Афган-35: оценки и выводы

15 февраля 1989 года последние части ограниченного контингента советских войск покинули Афганистан. С того времени и до сих пор можно услышать мнение о том, что Советский Союз потерпел в афганской войне поражение. Есть и более гротескные умозаключения, напрямую связывающие развал СССР с этим так называемым «поражением». О том, насколько подобные утверждения обоснованны и соответствуют ли они действительности, — статья «Армейского стандарта».

Войны и их последствия

Согласно классическому определению Карла фон Клаузевица, любая война — это продолжение политики иными средствами. Она представляет собой акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить свою волю. Принимая во внимание тот факт, что с глубокой древности и до наших дней политические требования чаще всего тесно увязывались с экономическими интересами и являлись их прямой, хотя и обычно завуалированной проекцией на причину конфликта, формулировка классика может быть дополнена. Еще одно уточнение напрашивается в связи с нередко имевшим место влиянием на политику идеологии.

С учетом всего этого видоизмененное определение выглядело бы так: война есть конфликт политических, как правило, экономических и в ряде случаев идеологических интересов сторон, переросший в стадию прямого насилия с применением оружия для уничтожения людских и материальных ресурсов противника и имеющий целью навязать ему свою волю.

В большинстве случаев в результате войн изменяются границы государств, а какие-то из стран временно или навсегда вообще прекращают существование. Оккупированные территории обычно подвергаются разграблению и выкачиванию из них всевозможных ресурсов, а население оказывается на своей же земле в положении людей второго сорта. Часто проводится политика ассимиляции, навязывания чуждых ценностей и притеснения по религиозным признакам.

Естественно, что вопрос о сохранении и тем более развитии национальной культуры порабощенных народов перед их поработителями не стоит. Еще меньше их волнуют, к примеру, проблемы образования подрастающего поколения и функционирования системы здравоохранения на оккупированных землях. Более того, захватчики умышленно ограничивают обучение детей уровнем начальной школы, сводят к минимуму медицинское обслуживание жителей. О социально-бытовых моментах, таких как строительство доступного жилья, детских садов и яслей, речь не идет вообще.

Подобными примерами войн, в том числе колониальных, и их последствий история человечества изобилует. Исключения случались крайне редко. Они, как правило, имели место там, где причина конфликта лежала вне пределов экономической плоскости или где она не была следствием межэтнических противоречий. Одним из таких случаев стала наша десятилетняя война в Афганистане.

Вместо обычного для колониальных держав ограбления «оккупированной» страны Советский Союз вкладывал в ее развитие значительные средства. Это заметно отразилось на повышении уровня образования, прикладной науки и медицины, на прогрессе в области энергетики, транспорта, промышленности и сельского хозяйства. Советские специалисты строили по всему Афганистану жилые кварталы, детские сады, метеостанции, поликлиники и прочие объекты, цель которых сделать жизнь простых афганцев комфортнее и цивилизованнее. С 1979-го по 1989 год в Афганистане благодаря бескорыстной помощи СССР было введено в эксплуатацию 142 объекта экономической и социальной сферы! О таких «последствиях войны» могла бы мечтать любая развивающаяся страна.

Ошибка «кремлевских старцев»

Ввод войск в Афганистан, вне всяких сомнений, явился грубейшей ошибкой советского политического руководства. В 1979 году оно представляло собой сонм «кремлевских старцев», еще далеких от маразма, но уже с превеликим трудом исполнявших обязанности по управлению огромной страной. По оценке ряда историков, особо негативную роль в принятии столь недальновидного и авантюрного решения сыграл председатель КГБ СССР Юрий Андропов.

Именно Андропов был главным поборником силового разрешения кризиса власти в соседней полуфеодальной стране. А так как между ним и еще двумя очень влиятельными членами Политбюро — министром обороны Дмитрием Устиновым и министром иностранных дел Андреем Громыко — существовало соглашение о безусловной поддержке позиции кого-либо из этой тройки по любому обсуждаемому вопросу, то Леонид Брежнев поддался на уговоры и дал согласие на ввод в Афганистан наших войск.

