Корсунь-Шевченковский котел

Недавнее освобождение Авдеевки от укронацистских оккупантов совпало с 80-летним юбилеем окончания Корсунь-Шевченковской операции Советской Армии в ходе Великой Отечественной войны. К сожалению, в обоих случаях большей части вражеских солдат удалось избежать уничтожения или плена, выбраться из котла и успешно удрать. Но между разделенными 80 годами событиями есть и куда более позитивное сходство: обе важнейшие победы, одержанные нашими войсками, не только значительно улучшили оперативно-стратегическую обстановку на фронте, но и оказали большое вдохновляющее морально-психологическое влияние на наших бойцов и угнетающее — на личный состав противника.

Сражение за Авдеевку закончилось всего несколько дней назад, поэтому, наверное, неправильно сегодня пытаться анализировать его и делать поспешные выводы по горячим следам. Подобные попытки, как правило, приводят к неточностям и искажениям. Эту битву ждет объективный детальный разбор. Ее нюансы и итоги будут осмыслены несколько позже, после того как остынут эмоции и улягутся все страсти.

Что же касается завершившейся 17 февраля 1944 года наступательной операции советских войск у Корсунь-Шевченковского, то за 80 лет, прошедших с ее окончания, вопросов уже практически не осталось. Известны и довольно интересные факты, о которых напомнит «Армейский стандарт».

Неудобный выступ

Ко второй половине января 1944 года в результате Житомирско-Бердичевской и Кировоградской операций войска 1-го и 2-го Украинских фронтов продвинулись далеко на запад. На их стыке образовался глубокий выступ, который обороняли 8-я и 1-я танковые армии вермахта, входившие в состав возглавляемой Эрихом фон Манштейном Группы армий «Юг».

Противник в районе Корсунь-Шевченковского выступа располагал примерно 170 тысячами солдат и офицеров, 1640 орудиями и минометами, 140 танками и штурмовыми орудиями. Кроме того, на правом фланге группировки в ближайшем тылу находилось в резерве четыре танковые дивизии, а на левом фланге — еще три такие дивизии.

Конфигурация линии фронта подтолкнула советское командование к мысли о целесообразности проведения операции по окружению крупных сил врага. Удар с севера планировалось нанести войсками 1-го Украинского фронта во главе с генералом армии Николаем Ватутиным. Навстречу, с юга, должен был наступать 2-й Украинский фронт под командованием генерала армии Ивана Конева. Общая численность армий двух фронтов составляла 255 тысяч человек при 5300 орудиях и минометах и 598 танках и самоходных артиллерийских установках (САУ). С воздуха войска прикрывали около 1000 самолетов.

Окружение вражеской группировки не было самоцелью. Выступ не позволял нашим фронтам сомкнуть фланги для дальнейшего развития наступления на правобережной Украине. С этого выступа противник мог нанести удар во фланги нашим устремившимся на запад армиям. Кроме того, немцы рассматривали образовавшийся выступ в качестве опорного района для контрнаступления, все еще продолжая мечтать о восстановлении оборонительного рубежа по Днепру и возвращении недавно оставленного ими Киева.

Тень Сталинграда

24 января 1944 года передовые  батальоны 4-й гвардейской и 53-й армий 2-го Украинского фронта  провели разведку боем, а на следующий день началось наступление главных сил этих армий при поддержке двух танковых корпусов 5-й гвардейской танковой армии. 26 января им навстречу устремились 27-я, 40-я и 6-я танковые армии 1-го Украинского фронта.

Несмотря на оказанное немцами упорное сопротивление, уже 28 января наши передовые танковые части ворвались с двух сторон в Звенигородку, замкнув тем самым кольцо окружения. В образовавшемся котле оказалось не менее 60 тысяч вражеских солдат и офицеров (два армейских корпуса в составе шести дивизий и одной бригады).

К 3 февраля 13 советских стрелковых и 3 кавалерийские дивизии образовали сплошной внутренний фронт окружения. Внешний фронт был создан из двух танковых армий, усиленных двумя стрелковыми корпусами и целым рядом артиллерийских, противотанковых и инженерных частей. Фланги танковых армий примыкали к позициям 40-й армии 1-го Украинского фронта и 53-й армии 2-го Украинского фронта.

