Нарком ВМФ

Значение личности в истории нередко преуменьшают или, наоборот, сильно преувеличивают. Повествуя о биографии адмирала Кузнецова, впасть в какую-то из этих крайностей довольно сложно. С одной стороны, его головокружительная карьера вряд ли была бы возможна, не случись в стране грандиозных исторических преобразований, с другой — не так легко отыскать в истории примеры подобного влияния отдельно взятого человека на судьбу военно-морских сил того или иного государства.

Что касается преданности флоту, то и тут равных Кузнецову можно пересчитать по пальцам. Он не боялся отстаивать свое глубоко профессиональное мнение перед некомпетентными в военно-морских вопросах первыми лицами, за что не раз подвергался несправедливым гонениям. «Армейский стандарт» напомнит некоторые подзабытые страницы биографии знаменитого наркома ВМФ СССР.

Крестьянский сын

Николай Герасимович Кузнецов появился на свет 24 июля (по новому стилю) 1904 года в деревне Медведки Вотложемской волости Великоустюгского уезда Вологодской губернии. Отец крестьянствовал, ушел из жизни рано. Это вынудило 11-летнего Колю, едва окончившего три класса церковно-приходской школы, отправиться за 25 верст от родного дома в городок Котлас и подрядиться там на работу подсобника в чайной.

Хозяин никакой скидки на возраст мальчишке не делал. Николай с утра до ночи мыл посуду и полы на кухне, привлекался к прочей грязной подсобной работе. Заходить на «чистую половину» заведения ему категорически воспрещалось. В общем, жизнь «в людях» оказалась не сахарной, даже по сравнению с крестьянским трудом в деревне. Но однажды произошло что-то вроде чуда…

В обычный рутинный день Николая неожиданно позвали в обеденный зал. Там за одним из столов сидел родной брат его отца, владелец небольшого колесного пароходика-буксира. Направляясь на нем по Северной Двине в Архангельск, дядя Павел решил забрать племянника с собой. Работа посудомоем вмиг ушла в прошлое. Будущий адмирал фактически и образно начал свой путь к морю, с которым оказалась неразрывно связана вся его дальнейшая жизнь.

Прирожденный моряк

По пути в Архангельск произошло знакомство с работой судовой команды и созвучными с морскими терминами речников. Особенно впечатлила юного Николая паровая машина, приводившая колесный буксир в движение. Разве могло все это оставить безучастным деревенского паренька?! Наверное, уже тогда морская судьба Николая Кузнецова оказалась предопределена.

В Архангельске дядя устроил племянника на зимний период в школу, где учился его сын, одногодок Николая. Там будущий адмирал увлекся чтением книг. Одна из них особенно захватила будущего морского волка. То была «Краткая история русского флота» Феодосия Веселаго.

Кроме книг способствовало выбору судьбы и окружение: портовый город с моряками повсюду, да и семья дяди, связанная с флотом. Николай прошел хорошую практику на его пароходике в плаваниях по рекам, а когда представился шанс еще и выйти в море на рыбацкой шхуне, с радостью за такую возможность ухватился.

12-летнего юнгу рыбаки  поставили на нос впередсмотрящим. Николай легко перенес в этом качестве шторм и заслужил похвалу бывалого шкипера: «Да ты, брат, и не укачиваешься! Будешь добрым моряком». Даже если до этого момента где-то глубоко в душе у Николая еще витали отдельные сомнения, «хлопья тумана», относительно выбора жизненного пути, то шквальный порыв одобрительных слов скупого на похвалу старого рыбака развеял их окончательно и навсегда…

Начало военной службы

Дядя Павел жил небогато, поэтому Коля старался помогать ему по хозяйству, выполнял мелкие поручения. Желая большей самостоятельности, он не без помощи родственника в 13-летнем возрасте смог устроиться рассыльным в Управление работ по улучшению Архангельского порта. На дворе была уже осень 1917 года, давшая старт коренным изменениям в укладе страны. Это отнюдь не способствовало стабильности, и в 1918 году Николаю пришлось вернуться в родную деревню, где семья нуждалась в каждой паре рабочих рук для того, чтобы банально выжить.

Крестьянский труд на Севере в ту лихую пору мог только лишь худо-бедно обеспечить людей едой. Заработать деньги на прочие насущные нужды он в условиях нечерноземья не позволял, поэтому в 1919 году мать вновь отвезла младшего сына в Котлас, теперь уже к своему брату, с тем чтоб тот устроил Николая на работу в железнодорожное депо.

Парень, однако, давно грезил о флотской стезе и рассудил по-иному. Будучи рослым и крепким, приписал себе в метрике 2 года и в 15-летнем возрасте 13 сентября 1919 года поступил на службу в Северо-Двинскую военную речную флотилию. Из-за этой приписки, кстати, в ряде источников дата рождения Н.Г.Кузнецова указана с ошибкой.

