Отступление, равное десятку побед

В истории войн было всего два случая преодоления Альпийских гор армиями численностью в десятки тысяч бойцов. Впервые это удалось карфагенскому полководцу Ганнибалу в III веке до нашей эры. Александр Суворов совершил переход в не столь отдаленную эпоху. 21 сентября (по новому стилю) 1799 года он двинулся с русскими солдатами в свой последний боевой поход. О том, почему это предприятие на середине пути превратилось в единственное в военной биографии Суворова отступление, чем оно потрясло и восхитило всю Европу и как на результат Швейцарского похода отреагировал император Павел I, — статья «Армейского стандарта».

Австрийские интриги

Австрийцы, ранее многократно битые войсками революционной Франции, не на шутку возгордились, когда смогли в союзе с русскими одержать над французами целый ряд громких побед. Было, однако, совершенно очевидно, что неожиданно быстрым успехом кампании в северной Италии они всецело обязаны Александру Суворову.

Это обстоятельство, наряду с присутствием в регионе 20-тысячного русского корпуса и ввиду явных симпатий к нашим солдатам со стороны местного населения, вызвало сильную обеспокоенность в правящих австрийских кругах. В планы Вены отнюдь не входило усиление российского влияния в Италии, поэтому корпус Суворова было решено вывести за Альпы.

Александр Васильевич рассчитывал на то, что ему будет позволено во главе союзной армии вторгнуться через Геную и Ниццу в южную Францию и начать оттуда поход на Париж. Но столь грандиозное и смелое предприятие пугало исповедующий медлительную «кордонную стратегию» венский гофкригсрат (придворный военный совет) больше, чем самих французов. К тому же Вена не желала отдавать русскому фельдмаршалу все лавры еще не одержанной окончательной победы над своей извечной соперницей Францией.

Суворов в Италии был австрийцам больше не нужен, но и удалить его оттуда они хотели так, чтобы чрезвычайно популярный во всей Европе полководец с корпусом русских солдат оказался если не на второстепенном, то хотя бы на наиболее проблематичном и опасном направлении. Кроме того, венские кабинетные стратеги стремились поскорее вывести из подчинения Суворову австрийские войска — уж очень откровенно издевался он над гофкригсратом, его методами ведения войны и порочной практикой командования армией из кабинетов, находящихся за сотни километров от театра боевых действий. Это «разлагающе» влияло на австрийских солдат и офицеров, бесконечно уважавших русского гения военного искусства за то, что становились под его командованием победителями во всех сражениях с турками и французами.

В итоге Суворов получил из Вены приказ идти с русскими солдатами в Цюрих на соединение с прибывшим туда из России корпусом Александра Римского-Корсакова, в состав которого входил и принятый ранее на русскую службу 5-тысячный отряд французских эмигрантов во главе с принцем Конде. После объединения двух корпусов под началом Суворова должно было оказаться около 50 тысяч человек. Предполагалось, что с этими силами он вторгнется во Францию. До прибытия Суворова австрийская армия под командованием эрцгерцога Карла должна была оставаться в районе Цюриха, чтобы Римский-Корсаков не подвергся нападению численно превосходящих французов. На деле все сложилось совсем по-иному…

Вопреки преградам, врагам и «союзникам»

Поход начался с пятидневной проволочки, вызванной задержкой прибытия мулов, обещанных австрийским командованием для перевозки снаряжения и припасов в горах. Как позже выяснилось, эта задержка привела к тяжелым последствиям.

К негодованию Суворова, председатель гофкригсрата Франц фон Тугут вдобавок запретил каким-либо австрийским частям, имевшим, в отличие от русских, опыт ведения боевых действий в горах, идти вместе с союзниками. К счастью, разум отчасти возобладал, и австрийской бригаде генерала Франца Ауфенберга все же было разрешено остаться с корпусом Суворова.

Вообще, говоря о Тугуте, Александр Васильевич не стеснялся в выражениях, так что русские солдаты, не вполне понимая, о чем идет речь, воспринимали фамилию этого барона как некий синоним стихийного бедствия или чумы. А когда из-за действий австрийского верховного командования ситуация стала с каждым днем все более ухудшаться, их озлобление против австрийцев, за исключением солдат Ауфенберга, походило скорее на отношение к врагам, нежели к союзникам. Вольно и невольно союзники давали для этого повод.

