Гданьск, 1734. Провал французских притязаний

9 июля (по новому стилю) 1734 года фельдмаршал Бурхард Миних  во главе русско-саксонской армии триумфально въехал в капитулировавший двумя днями ранее польский город Гданьск (Данциг). Взятие мощнейшей крепости, обороняемой польско-французским гарнизоном, численно превосходившим осадную армию, стало первой громкой победой русского оружия с момента окончания Северной войны. «Армейский стандарт» напомнит о полузабытой странице нашей военной истории.

Дележ «польского наследства»

В 1733 году скончался курфюрст Саксонии и по совместительству король Речи Посполитой Август II. Современники дали ему прозвище «сильный», каковым Август действительно являлся, если иметь в виду только силу физическую. Но как монарх, политик и полководец он оказался откровенно слаб. Разбитый в пух и прах Карлом XII, Август предал своего союзника Петра I и заключил со шведами унизительный сепаратный мир.

В числе прочего ему пришлось отказаться от польской короны, которую Карл передал Станиславу Лещинскому, и только благодаря победам русских войск Август впоследствии вновь воссел на польском престоле. Разочаровавшийся в нем Петр руководствовался при этом не былой дружбой, а соображениями политической выгоды, ибо Речь Посполитая с тех пор прочно вошла в сферу российского влияния. Смерть первого нашего императора в 1725 году ничего в этом отношении не изменила. Но когда умер сам Август, начались события, потребовавшие незамедлительного вмешательства в польские дела.

Политическая система Речи Посполитой являла собой пример редчайшего в истории абсурда. Король обладал реальной властью только в годы войны, а в мирное время все решал сейм, на котором каждый захудалый шляхтич обладал правом вето. Естественно, добиться полного консенсуса удавалось далеко не всегда. Нередко какой-нибудь напыщенный самодур по наущению одного из магнатов (а большинство заседателей находилось от магнатов в финансовой зависимости) упрямо накладывал вето на важнейшие решения, от принятия которых зависела судьба государства, но которые противоречили интересам какого-то отдельного олигарха или их группы.

Многие поляки понимали абсурдность и неприемлемость такого положения дел, не раз требовали упразднения архаичного пережитка в виде всеобщего права вето, но чтобы его отменить, требовалось, опять-таки, единогласное решение сейма! Этот замкнутый круг медленно, но неуклонно приближал Речь Посполитую к бесславному крушению.

А соседние Россия, Австрия и Пруссия, несмотря на то что из-за внутренней анархии не контролируемые никем польские шляхтичи опускались порой до банального разбоя в сопредельных приграничных землях, отнюдь не желали укрепления в Речи Посполитой королевской власти. Мелкие издержки были для них вполне приемлемой ценой за слабость превратившегося в аморфное образование некогда грозного польско-литовского государства. Австрию и в еще большей степени Россию волновало главным образом то, чтобы Польшу не втянули в какой-либо направленный против них союз. А в 1733 году такая опасность стала более чем реальной.

12 сентября глава польской  католической церкви (примас) Теодор  Потоцкий, происходивший, кстати, из  рода могущественных магнатов, провозгласил  на сейме королем бывшего ставленника Карла XII — Станислава Лещинского. Он жил в изгнании во Франции и успел стать там тестем Людовика XV. Понятно, что в случае восшествия Лещинского на трон Речь Посполитая превратилась бы в еще одно звено враждебной России цепи, состоящей из традиционно союзных друг другу Франции, Швеции и Османской империи. Допустить это было никак нельзя!

Правящие круги России и Австрии пришли к согласию, что наименьшим для них злом будет провозглашение польским королем единственного законного сына почившего Августа Сильного — нового саксонского курфюрста Фридриха Августа II. Выступившее на сейме против избрания Лещинского меньшинство (главным образом литовская знать) поддержало эту кандидатуру. Пользуясь тем, что их «законное право вето» было на сейме грубо попрано, противники Потоцкого и Лещинского в пику им решили признать новым королем сына предыдущего. Ну а Станислав Лещинский тем временем прибыл из Франции в Гданьск…

Последователи Петра Великого

Город Гданьск, или, на немецкий манер, Данциг, представлял собой не только большой город, но и выстроенную по последнему слову фортификационной науки тех лет крепость, одну из наиболее мощных во всей Европе. Являясь к тому же крупным портом, город мог снабжаться припасами и пополнениями по морю, поэтому был способен выдержать длительную осаду. Не случайно Лещинский и его сторонники, опасаясь противодействия Саксонии, Австрии и России, выбрали в качестве главного опорного пункта именно Гданьск. В нем они сосредоточили довольно многочисленное войско.