Вскоре после освобождения Архангельска от интервентов флотилию расформировали и Кузнецова направили для дальнейшего прохождения службы в Мурманск. Осенью 1920-го его зачислили в Центральный флотский экипаж в Петрограде. Там в течение двух лет краснофлотец Кузнецов учился в подготовительной школе при училище командного состава флота, а в 1922 году стал полноправным курсантом. Учебе он отдавался с большим рвением, благодаря чему закончил училище с отличием. Выпуск состоялся 5 октября 1926 года.

Перспективному молодому специалисту предложили должность в штабе морских сил Балтийского флота. Но вовсе не о штабных коридорах мечтал Кузнецов. Его влекли к себе море и боевые корабли. Имея, как отличник учебы, право выбора места дальнейшей службы, Кузнецов попросился на Черноморский флот в команду только что вступившего в строй крейсера «Червона Украина» (заложенного в 1913 году как «Адмирал Нахимов» и достроенного в соответствии с программой восстановления флота).

От вахтенного начальника до командира крейсера

В должности вахтенного начальника крейсера Кузнецов зарекомендовал себя с наилучшей стороны. Наряду с безукоризненным исполнением повседневных обязанностей он отличился в ходе визита корабля в Стамбул. Когда в помещении кочегаров рядом с артиллерийским погребом вспыхнул пожар, а Кузнецов оставался старшим на борту, он хладнокровно и умело организовал быструю ликвидацию возгорания. К рассвету были устранены и все видимые следы пожара.

В августе 1927 года его повысили в должности до старшего вахтенного начальника. Спустя два года, в июле 1929-го, Кузнецову довелось лично познакомиться с Иосифом Сталиным, совершившим вместе с Серго Орджоникидзе морской переход на крейсере из Севастополя в Сочи. Грамотный молодой флотский командир произвел на вождя хорошее впечатление и запомнился ему. Из-за этого эпизода завистники и недоброжелатели наклеили на Кузнецова ярлык «любимчика Сталина». В дальнейшем некоторые из них даже опускались до мщения, что пагубно отразилось на судьбе Николая Герасимовича.

На самом деле стимулирующий толчок карьере Кузнецова дал тогда Климент Ворошилов, впечатленный его действиями в ходе учебной высадки морского десанта. Именно нарком по военным и морским делам лично распорядился направить Кузнецова слушателем в Военно-морскую академию. Однако и непосредственные командиры старшего вахтенного начальника «Червоны Украины» высоко ценили его способности. Служебная аттестация Кузнецова того периода завершается далеко не стандартным выводом: «Заслуживает продвижения во внеочередном порядке».

Академию Кузнецов окончил в 1932 году тоже с отличием. И опять ему было предоставлено право выбирать. От предложения продолжить службу сразу командиром какого-то из кораблей он отказался, заявив, что сначала нужно пройти должность старшего помощника. Без этого важного этапа хорошим командиром стать невозможно, разъяснил он свою позицию. Эпизод, ясно демонстрирующий, что все разговоры о карьеризме Кузнецова совершенно лишены под собой оснований.

Он выбрал для себя должность старшего помощника командира крейсера «Красный Кавказ» (с 1913 по 1926 годы «Адмирал Лазарев»). Уже через год штаб флота по результатам проверки констатировал, что усилиями Кузнецова организация службы на крейсере отработана значительно лучше, чем на всех других кораблях. Реакция последовала незамедлительно: в ноябре 1933 года Николаю Кузнецову доверили командовать «Червоной Украиной».

Новатор

На должности командира крейсера он воплотил в жизнь сразу несколько революционных начинаний. Так, под его непосредственным руководством была отработана и внедрена методика экстренного прогрева корабельных турбин, сократившая время их подготовки к эксплуатации с 4 часов до 15–20 минут!

Систематически проводились успешные стрельбы главным калибром на полном ходу по удаленным на предельную дистанцию целям. Возникшее на «Червоной Украине» движение (подобное стахановскому) за поражение цели первым же залпом было подхвачено на всех флотах. А еще всюду заговорили об организации боевой подготовки «по системе Кузнецова».

В 1936 году разгорелась гражданская война в Испании, и молодого новатора отправили туда в качестве советского военно-морского атташе. Естественно, задача Кузнецова заключалась вовсе не в урегулировании дипломатических вопросов. Под псевдонимом «дон Николас Лепанто», взятым в честь победы испанцев над турками в знаменитом сражении 1571 года, он стал главным военно-морским советником республиканцев, а также командиром наших моряков-добровольцев. Все, что ему поручалось, Кузнецов выполнял, как всегда, безупречно.

