Комсомолки-диверсантки майора Спрогиса

В битве за Москву, 80-летие которой мы отмечаем в эти дни, активную роль играли диверсионные группы, массово отправляемые в немецкий тыл. Для подготовки и организации действий таких групп еще летом 1941-го было создано отдельное подразделение — в/ч 9903 под командованием майора Артура Спрогиса. «Армейский стандарт» изучил воспоминания участников тех событий.

Особо секретный объект

«Хозяйство Спрогиса» являлось тогда особо секретным военным объектом. Лишь немногие знали, что за условным цифровым обозначением скрывается диверсионное отделение Разведотдела штаба Западного фронта или по-другому — Центральная разведывательно-диверсионная школа при ЦК ВЛКСМ.

Столь странную «армейско-комсомольскую» двойственность объяснил позднее в своих воспоминаниях Афанасий Мегера — один из ветеранов этого подразделения, служивший в нем на командных должностях.

«Воинская часть 9903… вошла в историю как особая разведывательно-партизанская организация. Ее командный состав был укомплектован офицерами из числа слушателей Военной академии имени М.В.Фрунзе. Личный состав части составляли комсомольцы-добровольцы Москвы и Московской области, других городов Советского Союза, а также добровольцы из числа красноармейцев и командиров действующих частей Красной армии. Комсомольцы-добровольцы прибывали по путевкам ЦК, МК и МГК ВЛКСМ…

Основными направлениями деятельности части являлись:

• подготовка и переброска в тыл противника боевых разведывательно-диверсионных групп, на которые возлагались задачи: ведение активной разведки войск противника, минирование дорог, уничтожение мостов на шоссейных и железных дорогах, устройство засад на дорогах с целью уничтожения колонн автомашин и мелких групп врага, его телефонной и телеграфной связи, складов с боеприпасами и горючим, организация крушений железнодорожных поездов с живой силой и боевой техникой захватчиков;
• создание в прифронтовой полосе... партизанских отрядов из комсомольцев и коммунистов, и подготовка их к боевым действиям на случай занятия данной местности противником...

В конце августа командиром части был назначен майор Спрогис А.К. (перед войной окончил разведывательный факультет Военной академии РККА им. М.В.Фрунзе. — Авт.)… Он в кратчайший срок сумел перестроить работу части и подготовить ее к более масштабным, активным и решительным действиям в тылу противника в самые трудные и опасные для столицы дни и месяцы осени 1941 г.».

Именно Артур Спрогис нашел эффективный способ пополнения своего «хозяйства» новыми кадрами. Он обратился в ЦК комсомола с предложением организовать массовый набор туда комсомольцев из Москвы, Московской области.

Идея майора сработала: желающих заняться разведкой и диверсиями во вражеском тылу оказалось много. Через отборочную комиссию Центрального комитета ВЛКС и Московского городского комитета ВЛКСМ прошли свыше 3 тысяч добровольцев. Причем больше половины из них — 17–20-летние девчонки. После собеседований комиссия рекомендовала к зачислению в секретную часть 2000 человек.

Самыми знаменитыми героями из состава в/ч 9903 стали Зоя Космодемьянская и Вера Волошина. Однако в составе нескольких десятков спрогисовских диверсионных групп воевали с фашистами много других молодых парней и девчат. Заброшенные на оккупированную гитлеровцами территорию они тоже совершили подвиги, при этом зачастую жертвуя собой.

Еще несколько лет назад была жива последняя из участниц подразделений, входивших в «хозяйство Спрогиса», Маргарита Паншина (в девичестве — Каравай). Автору этих строк довелось встречаться с ней. Было интересно узнать, как формировались диверсионные группы? Как готовили их участников? Как они действовали и как выживали в немецком тылу в суровых зимних условиях?

Вот некоторые фрагменты из воспоминаний Маргариты Михайловны:

«Октябрь 1941-го. Сообщения одно тревожнее другого: немцы взяли Можайск, Волоколамск, Звенигород, немцы на окраине Москвы. Нашу группу (зачисленных в в/ч 9903 добровольцев. — Авт.) посадили в грузовую машину, чтобы отправить в часть. Всю дорогу до Кунцева, где помещался штаб разведотдела, пели… Принимал каждого из нас в отдельности сам командир — майор Спрогис. Среди множества задаваемых им вопросов был один, над которым мы задумывались позже, а там, в кабинете отвечали горячо: «Умру, но ничего не скажу!». Майор спрашивал: «Ведь ты можешь попасть к немцам, тебя будут пытать и мучить, выдержишь ли? Это не каждый может. Подумай, если сомневаешься, то уходи, я отпущу домой...». Но никто не ушел.