Правивший тогда в Афганистане Хафизулла Амин был, конечно, личностью, мягко говоря, неоднозначной. Опираясь на поддержку Советского Союза, он параллельно зондировал варианты сближения с нашими идеологическими противниками. Иными словами, он двурушничал. Однако, по объективной оценке, Амину вряд ли удалось бы надолго остаться у власти. Недовольство им во влиятельных афганских кругах нарастало, и это обстоятельство можно было использовать для его устранения руками самих афганцев. Но почему-то предпочтение было отдано прямому военному вмешательству…

Вообще отношения советского государства с южным соседом традиционно были очень хорошими. Достаточно сказать, что Афганистан первым в мире официально признал Советскую Россию, а правивший им на протяжении 40 лет (1933–1973) Захир Шах относился к нашей стране с искренней теплотой. Этому просвещенному монарху-реформатору даже приписывают фразу: «В Коране нигде не сказано, что Аллах против коммунизма, так почему с ним надо бороться?»

Свержение Захир Шаха его двоюродным братом и зятем Дауд Ханом в 1973 году ни в коей мере отношений между СССР и Афганистаном не испортило. Хотя ставший сначала премьер-министром, а затем президентом Дауд Хан стремился уменьшить зависимость своей страны от нашей и ущемлял левые партии и движения, противоречий с Советским Союзом он старался избегать.

Апрельская революция 1978 года стала для советского руководства полной неожиданностью и создала для него множество проблем. С одной стороны, не поддержать коммунистический переворот было нельзя, с другой — Дауд был абсолютно лояльным к СССР правителем и обеспечивал стабильность в соседней стране, а его свержение привело к образованию у нашей южной границы бурлящего котла революционных страстей.

Объявив Афганистан демократической республикой, лидеры Апрельской революции (являвшейся по сути военным переворотом) провозгласили курс на строительство социализма в полуфеодальной стране с нестабильными межнациональными отношениями. Естественно, что у значительной части народных масс их политика не нашла поддержки и вызвала сопротивление. Это, в свою очередь, привело к подавлению действующей властью любого инакомыслия, а затем и к обычной в постреволюционный период борьбе за верховенство между недавними соратниками.

После того как Хафизулла Амин отстранил от власти и, по слухам, задушил подушкой главного идеолога афганской революции и главу государства Нур Мохаммада Тараки (ранее Амин лицемерно называл его своим учителем), в Афганистане окончательно установился репрессивный режим. Хотя Амин по-прежнему позиционировал себя рьяным приверженцем коммунистической идеологии (именно он впервые официально заявил о том, что в Афганистане строится социалистическое общество), советское руководство уже не питало относительно его каких-либо иллюзий.

Возможно, к тому времени «кремлевских старцев» уже успел чему-то научить печальный опыт поддержки различных политических проходимцев, громко заявлявших о своей социалистической ориентации ради многомиллионной финансовой помощи от СССР, и забывавших о взятом курсе на построение социализма сразу после получения этой помощи.

Одним из наиболее ярких примеров такого рода был Жан-Бидель Бокасса, предпочитавший съедать своих политических противников не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле. На протяжении нескольких лет он считался другом нашей страны и даже успел стать почетным пионером Артека, а потом оказалось, что к коммунистической идее центральноафриканский людоед уже охладел и заигрывает со всеми, у кого можно разжиться деньгами.

Об Амине тоже ходили весьма нелицеприятные слухи. До каннибализма он, конечно, не опустился, но число жертв его режима стремительно росло, и это вызывало в Афганистане сильные протестные настроения. А хуже всего было то, что возникли подозрения в его сговоре с американцами. До сих пор еще в ходу утверждения о том, что ввод советских войск всего на несколько часов упредил аналогичную операцию со стороны США. Впоследствии выяснилось, что это была дезинформация, запущенная американскими спецслужбами.