7 февраля командующим всеми оказавшимися в котле немецкими войсками был назначен генерал артиллерии Вильгельм  Штеммерман (командир 11-го армейского корпуса, одного из двух окруженных). Он пытался организовать стойкую оборону, однако нацистские войска несли очень тяжелые потери из-за интенсивного огня нашей артиллерии, простреливавшей всю занимаемую немцами территорию. 9 февраля Штеммерман доложил в штаб 8-й армии, что число боеспособных солдат в полках сократилось в среднем до 150 (это составляло 10% от штатной численности).

Несмотря на столь тяжелое положение окруженной группировки, Манштейн рассчитывал не просто деблокировать ее, но и в свою очередь окружить две наши армии (5-ю гвардейскую и 6-ю танковую). Для этого он располагал 20 (!) танковыми дивизиями вермахта и СС. Формируя из них ударные кулаки, он дважды бросал в контрнаступление большие силы, но, как и годом ранее у Сталинграда, добиться решающего успеха не смог.

Немцам, однако, все же удалось довольно сильно продавить внешний фронт окружения, придвинув его к внутреннему кольцу. Этим отчасти смог воспользоваться Штеммерман…

Немецкое командование организовало для снабжения окруженных корпусов воздушный мост наподобие того, что функционировал во время блокады 6-й армии Фридриха Паулюса под Сталинградом. Но когда обе попытки прорвать кольцо окружения извне не удались, оно не стало и далее следовать по пути сталинградских ошибок. Гитлер теперь не требовал удерживать территорию, занимаемую окруженной группировкой, и дал ей разрешение пробиваться на запад.

В ночь с 16 на 17 февраля очередная попытка прорыва противнику удалась. Потеряв около 30 тысяч бойцов (убитыми, ранеными и пленными) и почти всю технику, большая часть группировки все же смогла выскочить из котла. Тем не менее, несмотря на то что наши войска не смогли в этот раз устроить нацистам «маленький Сталинград», два их армейских корпуса перестали существовать.

20 февраля Манштейн приказал отправить остатки всех вышедших из котла частей и соединений в различные формировочные и учебные центры для переформирования или пополнения состава других частей. В тот же день Ивану Коневу, первому из командующих фронтами, было присвоено звание Маршала Советского Союза. И это неудивительно: общим итогом операции стали безусловное поражение немцев и важная победа советских войск.

И уважение к противнику

Немецкие нацисты вторглись в нашу страну с человеконенавистническими целями. Формула «зверствовали СС, а вермахт только воевал», мягко говоря, не совсем соответствует исторической правде. Известны преступные приказы немецких генералов, в том числе того же Манштейна, свидетельствующие о поощрении ими массового уничтожения гражданского населения Советского Союза. Немецкие, румынские, итальянские и прочие оккупанты несут ответственность за то, что творили на советской земле.

Но порой героизм наших воинов заставлял высокомерных врагов забывать о так называемой «расовой неполноценности» славян и других народов СССР, и они в восхищении воздавали погибшим защитникам нашей Родины знаки своего искреннего уважения и хоронили их с воинскими почестями. Так было в случаях с генералами Михаилом Ефремовым и Леонидом Петровским, так же поступили противники и со старшим сержантом Николаем Сиротининым, уничтожившим в последнем бою 7 танков и 11 бронемашин. Немцы похоронили их с воинскими почестями.

А по окончании Корсунь-Шевченковской операции уже русский полководец продемонстрировал, что даже лютого врага можно уважать, если, конечно, он того заслуживает…

Вильгельм Штеммерман отказался эвакуироваться на самолете с офицерами своего штаба. Отказался и после, хотя утверждают, что Гитлер даже присылал за ним личный самолет. Генерал решил разделить судьбу подчиненных. Ему не повезло — во время прорыва Штеммерман погиб. Наши солдаты узнали о поступке вражеского командующего от взятых плен немцев.

Писатель Борис Полевой, специально приехавший посмотреть на труп генерала, записал в свой дневник: «Как бы то ни было, он не бежал на самолете, как это сделали высшие офицеры его штаба, не оставил солдат. Он остался с ними и погиб солдатской смертью».

Проезжавший мимо Иван Степанович Конев, после того как ему доложили о нюансах гибели Штеммермана, приказал немецким военнопленным вырыть для него отдельную могилу и похоронить генерала со всеми полагающимися герою воинскими почестями. Рыцарский поступок в отношении противника, по-рыцарски ушедшего из жизни!