В августе 1937 года ему присвоили звание капитана 1 ранга и назначили заместителем командующего, а в январе 1938-го (менее чем через полгода) — командующим Тихоокеанским флотом. В крайне напряженной обстановке противостояния с Японией, грозящей перерасти в полномасштабную войну, Кузнецов разработал систему быстрого приведения флота в полную боевую готовность. Эта система, получив дальнейшее развитие, послужила основой для комплекса мероприятий, благодаря которому наш флот в первые часы Великой Отечественной войны избежал даже минимальных потерь!

Самый молодой нарком

29 апреля 1939 года 34-летний  флагман флота 2 ранга Николай Кузнецов стал народным комиссаром ВМФ СССР, первым военным моряком на этой должности и самым молодым наркомом в правительстве. До начала войны оставалось чуть более двух лет. Флот только начал путь по приведению его в состояние, достойное великой державы. Кадровый состав сильно пострадал в ходе массовых чисток. Кроме того, явственно ощущалось ставшее после Русско-японской войны традиционным отношение к военно-морскому флоту как к обременительному и второстепенному придатку сухопутной армии.

Иными словами, на Кузнецова навалилась целая куча застарелых проблем, решение которых требовало большой организационной и учебно-боевой работы. Но разве трудности когда-то пугали его? Ситуация быстро пошла на поправку. А в 1940 году вычурные «революционные» звания были наконец-то заменены общепринятыми и молодой нарком стал полным адмиралом…

21 июня 1941 года Кузнецов  на свой страх и риск отдал подчиненным приказ открывать огонь по любым самолетам и кораблям, представляющим угрозу нашим военно-морским базам и стоящим в них силам флота. Кроме того, по отработанной ранее схеме на кораблях был введен режим светомаскировки. Как результат — налеты немецкой авиации в ночь с 21 на 22 июня никого на флоте врасплох не застали. Ни один боевой корабль, катер или самолет не был потерян или хотя бы поврежден!

Именно авиация ВМФ нанесла получившие большое моральное значение бомбовые удары по Плоешти, Мемелю, Берлину и, совместно с кораблями Черноморского флота, по Констанце. В дальнейшем управлению морскими силами очень мешала подчиненность флотов командующим приморскими фронтами. Недопонимая истинное предназначение боевых кораблей, они зачастую использовали их как транспортные суда, в самом лучшем случае — как средства артиллерийской поддержки войск со стороны моря.

Только 31 марта 1944 года Кузнецов добился переподчинения себе всех флотов и флотилий. В тот же день высшее для моряков воинское звание адмирал флота, присвоенное ему месяцем ранее, приравняли к званию Маршала Советского Союза. Это был пик карьеры Николая Кузнецова.

Несломленный

По окончании войны остро встал вопрос о дальнейшем развитии Военно-морского флота СССР. Лично Сталин питал нешуточную страсть к большим артиллерийским кораблям, однако ко второй половине 1940-х годов они стали уже явным анахронизмом. Профессионал Кузнецов пытался донести до всесильного дилетанта, что, при всей своей мощи и эстетической красоте, линкоры и линейные крейсеры больше не могут обеспечить господство на море, что вместо них необходимо строить значительно менее дорогие, но гораздо более эффективные авианесущие корабли. Символично в этой связи, что единственный наш тяжелый авианесущий корабль носит сегодня имя Кузнецова.

Твердость в отстаивании убеждений стоили Кузнецову должности. В 1947 году он был снят с поста главкома ВМФ, а в 1948-м даже предан суду по явно абсурдным обвинениям. Учитывая огромные заслуги, лишать свободы его не стали, но понизили в звании до контр-адмирала. В 1951 году он в обычном порядке дослужился до звания вице-адмирала, а сразу после смерти Сталина был восстановлен в звании адмирала флота Советского Союза и в должности главкома военно-морских сил.

Хрущев в вопросах строительства флота был дремучим дилетантом, даже по сравнению со Сталиным, но, несмотря на это, попытался навязать Кузнецову свое видение проблемы. Естественно, военный профессионал дал профану отпор, за что снова поплатился. 17 февраля 1956 года Николая Герасимовича вновь понизили в звании до вице-адмирала и отправили в отставку. Теперь уже навсегда. Позже, при Брежневе, ему вернули честное имя, однако звание оставили прежним и на службе не восстановили.

Кузнецова опалы не сломали. До самой своей смерти (6 декабря 1974 года) он сохранял бодрость духа, лично, без помощников, хорошим литературным стилем написал пять книг воспоминаний и больше сотни статей. А в звании адмирала флота Советского Союза его восстановили лишь посмертно, в 1988 году. Как говорится, лучше поздно, чем никогда…