Но в любом случае Амин стал очень неудобен. Как итог — 27 декабря 1979 года он был убит при штурме президентского дворца советским спецназом…

К вопросу об «оккупации» и «поражении»

В советских средствах массовой информации войну в Афганистане называли «выполнением интернационального долга». Что же «задолжали» афганцам наши солдаты и офицеры? Какие цели преследовало в этой войне советское политическое руководство и почему совершенно некорректно называть итог афганской эпопеи поражением наших военных? Попробуем кратко ответить на эти вопросы.

Советское вторжение в Афганистан не было и не могло быть продиктовано какими-либо экономическими интересами. Очень бедная страна не имела значительных месторождений полезных ископаемых, не обладала развитой промышленностью, а ее сельское хозяйство находилось на уровне, близком к средневековому. Как рынок сбыта нашей продукции Афганистан тоже не представлял никакого интереса по причине жуткой нищеты подавляющего большинства его населения. СССР ничего в Афганистане не приобрел.

Напротив, советские «оккупанты» строили для афганцев больницы, школы, детские сады, жилье, промышленные предприятия, всемерно содействовали развитию культурной и общественной жизни. Многие их тех, кто в качестве моджахедов воевал тогда против наших войск, ныне вспоминают о периоде советской «оккупации» как о лучших годах в современной истории страны.

Очень позитивно и уважительно наши бывшие противники отзываются и о советских солдатах. Их храбрость, стойкость и готовность в безнадежных ситуациях сражаться до последнего патрона отмечают многие пережившие войну афганцы, противопоставляющие их в этом смысле американцам. Недаром памятники нашим погибшим воинам в Афганистане не оскверняются и не разрушаются до сих пор!

Даже в плане морально-нравственных аспектов наши глубоко религиозные противники с удивлением и уважением отмечали, что «шурави» осуждают браки между двоюродными братом и сестрой, между дядей и племянницей, что наши солдаты уважают местные обычаи и не позволяют себе врываться на женские половины домов, корректно относятся к исламским ценностям. Короче говоря, какая-то нехарактерная получилась оккупация.

Что же касается разговоров о поражении, то тут необходимо определиться с целями советского руководства. Задача отторжения от Афганистана части его территории перед нашими военными не стояла. Тем более не было речи о завоевании всего Афганистана. Такая задача, вне всяких сомнений, была бы решена, если бы вместо ограниченного контингента войск участие в войне приняли достаточные для этого силы. (Напомним, что СССР располагал тогда самой многочисленной армией в мире и имел возможность задействовать в боевых действиях миллионы солдат и офицеров.)

Но наша цель состояла не в истреблении афганцев и завоевании их страны, а в том, чтобы помочь им стать на путь «строительства социализма». Именно этим и определялся «интернациональный долг» наших солдат и офицеров, ровным счетом ничего афганскому народу не задолжавших. Недостижение столь аморфной и нереалистичной цели считать военным поражением по меньшей мере абсурдно.

Да и сам процесс вывода войск, осуществленный в полном порядке, без потерь и с развернутыми знаменами, никак не вяжется с картиной поражения. То, как бегут после поражения, продемонстрировали недавно в Афганистане американцы.

Еще более нелепо звучат рассуждения о том, что «поражение» в афганской войне привело к развалу Советского Союза. С таким же основанием можно обвинить в этой геополитической катастрофе аварию на Чернобыльской АЭС, гибель теплохода «Адмирал Нахимов» или взрыв газа при прохождении двух встречных пассажирских поездов на участке между Уфой и Челябинском.

На самом деле причины развала СССР совсем иные, но они выходят далеко за рамки темы этой статьи… Ну, а наша Афганская война — это уж точно не та страница истории, которой стоит стыдиться.