Даже сам путь через перевал Сен-Готард, предложенный австрийцами как кратчайший, оказался худшим из вариантов. Суворов позже признавал, что согласился на этот маршрут «больше по доверию, чем по убеждению». Он полагался на хорошее знание местности австрийскими офицерами, однако они, не имея злого умысла, сами оказались недостаточно компетентны.

Как бы то ни было, 9 тысяч оборонявших перевал французов не устояли против натиска суворовских «чудо-богатырей». Врага удалось отбросить. Затем последовал знаменитый бой за Чертов мост. Русские солдаты и офицеры вновь продемонстрировали чудеса храбрости. А далее горная дорога вообще закончилась.

Путь вперед лежал либо по глади Люцернского озера, контролируемого французской флотилией, либо по одной из двух тропинок, обозначенных на австрийской карте как «пешеходные». Проводники, однако, тропинки эти не рекомендовали даже для маленькой группы путников, не то что для целой армии. Но выхода не было. Пришлось идти по нависающей над пропастью узкой тропе, причем Суворов на авось избрал худшую из двух возможных.

Не приспособленная для ходьбы по горам обувь скользила по мокрой глине, перемежающейся с рыхлым снегом и осыпающимися камнями. Вдобавок ко всему зарядил дождь. Немало солдат сорвалось в бездну и погибло, но все остальные неуклонно шли вперед. В конце концов им удалось добраться до расположившегося в межгорной долине селения Муотен. Тут армию ждало страшное известие о разгроме корпуса Римского-Корсакова. Фактически это означало катастрофу.

В распоряжении Суворова оставалось менее 20 тысяч бойцов. У противника в Швейцарии солдат было вчетверо больше! Возглавлял их к тому же смелый и талантливый полководец Андре Массена. Он грамотно воспользовался тем, что гофкригсрат «купился» на французское обманное наступление на Рейне и повелел эрцгерцогу Карлу идти туда с главными силами австрийцев, хотя тот обязан был дождаться Суворова в Цюрихе. (Этот шаг русский полководец во всеуслышание назвал «верхом предательства».)

Массена решительно атаковал и разгромил корпус Римского-Корсакова, а вслед за ним и не пришедший на помощь русским 23-тысячный австрийский корпус Фридриха фон Готце. Потерянные в ожидании мулов пять дней не позволили Суворову вовремя оказаться на месте событий и предотвратить поражение.

Ситуация сложилась настолько критическая, что непобедимый полководец хотел даже в отчаянии броситься в бой на превосходящие силы противника, дабы с честью погибнуть в неравной битве, а Массена обещал взятым в плен у Цюриха русским офицерам и генералам, что вскоре пополнит их общество фельдмаршалом и наследником престола (в войске Суворова находился сын императора, Константин Павлович).

Собрав всех генералов (за исключением австрийца Ауфенберга) на военный совет, Александр Васильевич даже прибег к некоторой театральности. Он не приказывал, а слезно просил подчиненных спасти честь России. Собравшиеся заверили, что армия либо победит, либо вся ляжет костьми, но не опозорит своего великого командующего! Суворов поблагодарил генералов и выразил твердую уверенность в том, что вскоре будет одержана двойная победа: над противником и над коварством союзников-австрийцев.

Так как идти на соединение оказалось не с кем, армия сменила намеченный маршрут и выступила вместо Швица к Гларусу. В Муотене временно остался арьергард под командованием Андрея Розенберга. Массена лично во главе 15 тысяч бойцов попытался его разбить, но 7 тысяч голодных и оборванных русских солдат преисполнились такой лютой ненависти к французам, что в ходе атаки солдаты второй линии едва не обогнали на бегу первую! Враг не выдержал их яростного штыкового удара. По словам очевидцев, «французы бежали в смертельном ужасе»! Сам Массена чудом избежал плена!

Разгромив врага при Муотене, суворовские чудо-богатыри затем прорвали с боями французские заслоны, пытавшиеся преградить им путь, и, преодолев перевал Паникс, уже никем не преследуемые вышли к городу Куру. На этом Швейцарский поход завершился. Его результат произвел подлинный фурор среди всех разбирающихся в военном деле. Суворов не только вывел армию из западни, но и умудрился привести с собой 1400 пленных солдат противника.

Император Павел I до этого считал, что звание генералиссимуса ни за какие заслуги никому присваивать не следует, но не смог удержаться и пожаловал Суворову этот высочайший военный чин. А суть произошедшего в Швейцарии лучше всех остальных обрисовал Андре Массена, как-то заявивший: «За одно такое отступление я готов отдать все свои победы!». Уж он-то отлично знал, о чем говорил.