На следующий день началась учеба. Всего за несколько дней мы должны были научиться стрелять из нагана, полуавтомата, ставить мины, кидать гранаты... Здесь на занятиях я видела Зою Космодемьянскую. Она обращала на себя внимание тем, что оставалась после занятий и продолжала стрелять еще и еще.

В это же время формировались отдельные группы, и продолжалась их отправка в немецкий тыл...».

Девичьи группы

Как пояснила Паншина, в состав одной диверсионно-разведывательной группы обычно входили 8–10 парней и 2–3 девушки. Предполагалось, что во вражеском тылу мужчины должны выполнять боевые задания, а девчат удобно использовать в качестве разведчиц: ведь они наверняка вызовут меньше подозрений у гитлеровцев.

Однако в той группе, куда попала молоденькая комсомолка Маргарита Каравай, «гендерные пропорции» получились совершенно иными.

«...В нашей небольшой комнате на 12 человек уже вскоре после начала учебы созрел план: идти на задание только одним девушкам. Не нужны нам ребята, пусть, как и уже существующая группа Лёли Колесовой, будет еще и вторая девичья группа!..»

С этой идеей обратились к Спрогису, тот выслушал и сказал: «Если уж создавать такую группу, то и выбирать командира нужно среди своих девушек». В итоге возглавить «вторую девичью» доверили Екатерине Пожарской: «Катя самая взрослая среди нас, ей уже 22 года, она решительная и принципиальная».

В итоге сформировали диверсионный отряд из 12 девушек-комсомолок. Среди них была и 18-летняя Маргарита Каравай (Паншина).

Вот что вспоминала она много лет спустя о своем участии в боевых рейдах:

«На первое задание отправляемся в своей штатской одежде, но с оружием, рюкзаками с боеприпасами и продовольствием. Почти сразу же попадаем в тяжелое положение. Когда армейские разведчики провели нас через линию фронта в районе деревни Нелидово под Волоколамском, мы пошли дальше в немецкий тыл по глубокому оврагу. Вдруг на его верхней кромке над нашими головами появляются немцы. Слышен крик: «Хальт!». Мы ложимся в снег и стреляем вверх. Враги тоже открывают огонь, — кругом свистят пули. Но затем все затихает. Оказывается, наши армейские провожатые выручили нас: обстреляли немцев из пулемета, и те отступили.

Мы меняем маршрут... Все, что удалось высмотреть в немецком тылу, наш командир наносит на карту. Двигаясь по территории оккупированной неприятелем, стараемся придерживаться лесов. Спим в лесу без костров, прижавшись друг к другу... Пора возвращаться. Впереди деревня, не знаем, наша или там немцы. В разведку идут самые отважные — Лия Кутакова и Соня Пашуканис. Они должны посчитать танки и немцев, узнать, куда переместился фронт...».

Как рассказала дальше Маргарита Михайловна, эти двое девчат побывали в нескольких избах, поговорили с местными жительницами. На выходе из деревни Соня и Лия встретили немецкого офицера. Не показывая страха, подошли к нему: мол, немножко говорят по-немецки, сами — беженки из-под Волоколамска, ищут дорогу в деревню, где живет тетка... Но, видно, немцу показалось подозрительным, что «заблудившиеся» проявляют слишком много любопытства. Он отвел их в избу и поставил караул.

Однако девушек выручила из беды хозяйка: с наступлением ночи она помогла им незаметно выбраться из дома. Правда, когда беглянки кинулись огородами к ближайшей опушке, их выдал громкий скрип снега под ногами. Часовой у избы, услышав его, дал очередь, другую... Петляя под выстрелами, разведчицы все-таки добрались невредимыми до леса, где их ждали подруги.

С собой членам отправляемой в немецкий тыл группы нельзя было брать никаких документов, удостоверений личности. Так что в случае гибели кого-то из них лишь уцелевшие в бою и вернувшиеся в разведотдел соратницы могли сообщить о судьбе убитой врагами боевой подруги. Впрочем, один документ все-таки имелся: у командира Екатерины Пожарской в одежде был припрятан «мандат» — узенькая полоска шелка, на которой написано: о возвращении группы Пожарской сообщить в такую-то часть. На долгие годы потом остался в памяти ветеранов — участниц «второй девичьей», вызубренные ими тогда номер телефона базы в/ч 9903 в Кунцеве Г6-55-20 и пароль: «дуб».

«Второе задание прошло благополучно под Звенигородом. Ехали уже в военной одежде, на лыжах...», — вспоминала М.Паншина.