Для решения возникшей проблемы императрица Анна Иоанновна направила в Польшу корпус во главе с генералом Петром Ласси, ирландцем, начавшим служить России еще при Петре Великом. Пройдя путь от злосчастной битвы под Нарвой до великой Полтавской виктории и других славных побед России в Северной войне, Ласси поднимался по карьерной лестнице с самых низов. Высокого генеральского (а впоследствии и фельдмаршальского) звания он достиг не по протекции, а благодаря таланту и боевым заслугам, вследствие чего пользовался заслуженным уважением русских солдат и офицеров.

Ласси тщательно подготовился к походу. Он создал максимально возможный запас продовольствия и фуража с тем, чтобы исключить случаи мародерства и не вызвать озлобления польского населения. Это ему полностью удалось. К русскому корпусу потянулось оппозиционное дворянство Речи Посполитой. Без боя овладев Варшавой, Ласси обеспечил проведение сейма, на котором противники Лещинского избрали монархом Фридриха Августа саксонского, принявшего имя Август III.

Из-под Варшавы русский ирландец двинулся к Гданьску. Под его началом было всего 12 тыс. солдат. Во вражеском гарнизоне бойцов насчитывалось вдвое больше! Тем не менее Ласси организовал плотную блокаду города. Штурмовать мощную крепость при таком соотношении сил, да еще и без осадной артиллерии, он благоразумно не стал, решив вести «правильную осаду». В Петербурге это решение посчитали излишней осторожностью и неоправданным промедлением. Для ускорения хода дел под Гданьск был отправлен фельдмаршал Бурхард Миних.

В прошлом он тоже был протеже Петра I. Выдающимися полководческими способностями Миних никогда не обладал, но решительности и храбрости ему было не занимать. К тому же фельдмаршал был не в ладах с Эрнстом Бироном, всесильным фаворитом Анны Иоанновны, и отправкой Миниха в действующую армию хитрый царедворец хотя бы на время избавился от его присутствия в столице.

К моменту прибытия фельдмаршала осадная армия увеличилась до 17,5 тыс. конных и пеших бойцов. Миних посчитал это количество достаточным для штурма и, несмотря на возражения Ласси, двинул часть пехоты на приступ.

Поляки встретили штурмующих ураганным огнем. Все офицеры в колонне выбыли из строя. Несмотря на суровый характер, Миних самодурством не отличался и признал свою ошибку. Он приказал участвовавшим в приступе солдатам отступить. Но они отказались! Ласси лично пришлось уговаривать ожесточившихся бойцов вернуться. Только из огромного уважения к нему они прекратили самоубийственную атаку, в которой из трех тысяч солдат невредимыми осталось менее тысячи. Миних усвоил урок и в дальнейшем стал действовать не столь прямолинейно.

Впрочем, эта частная неудача нисколько не убавила веры фельдмаршала в конечный успех и его непреклонной решимости в достижении поставленной цели. Когда французы решили оказать полякам прямую военную помощь и высадили с подошедшей к Гданьску эскадры 5-тысячный десант, Миних, по свидетельству очевидцев, не только не испугался, но и радостно воскликнул: «Благодарю Бога! Россия нуждается в руках для извлечения руд!» Десант, кстати, был наголову разгромлен, и 2147 французов оказались в плену. Их, правда, на рудники не отправили, отпустив восвояси всего лишь через год.

Не удалась попытка оказать помощь без того многочисленному гарнизону и со стороны поляков. Еще до вышеупомянутого неудачного штурма шедшие к Гданьску 8000 шляхтичей были разбиты перехватившим их конным отрядом, во главе которого был лично Ласси. А когда город наконец-то блокировала с моря русская эскадра, доставившая армии Миниха осадные орудия, сторонники Лещинского окончательно приуныли. Сам несостоявшийся король бежал во Францию, переодевшись в крестьянина.

7 июля (по новому стилю) 1734 года гарнизон крепости капитулировал. Через два дня Бурхард Миних  во главе русской армии и  подошедших незадолго до этого  двух саксонских полков триумфально въехал в Гданьск. Это фактически завершило войну за польское наследство. Французам не удалось возвести на престол Речи Посполитой своего ставленника и создать на западной границе Российской империи еще одно враждебное ей государство…