Прокси-война начала ХХ века

9 февраля (по новому стилю) 1904 года японский флот без предварительного объявления войны внезапно атаковал русские военные корабли на рейде Порт-Артура и в корейском порту Чемульпо. Началась русско-японская война. Решилась бы Япония начать ее, полагаясь только на собственные силы и возможности? На этот вопрос можно ответить уверенно и однозначно: ни в коем случае! Ранее «Армейский стандарт» рассказывал о причинах дальневосточного конфликта и о боевых действиях в ходе него. Эта статья — о том, кто и почему финансировал японские милитаристские устремления и оказывал нашему противнику всестороннюю военно-техническую помощь.

Потенциал Японии и России

К концу XIX века Страна восходящего солнца была насквозь пропитана духом милитаризма. Неожиданная для всего мира решительная победа над Китаем в войне 1894–1895 годов еще более подняла градус воинственности японцев. Оккупация Тайваня и нескольких мелких островов казалась им несоразмерно малой наградой за победу. Дальнейшая экспансия на материк натолкнулась, однако, на противодействие России. Император Николай II сам имел виды не только на Маньчжурию, но и на Корею, которую японцы именовали «ножом, направленным в сердце Японии», и которую издревле стремились завоевать.

Россия в то время превосходила Японию по численности населения в 3 раза, а разница в военной и экономической мощи двух стран была еще больше. Так, японские возможности в кораблестроении ограничивались постройкой только легких крейсеров водоизмещением не более 4 тыс. тонн. (Для сравнения, аналогичная классом «Аврора» — около 7 тыс. тонн).

Российский императорский флот на рубеже XIX–XX веков считался третьим по силе в мире, уступая только английскому и французскому. Что же касается армии, то она была самой многочисленной на планете и не уступала армиям даже наиболее развитых стран вооружением и техническим оснащением. По объему промышленного производства Россия занимала пятое место в мире (после США, Германии, Англии и Франции) и могла полностью обеспечить все свои военные потребности.

Воевать с Россией, опираясь на собственную промышленную и финансовую базу, Япония была явно не в состоянии. Ей нужны были хорошо вооруженная многочисленная армия и военно-морской флот, ядро которого составляли в ту пору броненосные корабли водоизмещением более 10 тыс. тонн. Но самое главное — нужны были очень большие финансовые средства на подготовку к войне и ее ведение на протяжении достаточно долгого времени.

Решить вышеперечисленные проблемы в течение всего нескольких лет без помощи извне Япония не смогла бы. Нашлись, однако, очень богатые и могущественные покровители, взявшие часть бремени на себя. Их дружба была, конечно же, не бескорыстной. Огромные займы предоставлялись под немалые проценты, строительство японских броненосцев и крейсеров тоже приносило немалую прибыль, но важнейшим движущим мотивом японских «доброжелателей» являлось их стремление максимально ослабить Россию.

«Друзья» Японии

Так кто же накачивал Японию оружием и деньгами для войны с Россией? Если говорить о военно-технической помощи, то тут вне всякой конкуренции Англия. Все шесть броненосцев и четыре самых мощных крейсера японского флота, а также многие другие его боевые единицы были спешно построены на верфях Туманного Альбиона. Англичане охотно делились знаниями с офицерами флота микадо, которые массово проходили практику на английских кораблях.

Россию англосаксы всегда рассматривали как наиболее опасного соперника, но вредить нашей стране старались в основном чужими руками. После того как не удалось натравить на Россию внезапно превратившуюся в германского колосса Пруссию, их взгляд привлекла амбициозная и воинственная Япония. Англия не только построила для нее военно-морской флот, но и заключила с Японией военный союз, прямо направленный против России. Так что с «англичанкой, которая вечно гадит», все предельно просто и ясно.

Гораздо меньшее внимание в исторической литературе уделяется другим друзьям японских милитаристов. О них тоже упоминают, но в основном как-то вскользь, часто называя просто некими «представителями американских финансовых кругов». У этих финансистов есть, однако, вполне конкретные имена и фамилии, а деятельность их вовсе не ограничивалась пределами Североамериканского континента. Кроме банальной жажды наживы они, помогая Японии, в той или иной степени руководствовались своей личной ненавистью к России и русскому народу.

Прежде всего речь идет о Якобе Шиффе. Весьма занятно, что он, как и другой небезызвестный персонаж, но уже из нашего времени, Джордж Сорос, часто позиционируется как филантроп, благотворитель и общественный деятель. В отношении России, однако, «общественная деятельность» обоих бесконечно далека от человеколюбия. Во главу угла ее поставлено желание как можно сильнее навредить нашей стране, чего, кстати, Шифф, в отличие от Сороса, никогда не скрывал и чем даже гордился!

Наоми Коэн, биограф Якоба Шиффа, пишет, что его отношение к России было своего рода «личной войной, которая с годами усиливалась и превращалась во всепоглощающую страсть… Именно крестовому походу против России обязан Шифф своим возвышением на невиданную прежде для еврейского лидера высоту».