Именно тогда группа Пожарской провела свой первый минно-диверсионный акт на шоссе. Услышав вдалеке гул моторов, девушки решили заминировать дорогу перед вражеской колонной. Однако успевшая уже промерзнуть земля поддавалась с трудом. В кровь ободрав руки, они едва успели замаскировать мину и спрятаться в зарослях, а из-за поворота уже выползли вражеские грузовики. Наши минерши-дебютантки волновались сверх меры, а вдобавок заметили у гитлеровцев какую-то непонятную заминку: колонна машин вдруг остановилась в считанных метрах от мины. Открыв капот головного грузовика, немцы стали ковыряться в моторе... Наконец все-таки двинулись дальше. Спустя секунды на дороге громыхнул взрыв.

Этот рейд длился 11 дней. Быстрее вернуться к своим после выполнения задания группе Пожарской помешало активное продвижение немецких войск на восток: только девчатам удастся приблизиться к линии фронта, найти удобный участок для перехода, а передовая опять сдвигается еще ближе к Москве.

Спали на снегу

Еще раз следует обратить внимание на важную «бытовую» деталь: все это время диверсантки, таясь от гитлеровцев, не могли на привалах разжигать костры. А морозы ударили злые! Питались всухомятку, заснуть при таком холоде получалось лишь на короткие минуты...

В столь экстремальных условиях не удалось избежать обморожений. Больше других пострадала Людмила Хотовицкая, которая так сильно поморозила ноги, что в итоге ее пришлось везти на импровизированных салазках.

Когда группе все-таки повезло добраться до деревни, занятой танковой частью Красной армии, девушек доставили до ближайшей железнодорожной станции, а оттуда они через Москву попали на базу своей диверсионной части 9903 в Кунцево.

По возвращении из немецкого тыла Маргарите Каравай и ее подругам-соратницам дали отдых на несколько дней. Такое правило было установлено в «хозяйстве Спрогиса»: после удачно проведенного рейда все его участники получали краткосрочный отпуск для поездки домой. А вот те группы, которые не смогли выполнить поставленную перед ними задачу, командование части уже вскоре снова направляло в немецкий тыл.

Потом у «второй девичьей» были новые задания, новые рейды во вражеский тыл.

Из воспоминаний М.Паншиной:

«Январь 1942 года. Идем большой группой. Задание на Можайском направлении выполнено: дороги заминированы, все данные о дислокации неприятельских частей получены. Но немцев очень много на дорогах. Они отступают, везут на подводах награбленное добро, продовольствие. Решили напасть на обоз. В этом бою погибли две наши девушки и парень... Потом нас снова готовили к отправке в Брянские леса, там погибли Соня Пашуканис и Лида Новикова... Я была самой рядовой и обыкновенной в своей группе. Но сердце хранит память об отважных девчатах, смелых и выносливых».

Подготовка личного состава и формирование боевых групп проводились на базах в/ч 9903, которые располагались: в совхозе «Александрино» севернее Вязьмы (июль–август 1941 года); в городе Вязьма (сентябрь 1941 года); в районе подмосковной станции «Жаворонки» (октябрь 1941 года); в районе Зеленые дачи поселка Кунцево в помещении детского сада (ноябрь 1941 года); в здании Московского энергетического института на Красноказарменной улице, д. 14 (конец ноября 1941 года — декабрь 1942 года). В этот последний период учебные занятия с курсантами в полевых условиях офицеры части проводили на территории Измайловского парка.

За то время, что продолжалась битва за Москву и последующее контрнаступление Красной армии, специалисты «хозяйства Спрогиса» подготовили и направили в немецкий тыл свыше 45 разведывательно-диверсионных групп. Некоторые из них выполняли задания по два, три, даже четыре раза. Всего за это время совершено 86 выходов за линию фронта для боевых и разведывательных действий в тылу неприятеля. После разгрома немецких войск под Москвой в/ч 9903 приступила к подготовке групп для действия в глубоком тылу противника.

Из двух тысяч личного состава в/ч 9903 за все время существования потеряла 951 человека, то есть почти каждого второго. В их числе погибли при десантировании или переходе линии фронта — 13 человек; подорвались на минах — 4; погибли при минировании шоссе и железных дорог — 7; замучены в гестапо — 12; повешены, расстреляны, сожжены заживо — 18; пропали без вести — 348 человек. Столь большое количество пропавших без вести объясняется тем, что наши разведчики и диверсанты, уходя на задание, не имели при себе никаких документов и в случае гибели чаще всего оставались неопознанными.