генерал Сергеев: Да, мы можем вернуть всё к тому, как было.

Таким образом, Игорь Дмитриевич косвенно признал, что это было «политическим перенацеливанием». Однако между строк можно прочитать интересную информацию о «нулевой полетной программе». Действительно, ее «обнулили» на некоторых ракетах, но не в России, а на Украине. И сделано это было с ведома Вашингтона. Дело в том, что Киев пытался шантажировать Запад ядерным оружием, увязывая проблему вывода (этого оружия) из Украины с размерами преференций. 30 мая 1994 года только что избранный председатель Верховной рады Украины Александр Мороз заявил, что республика не может «сразу стать безъядерным государством». Западные страны, по его словам, должны понять, что их инвестиции в ядерное разоружение Украины — «не подачка, а плата за благополучие, которое Запад получает в результате наших действий».

С весны 1992 года все ракетно-ядерные средства, остававшиеся на территории Украины, перешли под административный контроль Киева. Но у представителей оперативных управлений российских Главных штабов РВСН и ВВС по-прежнему еще оставался физический доступ к ядерному оружию и его обслуживанию на территории Украины. В Москве задумались над идеей «оперативного контроля» с целью блокировать возможную ядерную атаку с территории Украины. Под видом смены кодов для запусков ракет — эта операция повторяется систематически — приехавшие из Москвы офицеры загрузили в систему управления ракетами «пустышки», то есть те самые «нулевые полетные программы». А настоящие программы увезли с собой в Москву. Украинские офицеры так ничего и не поняли в манипуляциях российских коллег. Ну а потом можно было уже спокойно потребовать от Киева расстаться с ядерной «игрушкой». Ведь ракеты все равно никуда бы не полетели, как и пообещал главком РВСН Игорь Сергеев.

За прошедшие 30 лет со дня принятия Московской декларации на бумаге ничего не изменилось. То есть у наших ракет, если верить этой бумаге, по-прежнему «нулевые полетные задания». Более того, к этой инициативе присоединились Китай и Франция. 3 января 2022 года в Совместном заявлении лидеры пяти государств, обладающих ядерным оружием (Китай, Россия, Великобритания, США и Франция) подтвердили, что их «ядерное оружие не нацелено друг на друга или на любое другое государство». Вместе с тем «данные договоренности носят политический характер и не создают для сторон каких-либо юридических обязательств», отмечается в пресс-релизе МИД РФ от 11 августа 2023 года.

На брифинге 7 февраля 2024 года Мария Захарова вновь подтвердила актуальность Московской декларации и Совместного заявления лидеров ядерной «пятерки», добавив при этом: «Что касается надежности ядерного сдерживания, рекомендую адресовать этот вопрос нашим компетентным специалистам из Министерства обороны Российской Федерации. У меня в этом лично сомнений нет».

Одним словом, курки не взведены, но пистолеты наготове.

Удар «Орешником» по Украине продемонстрировал новый сценарий начала ракетно-ядерной войны и преподал наглядный урок тем, кто собрался «не допустить победы России на поле боя». Можно не сомневаться, что Россия первой никогда не применит ядерное оружие. Она не применила его даже тогда, когда все от нее этого ждали, — в тяжелые дни отступления российских войск в 2022 году. Но в перспективе Европе придется выбирать — развязывать ядерную войну или без боя заключить новый мир с учетом интересов и обеспечением безопасности России.