Шифф взял на себя роль координатора финансовых вливаний в японский бюджет со стороны богатейших еврейских и англосаксонских банкирских кланов Америки и Европы. Необходимые Японии займы на астрономическую по тем временам общую сумму в два миллиарда иен были предоставлены семействами Кунов и Лёебов, банком которых Шифф управлял; Варбургов, с которыми он имел родственные связи; Ротшильдов, к которым был близок; Бэрингов, с которыми имел тесные партнерские отношения, а также Джоном Морганом, с которым Шифф состоял в дружбе.

Все эти финансисты рассчитывали, прежде всего, получить на крови русских и японских солдат хорошие барыши, а ослабление России интересовало их главным образом как возможность подчинить в перспективе нашу страну своему финансовому влиянию и тем самым получить беспрепятственный доступ к ее богатейшим природным и людским ресурсам. Но для самого Шиффа первичным было то, что для остальных являлось второстепенным: деньги, вложенные в вооружение Японии, были направлены во вред России!

Если же говорить о поддержке Японии на государственном уровне, то кроме Англии стоит отметить также и США, пытавшиеся навязать Китаю «политику открытых дверей» в торговле, чему российское влияние на Дальнем Востоке очень мешало. Ослабление этого влияния, как и ослабление России в целом, было краеугольным камнем англосаксонской политики вообще, и в Азиатско-Тихоокеанском регионе в частности. При этом Англия и США стремились не допустить чрезмерного усиления Японии. Конкурент в ее лице им тоже был не нужен. Впрочем, как показал дальнейший ход истории, в этом плане они просчитались…

«Пятая колонна» и цена нетвердости

Итак, англосаксонские державы в союзе с трансконтинентальными банкирскими кланами использовали стремление Японии занять доминирующее положение на Дальнем Востоке не только с целью воспрепятствования укреплению там позиций России, но и с гораздо более далеко идущими намерениями. Российская экономика в конце XIX — начале ХХ веков показывала высокие темпы развития, что в перспективе должно было превратить Россию в опасного экономического конкурента.

На то, чтобы предотвратить это и сохранить тем самым свое экономическое и политическое господство на планете, денег англосаксам было не жаль. И японские амбиции пришлись им весьма кстати. Япония стала тараном для удара по России извне. Но нужен был еще и разрушающий удар изнутри.

Нанести такой удар можно было только с помощью сил, называемых ныне «пятой колонной». Сам этот термин появился гораздо позже описываемых событий. «Пятой колонной» во время гражданской войны в Испании франкисты называли тех, кто должен был изнутри помогать их четырем штурмующим Мадрид колоннам. В России начала ХХ века подобную роль играли либералы и революционеры всевозможных мастей.

Нельзя отрицать, что большинство революционеров действовали вовсе не из корыстных побуждений, однако их энергия, как и энергия увлекаемых ими народных масс, направлялась против интересов государства и в конечном счете против самого народа, во все времена страдающего от потрясений в первую очередь и в наибольшей степени.

Перед началом войны и на всем ее протяжении эта протестная масса щедро снабжалась деньгами, получаемыми ею из рук прямых врагов России. Целью спонсоров была организация революции, которая сильно пошатнула бы внутренние устои российского общества. Деньги революционерам большей частью поступали через полковника японской разведки Акаси Мотодзиро, но не только через него.

Вот лишь некоторые статьи расходов зарубежной финансовой помощи: обеспечение рабочих оборонных предприятий выплатами за участие в забастовках; разжигание на окраинах империи радикального национализма; спонсирование терроризма; закупка и поставка в Россию стрелкового оружия для вооруженных мятежей; оплата работы провокаторов, наиболее известным из которых был священник-социалист Гапон.

Именно Гапон, вместе с инженером Путиловского завода эсером Петром Рутенбергом и другими радикальными социалистами-революционерами, организовал 9 января (по старому стилю) 1905 года провокацию, закончившуюся кровопролитием и получившую название «Кровавое воскресенье». Известно, что первые выстрелы были произведены не солдатами, преградившими демонстрации путь, а провокаторами, находившимися в толпе рабочих, их жен и детей. В итоге погибли более 130 человек, несколько сотен получили ранения.

События 9 января стали катализатором революции, охватившей всю Россию и ставшей главной причиной того, что испуганный ею Николай II согласился на мирные переговоры с донельзя истощенной войной Японией. Решение злосчастного императора было, конечно же, глубоко ошибочным, как бы ни пытались апологеты Николая II оправдывать проявленную им нетвердость.

Портсмутский мир был воспринят в России как позор и никому не принес успокоения. Революция продолжилась. А уже через несколько лет Россия оказалась ввергнута в Первую мировую войну, участия в которой, одержи она победу над Японией, скорее всего, избежала бы…

Прокси-война, развязанная против нашей страны в 1904 году, закончилась победой врагов России. Сегодня мы должны об этом помнить и не допустить повторения былых ошибок. Ибо, как писал великий русский историк Василий Ключевский, «история — это не учительница, а надзирательница. Она ничему не учит, но сурово наказывает за незнание уроков».